Спутники Энфрита испуганно переглянулись, но Гвалхмай поспешно добавил:
– Однако, в качестве жеста мира и дружбы, которая, как мы надеемся, установится между нашими королевствами, было принято решение, что вы можете зайти с оружием. Вам здесь бояться нечего, и нам не следует бояться вас.
Таны Энфрита, немного успокоившись – но все еще чувствуя напряжение из-за того, что их окружали валлийцы, – пошли вслед за своим королем в темную глубину дворца.
Внутри все выглядело примерно так же, как и в любом другом дворце: были расставлены скамьи и столы, которые ломились от еды и питья. В очаге приветливо горел огонь. В дальнем конце помещения стояло украшенное резьбой деревянное кресло, на котором сидел худощавый мужчина. Он был облачен в красивые одежды, а на шее у него висело золотое ожерелье. Его пальцы, запястья и предплечья были украшены множеством колец. Гвалхмай подошел к нему и прошептал ему что-то на ухо. Мужчина кивнул и, встав, развел руки в стороны.
– Добро пожаловать, Энфрит, сын Этельфрита, повелитель Берниции. Я перед тобой в долгу и уже давно хочу встретиться с тобой. Выпей из моей чаши.
Он налил медовухи в неглубокую чашу и протянул ее Энфриту. Энфрит вышел вперед, осознавая всю значимость этого момента, взял чашу и сделал пару глотков.
– Благодарю тебя, Кадваллон ап Кадван, король Гвинеда и правитель земель Дейры. Я рад тому, что наконец-то с тобой встретился.
Он протянул чашу обратно Кадваллону, и тот допил остававшуюся в ней медовуху.
Затем они улыбнулись друг другу и повернулись к воинам, собравшимся в зале.
– Давайте пировать! – громко сказал Кадваллон и затем предложил Энфриту присесть на большой стул справа от себя.
У Энфрита мелькнула мысль, что стул этот явно уступает по размерам креслу Кадваллона, но он решил не обращать внимания на такие детали. Валлийский король вел себя дружелюбно, и Энфриту в общем и целом понравилось, как его тут принимают. Накануне этой встречи, хотя он не осмеливался признаться в этом даже самому себе, Энфрит всерьез переживал по поводу того, чем это может закончиться. Теперь же, по мере того как его согревала выпитая медовуха, он чувствовал, как напряжение во всем теле спадает. Он отогнал прочь все опасения и позволил себе расслабиться.
Валлийский король на славу угощал своих гостей. Им подали мясо цапли, зуйка, свинину, зайчатину и оленину. Никто из присутствующих еще не пировал с такой роскошью и с таким изобилием. Чаши и рога до краев наполнялись элем и медовухой, и некоторое время спустя Энфрит и его люди стали веселиться от души. Все их опасения развеялись, и они хлопали друг друга ладонями по спинам и рассказывали истории о воинской доблести королю Кадваллону и его приближенным. Многие валлийцы мало что понимали из того, что им рассказывали, но широко улыбались, слушая громкую болтовню саксонов.
Когда Кадваллон вдруг встал и поднял обе руки, требуя тишины, сидящие за столами люди успокоились не сразу. Наконец в зале воцарилось молчание. Энфрит и все его таны уставились на валлийского короля. Он откинул назад с лица свои длинные волосы и улыбнулся Энфриту.
– Я надеюсь, что вам понравился устроенный мною пир, хотя это и самое меньшее, что я мог сделать.
Энфрит и его люди стали стучать по столу ножами и чашами. Некоторые принялись провозглашать тосты за здоровье Кадваллона. Когда они угомонились, Кадваллон продолжил:
– Я еще раз благодарю тебя за помощь, которую ты оказал мне в борьбе с Эдвином – нашим общим врагом. Думаю, ты даже понравился бы мне, Энфрит… – Кадваллон сделал паузу, – если бы не был одним из проклятых саксонов, которые поганят нашу землю.
Энфрит перестал улыбаться. Может, он ослышался?
– Я говорил Гвалхмаю, что ты не настолько глуп, чтобы согласиться приехать в мой лагерь лишь с горсткой людей. Однако он слышал рассказы о твоей чрезмерной самоуверенности, и я вынужден сказать: очень рад, что ты все-таки приехал. Захватить Берницию станет намного проще, если ты будешь мертв.
По телу Энфрита пробежал холодок – так, как будто на солнце нашла туча. Те из его танов, которые, пусть и в изрядном подпитии, смогли понять смысл слов Кадваллона, резко поднялись на ноги и стали вытаскивать из ножен мечи и саксы, готовясь к схватке.
Энфрит остался сидеть. Он окинул зал взглядом со странной отрешенностью. Пока Кадваллон произносил свою речь, внутрь зашло множество вооруженных валлийцев, и Энфрит теперь увидел, как они быстро прикончили первого из тех его людей, которые поднялись с сидений. В задымленном воздухе запахло кровью. Скамьи начали опрокидываться. Железо лязгало, сталкиваясь с железом. В зале стало шумно от криков, стонов и бряцания оружия.
Энфрит увидел, как Галан – с широко раскрытыми недоумевающими глазами – повернулся к нему с таким видом, как будто ожидал, что он, его король, каким-то образом остановит весь этот кошмар. Галан открыл было рот, но не успел произнести и слово, как по его горлу резанули клинком. От неожиданности он заморгал, все еще удивленно глядя на Энфрита, хотя на стол перед ним уже хлынула его кровь. Вот, получается, чем закончился бескровный захват Энфритом Берниции. Все его ухищрения не привели ни к чему.
Энфрит смотрел на то, как одного за другим убивали его танов. Он при этом сидел неподвижно. И молчал. Он не мог понять, как это произошло. Как он мог подвести своих людей?
Его охватили отчаяние и сожаление. Он, получается, уже не увидит, как Талоркан станет взрослым. Он не был хорошим отцом для этого мальчика. И не был хорошим мужем для своей жены. Его удивило, что сейчас, в такой трагический момент, уже перед самой кончиной, он вдруг подумал о Финоле. Он по-своему любил ее, но отнюдь не так, как она того заслуживала.
Когда убили последнего из танов Энфрита, в зале стало тихо.
Энфрит повернулся к Кадваллону и посмотрел на него:
– Как… Почему…
От охватившего его отчаяния он уже не мог говорить.
– Да потому, что ты, король Энфрит, – глупый человек, – ответил Кадваллон, и в голосе его прозвучало презрение.
Энфрит почувствовал, что к нему сзади кто-то идет. Он оглянулся и увидел, что к нему приближается черноволосый Гвалхмай, держа в руке обнаженный меч, клинок которого поблескивал в свете очага.
И Энфрит осознал, что Кадваллон в общем-то прав.
Часть третья
Закаливание
20
Они повесили своих пленников на старом тисе.
Хавган, которого они стали вешать первым, яростно сопротивлялся. Им пришлось избить его, прежде чем надеть на его шею петлю. Затем они, с силой потянув за перекинутую через ветку веревку, стали поднимать его тело вверх. Он продолжал брыкаться и выкрикивать что-то злобное на своем языке. Его крики сменились бульканьем и хрипами. Он дергался довольно долго. Наконец его тело замерло, и движения совершали лишь ступни. Это были самые последние конвульсии перед тем, как его дух улетел в потусторонний мир.
