Следователь усмехнулся.
– Я вижу, вы приняли это дело близко к сердцу, – сказал он.
– А что в этом удивительного? – сердито спросила Виктория. – Я не могу сказать, что дружила с Катей или что она мне нравилась, но это не повод убивать ее таким образом!
– Хорошо, – кивнул Антон. – Тогда вот что мы сделаем. Я очень прошу вас никому не говорить о том, что убийца действует, так сказать, по вашей книге. Это во-первых. А во-вторых, дома спокойно, взвешенно просмотрите свою почту на предмет того, не попадались ли в ней странные послания. Если вам не трудно, спросите и в издательстве, не было ли чего-то подобного в последнее время. Некоторые читатели ведь пишут авторам письма и на адрес издательств, Интернет не всем доступен. Ну и, конечно, если были какие-то странные послания, несите их мне.
Виктория кивнула и встала. По правде говоря, ей и впрямь хотелось как можно скорее вернуться домой.
– Да, я совсем забыл спросить, – спохватился Антон, подписывая ей пропуск на выход. – В последнее время в ваш адрес не поступало никаких угроз или подозрительных звонков, ничего такого?
– Нет.
– Вы уверены?
– Абсолютно.
– Ну ладно, – сказал следователь, протягивая ей пропуск. – Если вы вдруг что-то узнаете или вспомните… – Он взял листок бумаги и написал на нем свой номер. – Можете звонить мне в любое время. Днем, ночью, когда угодно.
Он смотрел, как Виктория убирает листок с его номером в сумочку, и неожиданно улыбнулся открытой, совершенно мальчишеской улыбкой.
– Знаете, а в общем вы правильно описали в книге нашу работу. Только вот в процессуальной части допустили пару промахов, но, конечно, обычные читатели этого не заметят.
– У меня в романах редко попадаются профессиональные следователи и сыщики, – призналась Виктория. – Обычно следствие ведет человек, который случайно оказался причастен к происходящему.
– А, ну да, конечно, так удобнее, – кивнул Антон. – До свидания, Виктория Александровна. Надеюсь, в следующий раз наша беседа будет куда приятнее.
Глава 13
Куда приятнее…
Виктория сняла в передней туфли и с размаху (чего с ней никогда прежде не случалось) отбросила их в угол.
Куда приятнее, дорогой товарищ, мысленно сказала она Антону, для меня будет при следующей встрече узнать, что Катю убил ее муженек и наша доблестная милиция совместно с нашим доблестным следственным комитетом взяли-таки его за нужное место, неопровержимо доказали его вину и отправили подлеца туда, где он больше не сможет повторять придумки из чужих романов. Ах, черт побери!
Виктория не любила алкоголь, но ситуация прямо-таки требовала выпить. На кухне она взяла бутылку мартини, вытащила из серванта стакан и удобно устроилась на диване. Бутылку писательница поставила на пол.
Итак, Арсений Бородин, который не хотел делиться с женой законно или незаконно нажитыми капиталами, предпочел овдоветь и выбрал для этого, надо признаться, довольно-таки оригинальный способ. Вопрос – зачем?
Зачем нужны кортик, пропавший платок, девять ран и убийство, подогнанное под ее роман, когда для целей Бородина вполне подходила, допустим, обычная авария? Идет себе Катя, наехала на нее машина и сбила насмерть. В Москве такие случаи происходят каждый день, и водителей-убийц находят не слишком часто.
Допустим, Катю сбивает машина, безутешный муж – в Лондоне, и нужно уж совсем фантастическое стечение обстоятельств, чтобы доказать его причастность к этому наезду. Это только в детективах правосудие всегда торжествует. В жизни же может победить зло.
И еще, дорогая Виктория Александровна, почему, когда следователь спрашивал, не угрожал ли вам кто, вы и словом не обмолвились о тех людях, которые вас преследуют? Или вы склоняетесь к точке зрения врачей, что все это – плод вашего воображения, а иными словами – просто паранойя?
– Но я вовсе не параноик, – сказала Виктория вслух. – И вообще…
Зазвонил телефон. Слезая с дивана, она споткнулась о бутылку и опрокинула ее на бежевый ковер.
– Пьяница, – с горечью констатировала писательница, видя, как розовый мартини изменил цвет ковра.
С ощущением, что весь мир ополчился против нее, она взяла сотовый.
– Алло!
– Виктория, это я.
Чего и следовало ожидать. Конечно же, мать. Без нее этот день точно получился бы недостаточно плохим.
У Виктории с матерью были натянутые отношения. Впрочем, трудно ожидать чего-то другого в ситуации, когда единственная незамужняя дочь, которой уже за тридцать, занимается таким предосудительным делом, как сочинение глупых детективов, в то время как мать желает ей только добра, исключительно и всю жизнь – только добра, и ничего больше.
– Ты уже неделю мне не звонила, вот я и решила сама позвонить. Что это за молодой человек?
– Какой молодой человек? – промямлила Виктория, мучительно пытаясь сообразить, о чем идет речь.
– С которым ты каталась на карусели. Виктория, что с тобой? Ты пьяна?
Виктория вытаращила глаза. Ну да, Никита недавно потащил ее кататься на карусели, и они хохотали как дети и ели мороженое… Но откуда матери это известно?
– Ты что, тоже каталась на карусели? – мрачно спросила писательница.
– Нет. Мне Алла сказала.
Аллой звали ее племянницу (и, соответственно, кузину Виктории), образцовую девушку, у которой в двадцать восемь лет было уже двое детей и обеспеченный муж, и она не создавала своим родителям никаких хлопот.
И тем более, конечно, не сочиняла романов.
– У меня батарея садится, – солгала Виктория. – Я тебе перезвоню.
– Виктория, это несерьезно. Кто он такой?
Она обернулась и увидела, что Никита стоит в дверях, пряча одну руку за спиной.
– Гомер Симпсон, – дерзко ответила Виктория и отключилась. – Значит, это ты стащил вторые ключи?
– Я, – ответил гонщик, протягивая ей розу цвета запекшейся крови.
– Верни, – потребовала Виктория, не взяв розу. – Они все равно не твои.
– Мои, потому что я честно их украл, – объявил Никита и посмотрел на нее смеющимися глазами.
– И вообще это скверно, – внезапно выпалила Виктория. – Сначала Верка увела у меня парня, а теперь я то же самое делаю с ее лучшей подружкой.
Сотовый заверещал, на этот раз совсем уже не вовремя. Не размышляя, просто потому, что у нее руки чесались это сделать, Виктория что есть силы запустила им в стену. Телефон всхлипнул и умолк.
– Что случилось? – осторожно спросил Никита.
Она рухнула на диван и обхватила руками голову.
– Ничего. Я психопатка, вот и все.
