– Приветствую архижреца и его королевское величество в благословенный для вашего мира день, – вежливо поздоровался Лукас, изображая один из своих малых поклонов, и присел на ненавистно жесткий, как камни из ущелья драконов, стул. У мага зачесались руки от непереносимого желания вызвать маленькую шаровую молнию и спалить проклятый предмет мебели дотла, сославшись на снизошедшее божественное вдохновение.
– Благословение на вас, посланцы богов, – милостиво кивнул Авандус, пребывая в прекрасном настроении. По случаю великого праздника жрец облачился в рясу глубокого, просто суперчерного цвета. «Не мужчина, а черная дыра на ножках», – невольно подумалось Эльке. Предупрежденный о появлении посланцев богов на «мероприятии», народ замолол языками с новой силой, даже дворяне, стараясь держаться в рамках приличий, нет-нет да и бросали любопытные взоры на вызывающе оливковый камзол Лукаса и соблазнительно короткую юбку его спутницы, из-под которой выглядывали лодыжки.
– Привет, архижрец Вантуз, король Шарль, – бодро поздоровалась в свой черед Элька и украдкой подмигнула юноше.
– Авандус меня именуют, чадо, – в очередной раз процедил поправку помрачневший жрец, слегка дернувшись.
Но Элька, уже не слушая его, передвинула один из стульев поближе к королевскому креслу, села и защебетала:
– У вас тут сегодня, Лукас сказал, любопытное зрелище намечается. В моем мире когда-то тоже людей на костер таскали, только давно, в темные века, весь генофонд нескольких наций повывели, таких красоток палили, в ведовстве обвинив. А за что? Ведьмы не блохи, товар штучный, редко-редко настоящая в мир является, значит, других бедолаг зазря жгли. Одна кого подлечила, где лекарь дипломированный не справился, другая с каким-то козлом похотливым перепихнуться отказалась, от третьей родичи избавиться захотели, домик четвертой завистнику приглянулся, а церковники и рады стараться. И покатило… Потом-то, конечно, лет через пятьсот, церковь извиняться начала, дескать, ошиблись, были введены в заблуждение, поддались на провокации. А толку-то? Сожженных не воскресишь! Так что мне тут сегодня посидеть вместо Гала – как на уроке истории мира побывать. Вы, правда, оборотней жечь собираетесь, но ничего, это тоже интересно.
– В наших деяниях ошибки немыслимы, госпожа, ибо сам Дориман подал знак, по которому мы уличаем грешников. Но не все вы сегодня в сборе? – с трудом прорвавшись сквозь бесконечный поток слов девушки, не без скрытого раздражения спросил жрец, до появления Эльки пребывавший в благостном настроении в предвкушении своей великолепной речи перед народом и ритуала окончательного очищения. Эта не в меру языкастая легкомысленная девица за время недолгих встреч показалась архижрецу настоящим проклятием, способным походя устроить брожение в умах.
– Нашего друга призвал иной, высший долг, – высокопарно ответствовал Лукас, и Элька в очередной раз молча восхитилась тем, как ловко соврал маг, не сказав при этом ни слова неправды.
– Все мы слуги своего долга. Что, как не долг, должно вести нас по жизни? Прихоти, желания, мечты – это все тщета, искушения, только долг служения указывает верную дорогу и уберегает от неверных шагов, – не менее возвышенно согласился жрец и пустился в длительные нравоучительные рассуждения о сути долга.
Пока Лукас и Авандус упражнялись в риторике, Элька разглядывала площадь. Высокий помост, где стояли скамьи и стулья для избранных, вполне подходил для этого занятия. Внизу, совсем рядом, плескалась, гомонила, лузгала местный аналог семечек, переругивалась, сплетничала и ждала обещанного зрелища приодетая по случаю праздника толпа. Мужчины, безбородые юноши, кокетливые девицы, матроны не первой свежести, старики, калеки (даже слепые), дети, нищие и расфранченные толстосумы…
Посреди площади стояло три здоровенных свежеобтесанных столба, обложенных хворостом и дровами. Их готовили явно не для шашлычка под красное винцо. В самом центре между костров стоял массивный треножник, поддерживающий огромную черную металлическую чашу без ручек. Для чего нужен этот аксессуар, Элька пока не знала. Широкое пространство у будущих костров, охраняемое оцеплением из жрецов Очищающих, Ищущих и простых городских стражников, пустовало. Дюжие мужики пресекали все попытки особенно любопытных горожан прорваться к кострам и урвать веточку-другую на сувенир, приносящий удачу, для внуков и правнуков. Кое-кто особенно настырный уже успел заработать удар плоской стороной «остроги» по рукам, после чего умерил пыл.
– Архижрец, прошу дозволения, – отвлек Эльку от размышлений о дикой психологии толпы знакомый по недавним наблюдениям за казематами голос жреца Реино, пробравшегося на подмостки.
– Да, брат? – недовольно нахмурился Авандус, а Элька не без удовлетворения отметила, что у их Гала это получается куда профессиональнее, особенно с новыми бровями.
Реино сделал вид, что мешкает.
– Можешь говорить свободно, разве у служителей Доримана могут быть тайны от посланцев богов, – велел архижрец.
– Чудо явлено было в тюрьме Дорима. Жрецы, потрясенные им, лежат в беспамятстве, и нет пока возможности привести их в чувство. Нам ведомо только, что был знак – ослепительный свет, одетый в дивную музыку, спустился в подземелье. Ныне же все камеры заперты, оковы замкнуты, но узники-оборотни испарились, как их и не было, все, кроме двоих: Поля и Карин Верне, – не хуже Лукаса выкрутился с докладом изобретательный Реино.
«Наверное, где-то в специальном месте этому специально учат», – решила Элька.
– Испарились? – еще сильнее сдвинул брови архижрец. – Ты хочешь сказать, брат, Великий Дориман в День Сошествия испепелил их своей властью?
– Не мне судить о божьем промысле, архижрец, – скромно склонил голову мужчина, всем своим видом выражая крайнюю степень смирения.
– Верно, брат. Что ж, ступай и доставь тех двоих, что по мысли Великого оставлены были для публичного очищения, дабы не забыли люди о грязи греха и тяжести искупления, – снисходительно кивнул Авандус и углубился в корректировку своей великой, но на этот раз коротенькой, минут на сорок, речи.
Будучи милостиво отпущен начальством, Реино моментально исчез с платформы, демонстрируя похвальное проворство и незаметность, больше приставшие шпионам или киллерам, но не скромному служителю бога.
– Как интересно. А на площади сегодня у вас чудеса будут или все главное уже случилось? – захлопала в ладоши Элька, являя собой классический образец туповатой туристки, бросающейся на любую достопримечательность, как гарпия на добычу.
– На все воля Доримана, – с наигранным смирением ответствовал Авандус. – В этот великий день мы лишь можем молиться и верить в то, что нам, недостойным, будут явлены знамения.
– А вы помолитесь! – тут же наивно попросила Элька. – Вы же архижрец, вас Дориман обязательно услышит! Я знаю, боги всегда слышат своих главных жрецов! Вы его попросите, скажите «пожалуйста»!
Авандус снисходительно улыбнулся наивности девушки, Шарль еле сдержал смешок, сделав вид, что у него очень сильно зачесался нос, а Лукас тактично заметил:
