Матвей втолкнул Марину в лифт, прижал к стене, прошептал, больше не скрывая волчий оскал:
– Зачем же ты так? Не надо! Все равно тебе никто не поможет, только хуже будет! Веди себя тихо!
Она с ужасом поняла, что он прав. Никто ей не поможет, никому до нее нет дела, рассчитывать нужно только на себя…
Но и на себя рассчитывать не приходилось – собственные руки и ноги, собственный голос вели себя предательски, нисколько не хотели ей помочь…
Лифт остановился.
Матвей почти на руках вынес ее из кабины, подтащил к двери, достал ключи. Марина попыталась прочитать и запомнить номер квартиры, но перед глазами все по-прежнему дрожало и колебалось, да и какой смысл запоминать номер квартиры, если она не помнит ни номер дома, ни название улицы и если – поняла она с беспощадной ясностью – ей из этой квартиры уже не выйти. Матвей ее не выпустит живой.
Об этом говорили его суетливая поспешность, и деловитая сноровистая хватка, и этот его волчий оскал…
Он отпер дверь квартиры, втащил ее внутрь, проволок по коридору в маленькую, полупустую комнату, толкнул на диван.
Теперь он не скрывал своих намерений, не придавал лицу заботливое выражение – во всех его чертах проступил опасный, беспощадный хищник.
– Подожди здесь, никуда не уходи! – проговорил он со злой насмешкой. Как будто не понимал, что она не то что уйти – рукой пошевелить не может…
– Я сейчас вернусь и освобожу тебя от кольца! – бросил он и скрылся в коридоре.
Марина прикрыла глаза.
Ей хотелось одного – покоя… Но в глубине сознания звучал внутренний голос, билась последняя, безнадежная мысль – нельзя, нельзя успокаиваться, нельзя расслабляться, это может стоить ей жизни!
«Ну и пусть, – отвечал второй, равнодушный и безжизненный голос. – Все равно я ничего не могу поделать… пусть уж все кончится скорее… скорее и без боли…»
Прошло совсем немного времени – впрочем, она не ощущала времени, не сознавала его протяженности, – и Матвей снова появился на пороге комнаты.
В его облике была оживленная суетливая деловитость, а в руках он держал эмалированный тазик, в котором дребезжали какие-то страшные металлические инструменты. Еще он сжимал под мышкой двухлитровую бутылку воды.
Он поставил бутылку и тазик на стол возле дивана, оживленно потер руки.
Марина скосила глаза на содержимое тазика.
Там лежал медицинский скальпель, хромированные хирургические ножницы, узкая короткая пилка.
– Что… это?.. – чуть слышно проговорила Марина.
– О, да ты никак оживаешь? – удивился Матвей. – Ну ничего, осталось совсем немного… Понимаешь, это кольцо не слезает с твоего пальца. Бывает такое, я знаю. Но оно мне нужно, очень нужно! Так что хочешь ты или не хочешь, а я его заберу! Если придется вместе с пальцем – значит, так и будет! Ничего, я его отмою!
Марине казалось, что все это – бред или страшный, кошмарный сон.
Но холодная реальность хирургических инструментов убеждала ее в обратном.
Матвей свинтил пробку с бутылки, взял в руку скальпель… И в это время у него в кармане зазвонил мобильный телефон.
Он вздрогнул, положил скальпель обратно, достал телефон, поднес его к уху, немного послушал и потом заговорил на незнакомом, хриплом и гортанном языке.
Марина не понимала ни слова, но чувствовала, что этот мужчина оправдывается перед кем-то, кого боится и ненавидит.
Скосив на нее глаза, он вышел в коридор, удалился в дальний конец квартиры, откуда доносились непонятные, взволнованные слова.
Марина поняла, что у нее остался единственный шанс.
Собственно, даже не шанс, а жалкое подобие шанса…
Она слабо пошевелила рукой.
Как ни странно, рука начала понемногу ее слушаться, видимо, действие той дряни, которую Матвей подлил в ее кофе, подходило к концу.
Она потянулась к столу – хотела взять скальпель, вооружиться, попробовать оказать сопротивление…
Какое там сопротивление!
Рука вяло поползла по столу, пытаясь дотянуться до пластиковой бутылки с водой. Не получилось, у нее не хватало сил. Чтобы взять бутылку, нужно было подняться с дивана и сделать хотя бы один шаг. У нее не было на это сил. Оставалось сидеть тут и ждать, когда придет этот злодей и отрежет ей палец. А потом убьет ее тем же скальпелем или оставит тут, и она истечет кровью. Какая ужасная смерть!
Тут вдруг в голове всплыло воспоминание о Ларисе. Ведь она точно так же ужасалась по поводу ее убийства! Так значит… значит, Ларисина смерть была не случайной… Никто не хотел ее ограбить, убийца хотел добыть кольцо. И если бы Лариса не отдала его ей, то сейчас Марина не сидела бы тут, совершенно беспомощная, и не ожидала бы смерти.
В голове немного прояснилось, но тело по-прежнему ее не слушалось. Марина протянула левую руку с кольцом вперед, ей казалось, что вода должна помочь. Неслучайно в последнее время она так полюбила воду…
– Помоги мне, – едва слышно шепнула Марина, пытаясь дотянуться до бутылки.
Все тщетно – она без сил упала лицом на столешницу. Бутылка опрокинулась и покатилась к ней, вода пролилась на лицо, на одежду…
И тут от сырой холодной свежести ей стало немного легче, она глубоко вздохнула и почувствовала, как тяжелая дурнота понемногу отпускает ее…
Сил пока еще было очень мало, но она все же смогла с трудом сползти с дивана, опираясь на стол, встала, взглянула на дверь…
Нет, туда нельзя, там – Матвей, или как там его зовут на самом деле… Она не сможет ни бороться с ним, ни убежать – слишком еще слаба…
Марина повернула голову в слабой надежде на какой-то другой выход – и вдруг увидела окно, а за ним – строительные леса…
Ну да, ведь она заметила леса еще тогда, когда подъехала к дому…
Так, может, попытаться выбраться через окно?
Может быть, там ей помогут строители или она сумеет спрятаться от своего мучителя?
Разговор все еще доносился из дальнего конца квартиры, но он явно подходил к концу, так что следовало поторопиться…
Поторопиться! Это было слово совершенно нереальное для нее в теперешнем состоянии: в лучшем случае Марина могла двигаться со скоростью беременной черепахи.
С трудом, опираясь на стол и мучительно борясь со слабостью, она добралась до окна, вцепилась в шпингалет…
Сил не хватало, но она просто повисла на ручке всем своим весом, и окно послушно распахнулось.
Холодный сырой воздух, ворвавшийся в комнату, освежил ее, придал еще немного сил. Она вползла на подоконник, перевалилась через него, сползла на другую сторону…
Она упала на дощатый настил лесов, перевела дыхание.
Хотелось одного – лежать и не шевелиться, но Марина знала, что это – недоступная роскошь: сейчас Матвей вернется в комнату, увидит открытое окно, и через полминуты все будет кончено…
