Но к трассе он ее выведет, это точно. Инстинкт самосохранения у него есть.
Сквозь шум крови в ушах я услышал треск сороки.
Сорока, бессменный часовой леса, на своем птичьем языке кричала:
– Сюда идут! Сюда идут!
Я понимал этот язык, как раньше понимал бессловесный язык аргуса.
Я переполз за сиреневый валун в пятнах лишайников, вынул из кармана ее крошечный, почти игрушечный пистолет и снял его с предохранителя.
– Ближе, прошу вас, – сказал я замершему лесу, – ближе. Еще ближе…
Не оглядываясь
– …Планета подлежала терраформированию?
– Да. Малоприятная обстановка.
– Конкретней.
– Прошу прощения. Несовместимая с цивилизацией природная среда, категории Бэ-секунда. То есть опасной микрофлоры нет, но все остальное… Нестабильная атмосфера, да еще какой-то фактор, мы так и не смогли его выявить. Любой металл там рассыпается в труху. Поэтому и…
– Поэтому?
– Ничего не уцелело. Можно лишь строить догадки, как они там оказались. Скорее всего, потомки каких-нибудь несчастных беженцев, которые во времена Смуты отправились в поисках лучшей жизни. Были случаи, когда корабли натыкались на червоточины, можно сказать, случайно. Вслепую. И вышли внутри планетной системы. Шанс один на миллион. Но им повезло.
– Повезло. Продолжайте.
– О металлах можно было забыть. О точных приборах тоже. Все превращалось в труху. Я уже говорил?
– Говорили.
– Но они… Наладили как-то… Несколько поселений, маленьких. С орбиты их удалось разглядеть лишь случайно. Огни, понимаете?
– Огни?
– Да, на ночном полушарии. Там в основном лес, этот их лес, он просто кишит жизнью, правда, примитивной, что-то вроде гидроидов, сидячие полипы, подвижные – что-то вроде амеб. По-моему, все они просто разные формы одних и тех же существ, какой-то цикл развития, как у земных гидроидов, ну вот…
– Вы нарочно отклоняетесь от темы?
– Нет. Пожалуй… Так вот, огни. Мы, понятное дело, провели аэрофотосъемку, и когда стало ясно, что это человеческие поселения, я был потрясен. Здесь не должно было быть людей, понимаете?
– Почему вы так нервничаете? Вы испытываете чувство вины?
– Нет.
* * *
– Я не ожидал, что мы найдем иных. Натан полагал, что это невозможно, и меня убедил.
– Невозможно найти иных?
– Нет, не в том дело. Наверняка мы на них натыкались, человечество, я хочу сказать. Несколько раз. Может быть, много.
– Много раз?
– Да. Послушай, я прекрасно понимаю… ты просто повторяешь последнюю фразу, чуть-чуть ее изменяя, а я, цепляясь за нее, как за опорный тезис, начинаю раскручивать дальше. Нехитрое дело.
– Вы предпочли бы психотерапевта-человека?
– Нет… не знаю… Иногда мне кажется… словно люди вообще куда-то делись. Остались одни подделки.
– Подделки?
– Нет, погоди. Давай вернемся к иным. Так вот, Натан полагал, что мы с уверенностью, да и то относительной, можем определить наличие разума у человекоподобных, но…
– Степень разумности определяется по уровню материальной культуры.
– Ты сейчас цитируешь популярную энциклопедию. Вовсе нет. Дело в том, что материальная культура это как бы костыль. Протез. Она необходима, если исходных условий для выживания вида недостаточно. Например, на тропических островах материальная культура была сведена к минимуму просто потому, что она не нужна, понимаешь? Все необходимое там предоставляется природой, без всяких усилий со стороны человека…
– Отсутствие материальной культуры есть либо неразвитость, либо деградация.
– Ты опять цитируешь популярную энциклопедию. Если ты машина, это вовсе не значит, что ты обязан выставлять себя дураком. Понимаешь, в идеальном случае даже относительно человека мы не сможем распознать – дик он или на сто процентов цивилизован. Потому что настоящая цивилизация – это гармония с природой и с самим собой. То, что мы сотворили над собой, это… хуже чем преступление… ошибка. Как сказано одним циником, правда, по другому поводу.
– Вернемся к вашим утверждениям. Натан…
– Да, Натан полагал, что для нечеловеческих цивилизаций у нас вообще не будет критериев для распознавания природного и искусственного. Даже на старой Земле – муравьи, например. Они строят дома, разводят скот, хоронят мертвых… Но мы же не считаем их разумными? Почему? Потому что они – часть природы? Потому что они не говорят на нашем языке? Не оперируют нашими терминами? Но ведь и мы не говорим на их языке – на языке запахов. Феромонов. Он нам просто недоступен, ну физиологически недоступен, так что же теперь?
Или кораллы. Ну, тупые полипы, они ничего не делают, просто сидят и фильтруют, но ведь возводят целые континенты… Тут тоже были полипы. Целые леса полипов. Что ты мне впрыснул?
– Просто успокаивающее. У вас поднялось давление. Вы нервничаете.
– Нет.
– Судя по биометрии, да.
– Я рад, что еще способен нервничать.
– Вы чувствуете себя ущербным?
– Нет… не знаю… я об этом не думал, пока…
* * *
– Так вот, огни… сначала мы решили – вулканическая деятельность или пожары… Там высокая влажность, словно бы дышишь водяной суспензией, высокая электрическая активность. Молнии. Бьют прямо в землю, удар за ударом. Но когда мы вывели зонд, выяснилось, что это поселения. Человеческие поселения. Это было очень странно – их просто не могло тут быть, понимаешь?
– Официально ваш «Сканнер» первым обнаружил червоточину?
– Ну да… Она же возникла недавно. Буквально на наших глазах. Но бывают пульсирующие червоточины, понимаешь? Червоточина сначала была, а потом схлопнулась, и все… Во времена Смуты гипердвигателей еще не было, и оборудования, позволяющего засечь червоточины, не было тоже, но в принципе всегда есть возможность раз – и соскользнуть. Я уже говорил?
– Да. Это для вас важно?
– Что важно?
– То, что случилось во времена Смуты?
– Нет… то есть… То, куда мы катимся сейчас, мало кого радует, но то, что творилось тогда… это не поддается осмыслению. Иногда просто не верится, что люди могут быть способны на такое. Но они способны. Вот в чем дело. Именно поэтому мы были ошеломлены, буквально ошеломлены, когда увидели этих. То есть уже потом, когда узнали их поближе. Поначалу просто подумали – одичавшее поселение. Неизвестно как здесь оказалось, вот чудеса! Мы были настороже. Мы никому не могли доверять. Инструкции…
Долго спорили, надо ли проявлять себя. Сделали несколько снимков с орбиты. Собственно… речь шла о том, пригодна ли эта планета для терраформирования, и поэтому… у нас не было…
