Хелена вошла нерешительно, словно ожидала от меня пощечины, но вся моя злость уже куда-то улетучилась.
– Мы получим паспорта, – сказала она, присаживаясь. – Это новый для нас мир.
Арнольд тактично выскользнул из комнаты, закрыв за собой дверь.
– Кто такой Лаци? – спросил я.
– Приятель Теодора.
– Да, но кто еще?
– Актер. Плохой, никудышный актер из Дебрецена.
– Он когда-нибудь сотрудничал с тайной полицией?
Хелена жестом изобразила пренебрежение.
– Да, он имел с ними связи. Когда Теодору нужно было негласно связаться с властями, Лаци становился посредником.
– Вы имеете в виду, когда Теодору приходилось стучать на своих студентов?
– Именно.
– Лаци снабжал Теодора информацией после того, как вы перебрались в Мюнхен?
– Поначалу лишь изредка. Но все чаще по мере того, как иссякали другие источники. А потом уже в больших количествах. Теодор продавал ее вам и американцам. В противном случае мы бы остались совсем без средств к существованию.
– Лаци помогала собирать нужные сведения тайная полиция?
– Нет, все делалось частным образом. Ситуация в Венгрии постепенно меняется. Порой уже опасно связываться с властями.
Я отпер дверь и пронаблюдал, как она выходила из дома с горделиво поднятой головой.
Несколько недель спустя в Лондоне я дословно передал Тоби ее слова. Он не был нисколько удивлен, как ни в чем и не раскаивался.
– Женщины, Нед, прирожденные преступницы, скажу я тебе. Лучше просто съесть суп, чем бесконечно перемешивать его.
Прошли еще недели, и шоу Теодора – Лаци все еще имело громкий успех. Тоби тоже преуспевал. Какова была его роль в этой истории? О чем он узнал заранее и когда именно? Или ему было известно все? Не сам ли он сочинил театральную пьесу, чтобы выжать последние соки из своего якобы лучшего агента и навсегда от него избавиться? Я ведь с самого начала подозревал, что в представлении по меньшей мере три участника, а Хелена лишь актриса второго плана.
– Знаешь что, Недди? – заявил Тоби, дружески обнимая меня за плечи. – Если ты не умеешь ездить на двух лошадях одновременно, то тебе не место в Цирке.
Если вы читали книгу, то должны помнить персонажа, выведенного в ней под псевдонимом «полковник Уэзерби». Мастера маскировки, свободно владевшего семью европейскими языками. Тайного лидера многих групп Сопротивления в Восточной Европе. Героя, «переходившего с одной стороны “железного занавеса” на другую, словно он был соткан из тончайшей ткани». Так вот. Это был я. Нед. Мне не пришлось, слава богу, самому писать главу о себе. Ее состряпал какой-то продажный спортивный репортер из Балтимора, завербованный кузенами. Моему же перу принадлежал вступительный портрет великого человека, напечатанный под заголовком: «Подлинный профессор Теодор, каким я его знал». Накропать его меня вынудил Тоби и Пятый этаж. Я же придумал рабочее название для всей книги – «Профессиональные хитрости», но Пятый этаж забраковал его, посчитав слишком двусмысленным для правильного понимания. Зато я получил повышение по службе.
Но прежде я успел излить свое возмущение Джорджу Смайли, только что оставившему свой пост одного из начальников Цирка и готовившемуся в очередной, хотя и не в последний раз уйти в тень преподавательской и научной деятельности. Я как раз оказался вновь в Лондоне во время краткого перерыва в турне. И как-то в пятницу вечером мне удалось поймать его на Байуотер-стрит, когда он упаковывал вещи для поездки на выходные дни. Он выслушал меня, сначала чуть заметно усмехнулся, затем ухмыльнулся от души.
– О Тоби, – тихо пробормотал он с оттенком восхищения. – Но ведь они и в самом деле совершают убийства, не правда ли, Нед? – возразил он на мои аргументы, тщательно складывая твидовый пиджак. – Я имею в виду, конечно же, венгров. Даже по восточноевропейским стандартам, они из числа наиболее жестоких банд, какие только там существуют. Верно?
Да, согласился я, венгры действительно часто прибегали к убийствам и пыткам. Но это не перечеркивало того факта, что Лаци был подставным лицом, а Теодор – его сообщником по наглому обману. Что касается Тоби…
Но Смайли резко оборвал меня:
– Остановись, Нед. Ты, как мне кажется, излишне щепетилен. Каждая церковь нуждается в собственных святых. И церковь антикоммунизма не исключение. Святые же традиционно крайне сомнительны, если уж копнуть поглубже. Однако никто не сомневается в их необходимости, если они выполняют свою функцию. Как считаешь, эта рубашка сойдет или лучше заново ее погладить?
Мы сидели в его гостиной, попивая виски под шум вечеринки в одном из домов по Байуотер-стрит.
– Неужели призрак Стефани продолжает преследовать тебя даже на улицах Мюнхена, Нед? – вдруг спросил Смайли с искренней заботой, как только мне показалось, что он задремал в кресле.
К тому времени я давно перестал удивляться его способности вставать на мое место.
– Да, время от времени, – ответил я.
– Но не сама женщина во плоти. Вот что печально.
– Я попытался как-то позвонить одной из ее тетушек, – сказал я. – У меня тогда приключилась очередная глупая ссора с Мейбл и пришлось перебраться жить в отель. Было поздно. Насколько помню, я слегка перепил… – И тут мне показалось, что Смайли обо всем известно, а я излишне многословен. – По крайней мере, я думал, что разговаривал с тетей. Но это могла оказаться просто служанка. Впрочем, нет, это все-таки была ее тетя.
– Что она тебе сказала?
– Фройлен Стефани нет дома.
Последовало долгое молчание, только на сей раз я не впал в заблуждение и не посчитал Смайли спящим.
– Это был молодой голос? – задумчиво спросил он потом.
– Да, достаточно молодой.
– Значит, не исключено, что к телефону подошла сама Стефани.
– Не исключено.
Мы снова стали вслушиваться в голоса с улицы. Смеялась девушка. Мужчина сердился. Кто-то посигналил и почти сразу уехал. Звуки постепенно затихли. Стефани стала для меня эквивалентом Энн, размышлял я, возвращаясь на противоположный берег реки в Баттерси, где у меня была снята небольшая квартирка. Разница лишь в том, что я никак не мог набраться смелости, чтобы позволить ей разочаровать меня.
Глава 7
Смайли оборвал рассказ – историю о некоем дипломате из Центральной Америки, страстном любителе и коллекционере моделей британских железных дорог определенного периода. Цирк сумел купить его пожизненную верность с помощью действительно редкой копии маневрового паровоза фирмы «Хорнби», украденной группой Монти Эрбака из лондонского Музея игрушек. Все еще продолжали смеяться, но вдруг заметили внезапное погружение Смайли в задумчивость о былом, когда его взгляд с тревогой остановился на чем-то, находившемся где-то далеко отсюда.
