– Привет, Иль, как дела?
Сестра выглядела не очень, хотя и старалась казаться жизнерадостной. Круги под глазами и полулитровая чашка кофе ясно давали представление о цене этой мнимой бодрости. Как бы она на стимуляторы не подсела.
– Нормально, работаю, а ты чего в такую рань? – она бросила хмурый взгляд куда-то вбок.
– Улетаю через час, решил тебе позвонить, справиться о здоровье пациенток.
Иллана пожала плечами.
– Да что им сделается. Марина жива, здорова, спит. Я её недолго ещё подержу на восстановительной терапии – пусть в себя придёт, заодно и последствия облучения пройдут.
– А что с Лерой?
– Эта уже давно проснулась, и даже я её не смогла удержать – помчалась куда-то, здоровая и голодная. Подозреваю, что в столовую, – тут в глазах Или промелькнул острый огонёк, явно гадость какую замыслила, – где вот-вот ей поведают о некоем герое, что не щадя живота своего вытащил молодую и красивую лаборантку с того света. А ты знаешь наш контингент: преподнесут душераздирающую историю стажёра, отдавшего свою кровь за жизнь прекрасной дамы, грудью закрывшем её от инопланетных чудовищ, и всё такое. Потом сообщат об одном молодом лейтенанте, да ещё и запись встречи гостя продемонстрируют. А она, Валерия эта, между прочим, дама очень влюбчивая…
Мама, роди меня обратно, только этого мне для полного счастья не хватало. Хорошо ещё, что сестра предупредила.
– Так, ты меня не видела, я уже улетел, – и, успев услышать смех Ильки на прощание, прервал связь.
Что мне брать с собой? Ничего мне не надо, сбежать бы. Я вывел на дверном экране коридор – пусто. Свистнул Колобка, вышел и, оглядываясь по сторонам, поспешил в ангар, где меня и ещё нескольких счастливцев ждал готовый к старту челнок. Лучше в нём пересижу.
Лётная палуба как обычно встретила мягким гулом силовых установок, лёгким ветерком климатической системы и разноголосицей инженеров, всегда нагруженных работой по самую маковку.
Как раз напротив входа группа техников осуществляла частичный разбор одного из штурмовиков. Присмотревшись, узнал в нём тот самый «терминус», который сам не так давно пилотировал. Ну и чудесно – мне он пока не светит, а профилактика – дело нужное.
Не профилактика. Знакомый начальник смены деловито чертил в воздухе какую-то цветную схему. Линии изгибались, скрещивались, часть начала мигать жёлтым, выделяя какую-то подсистему штурмовика. Ещё два учёных, в одном их которых я признал доктора Маркова, и заместитель главного энергетика спорили, пытались этот чертёж поменять. Они скопом наседали, лезли руками прямо в середину картинки, инженер отгонял всех как назойливых насекомых. Кажется, я даже голос Умника расслышал.
Приблизился, поприветствовал всех. Ко мне проявили вполне дружеское внимание, ответили на приветствие и продолжили разговор.
– Нет, – доказывал Ипполит Витальевич, – не влезет он, понимаете? Нет у штурмовика подходящих технологических отверстий.
– Так давайте проделаем это отверстие вот тут, что сложного, я не пойму, возьмём лазер, плазму, закажем аналогичную копию брони в ОТО, наконец, но уже с требуемыми параметрами. Вам что, сложно дырочку провертеть в броне?
– Да! Правильно. Дырку проделаем. В многослойной броне девятого класса. Про «изготовим», это вообще ни в какие рамки. А квазиперспективные энергонные капсулы в микрослоях вы тоже изготовите и запрограммируете? Да ни один инструмент в этой броне и царапины не прорежет, а высокой мощности излучатели её попросту уничтожит. Это вам не древний металлолом, куда можно наварить пару броневых плит, это – Тех-но-ло-гия, – последнее слово было произнесено медленно, по слогам и явно с заглавной буквы.
– Но я же видел вашу броню с дырками, что тот сыр, – тут доктор посмотрел на меня, а если быть точным, на моё правое плечо. – А кстати! А вот и выход пришёл! Василий, попросите Колобка проделать вот такое отверстие в броневом покрытии, очень нужно, – передо мной в воздухе возник зелёный треугольник.
Я глянул на Ивана Демидовича, который только махнул рукой в сторону закреплённого на держателе куска брони и отошёл в сторонку. Да пожалуйста.
Ещё в прошлый раз Колобок научился в совершенстве манипулировать своим талантом дырокола. Он мог в любом материале создать заданного размера, формы и длины отверстия, подтвердив тем самым развитие своего интеллекта. Как у него получался квадрат или треугольник, я не знаю, но факт остаётся фактом – стоило ему захотеть и вот он, результат, на стенде.
– Умник наложи на броню форму, – попросил я, одновременно мысленно представив, чего хочу, и слегка подтолкнув мой шарик к стенду.
И тут он, что называется, отжёг, лениво плюнув длинной зелёной искрой в сторону детища высоких технологий и оставив в нём заданной конфигурации пустое место.
Все принялись разглядывали полученную деталь, я же, более привычный к финтам своего обормота, быстро смотался, пока дотошные жрецы науки не привезли очередной алтарь с приборами и не вознесли шестичасовую молитву о ниспослании на них великого озарения, привлеча (или привлекши?) меня с Колобком в роли агнцев, то бишь жертв. Не погнались, слава святым, остались изучать феномен. Ох и вспомнят нам это, святыми клянусь.
Поднялся на борт катера. Большая часть пространства отсека забита всевозможными контейнерами с грузом. На нескольких ящиках с кривыми надписями «Вася», судя по всему, находилась моя часть. Не иначе тот самый костюм, но почему коробок несколько? Выяснять недосуг, поэтому я выбросил из головы любопытство, занял свободное кресло и попытался расслабиться и поразмышлять.
По поводу спасённой лаборантки я проанализировал разговор с сестрой и осознал, что Иллана меня развела. Это как раз в её духе. По вполне понятным причинам Умник все последствия переливания скрыл, выдав за новейшие препараты, Мишка улетел, поэтому и правду рассказать спасённой никто не мог. Ну а умелое обращение с реаниматором – это просто хорошо проделанная работа. И вообще, с чего меня так подбросило? Я же молодой, не больной вроде (голова не считается), о девушках, мдя… Лера очень симпатичная, а то, что старше на несколько лет, так в обществе, где триста лет молодости не предел, возрастные табу отходят даже не на второй, а на тридцать второй план. Почему же я сорвался с места и сбежал от весьма симпатичной сотрудницы профессора? Бред какой-то.
Через несколько минут, как раз по графику, на борт поднялся пилот, два малознакомых офицера команды и… наш кок.
– Виктор Степанович, а вы с нами каким полем? – от удивления я даже не смог свою мысль толком выразить.
– Родина сказала «Надо!», да и что я, дурак, от лишних рублей отказываться. Да и кормить вас, проглотов, надобно.
– Да нет, вы что, тоже, ну… ваш ментальный индекс, короче.
– Что-то вроде того, – весело заулыбался он. – Ой, да ты не боись, всё путём будет, вон, морсу хлебни, настоящий он, клюквенный.
В руки ткнулся разовый термопакет, который я с удовольствием употребил по назначению. Ух, аж зубы ломит от холода, вкуснотища. Как-то плавно переключились на историю этого напитка, мне было прочитана пространная лекция об истории белорусской кухни. В процессе беседы незаметно закрылась аппарель входа, а затем катер отчалил от корабля и стало не до разговоров – все включили голоэкраны и с интересом рассматривали выраставшую тушу «Странника».
