Раньше все дела вел ее муж.
Ее муж… Три месяца назад он уехал в командировку – как обычно, на своей машине, во второй раз за тот месяц, и недалеко, всего каких-нибудь триста пятьдесят километров по трассе. Его телефон практически сразу был недоступен. Ирина связалась с филиалом, и оказалось, что он там так и не появился. Дальнейшие поиски результатов не дали: ни следов его белого «Тахо», ни звонков с мобильного – ничего, как в воду. И ни от кого никаких требований. Она не могла находиться больше одна дома и тащить всю прежнюю рутину, которая оказалась совершенно бессмысленной в отсутствии Акимова. Через неделю после его исчезновения она появилась в офисе, созвала общее совещание и объявила, что впредь берет на себя контроль за текущей операционной деятельностью – на правах законной супруги единственного собственника и генерального директора компании, которую они когда-то вместе открыли. Ну, вместе – это сильно сказано, конечно, но моральную посильную помощь она ему всегда оказывала.
За дверью послышались шаги, и Ирина быстро оправила юбку и откинула назад огненно-рыжую прядь волос, свесившуюся на лоб. Постучались.
– Входите! – ответила она, углубляясь в кипу бумаг на своем столе.
Это была Галина Ивановна, которая с порога затараторила:
– Ирина, мы во что бы то ни стало должны оплатить американцам за последнюю нашу реализацию – их курорт хоть и новый, но уже начинает пользоваться спросом, а при наличии просроченной задолженности, согласно договору, они нам могут отказать в последующем выделении периодов и апартаментов, а это, вы сами понимаете, скажется на нашем общем пакете предложений для потенциальных клиентов: он и без того не густ, откровенно говоря, а Флорида всегда пользовалась повышенным спросом, несмотря на их цены, поэтому давайте все-таки отложим оплату за Ла Мар и сделаем перевод вначале за Палм Бич. Это будет правильней с точки зрения общей стратегии: испанцы от нас все равно никуда не денутся, как вы считаете? Везде кризис.
Ирина перевела дух, выслушав эту тираду, и ответила:
– Галина Ивановна, вы – самый опытный сотрудник, но Антонина Васильевна, например, настаивает на обратном варианте.
– Но она же бухгалтер, причем здесь ее мнение? Я уважаю, разумеется, ее опыт, да и ее лично, вы же сами знаете, но в вопросах коммерции, простите, я бы не стала полагаться на суждения Антонины Васильевны.
– Она просмотрела договора…
– Я их тоже просмотрела, поверьте, и должна вам сказать, что договоры – договорами, а личные контакты с партнерами – тоже вещь важная. Я уверена, что смогу договориться с Фернандо об отсрочке, а вот Брайан для нас пока фигура новая, и договориться с ним будет просто невозможно, хотя бы потому, что он – американец, а они в вопросах оплаты, сами знаете, непробиваемые: нарушил – пеня, еще раз нарушил – до свидания, и не посмотрят, что им свой курорт продвигать надо. Они же себя не иначе как пупами земли считают, и надо им подыграть, хотя бы на начальном этапе. Ну, разве я не права?
– Звучит логично. – Ирина вздохнула: с мужчинами ей работать было проще – они редко с ней спорили.
– Конечно, логично, а Антонина Васильевна, несмотря на всю свою прозорливость, могла бы со мной вначале проконсультироваться по вопросам очередности оплат, это же моя задача – координировать наши взаимодействия с зарубежными партнерами.
– Я согласна с вами, в принципе. – Ирина все же подняла трубку и набрала номер бухгалтерии: ей не хотелось бы вставать между двумя суперкомпетентными женщинами в вопросах бизнеса, оставаясь в итоге крайней. С другой стороны, это был теперь ее бизнес, и, помимо защищенности с точки зрения бухгалтерского и налогового учета, она желала еще и процветания коммерческой деятельности предприятия.
– Бухгалтерия, – услышала она голос в трубке.
– Антонина Васильевна, я хочу уточнить, почему мы в оплатах на первое место ставим испанцев, а не Флориду.
– Ирина Олеговна, мы им должны более значимую сумму, это же очевидно.
– Но просрочка идет и по контракту с американцами, не так ли?
– Да, но я думаю, что, если мы затянем с оплатой в Испанию, то можем получить в итоге эффект снежного кома.
– Я вас поняла, спасибо. – Она положила трубку и посмотрела на старшего менеджера. – Мы сделаем так: оплатим восемьдесят пять процентов за Палм Бич, а остальные деньги, которые сейчас есть на счете, переведем за Ла Мар, – это получится где-то, наверно, процентов шестьдесят от нашей им задолженности. Когда Брайан удивится и сделает запрос, то извинимся, скажем, мол, бухгалтерия запуталась – в общем, наврите ему чего-нибудь: пока суть да дело, опять появятся поступления, и мы тут же закроем остаток долга по Флориде. И Ла Мару будет приятно – оплатили больше половины: это же большие деньги, в конце-то концов, Галина Ивановна! Вы же мудрая женщина, придумайте что-нибудь, что им сказать, а сделаем именно так, как я сейчас озвучила.
Ирина расписала на голубых и оранжевых листах суммы к оплате и передала их старшему менеджеру, которая между тем говорила, стоя у директорского стола:
– Ну, не знаю, мы раньше так не делали, хотя, по большому счету, почему бы и нет: может, это и пройдет – попробуем.
– Конечно, попробуем, Галина Ивановна. Держите меня в курсе событий, мне интересно, какая будет реакция и у тех, и у других.
– Да, конечно, – сказала Галина Ивановна и покинула кабинет.
Через некоторое время и Ирина вышла в зал для работы с клиентами, понаблюдала немного за работой персонала, затем – в фойе бизнес-центра, где располагались автоматы с напитками и снэками. Ей вдруг дико захотелось печенья в шоколаде, сдобренного карамелью. И мороженого. Эээх. Когда Андрей вернется, он ее может и не узнать, если потворствовать всем своим хочу. Поэтому нужно просто выкинуть из головы эти глупости про мороженое и печенье.
В том, что он вернется, она ни минуты не сомневалась.
В коридорах бизнес-центра стояла суета: люди сновали туда-сюда, и этот муравейник ей напоминал кулуары почитаемого альма-матер, даже пришлось встать в очередь к одному из автоматов, но, простояв некоторое время, она решила, что может с таким же успехом помыть пока руки и вообще привести себя в порядок. Пройдя дальше по коридору и не встретив в массе встречного потока ни одного знакомого лица, что было совершенно неудивительно, она вошла в женскую комнату и, прислонив сумочку к стене на тумбочке рядом с умывальником, открыла воду, вглядываясь в зеркало. Ее рыжая копна волос в детстве доставляла ей множество неприятностей, но после двадцати Ирина обнаружила, что это, оказывается, колоссальное преимущество перед всеми остальными – она была естественно рыжей; и тонкие черты лица придавали ей особую пикантность, которую невозможно встретить ни в блондинках, ни в брюнетках, ни в шатенках, – так, по крайней мере, ей внушили еще в университете. И она с этим согласилась, не тратя времени и нервы на выискивание противоположной точки зрения ни внутри себя, ни снаружи.
Она подняла рычажок крана и тут только заметила по отражению в зеркале, что находится здесь не одна – в одной из кабинок позади нее явно кто-то присутствовал, только почему-то хотел скрыть это: насторожила одинокая туфля, краешек которой неестественно, с точки зрения функционального предназначения этой кабинки, высовывался из-под дверцы, словно женщина пряталась за тонкой перегородкой. Ирина подошла ближе, и интуиция подсказала вдруг ей, что здесь не все в порядке. Сердце забилось быстрее, кончики пальцев похолодели, и ей внезапно захотелось выбежать и позвать кого-нибудь на помощь, но здравый смысл не позволял двинуться с места, не удостоверившись, что с тем, кто находился внутри, все нормально.
