Но стоило только Эльке коснуться двери, как Мыша взмахнула крылышками и снова пискнула необычайно громко и длинно. Как такой сильный звук мог уместиться в маленьком тельце мышки, Элька разгадать не успела, потому что утренний свет сменился непроглядным мраком, который спустя долю секунды стал вечерним сумраком.
– Мама мия! – почему-то по-итальянски темпераментно возмутилась босоногая Элька и, взвизгнув, совершила гигантский прыжок со светло-серых ледяных плит мраморного пола на роскошный винно-красный ковер. – Ну и холодина, – уже по-русски продолжила она (видимо, резкий перепад температуры не пробудил универсального лингвистического таланта) и огляделась вокруг, чтобы сообразить, где собственно очутилась по воле своей питомицы и, самое главное, зачем.
Высокие, забранные ажурным металлическим переплетом окна открывали вид на пламенеющее закатом небо. В помещении стояла массивная, сразу видно, старинная и очень-очень дорогая мебель из какого-то черного, с глубинным проблеском багрянца дерева. Обивка к ней полагалась цвета темной черешни, а у стены высился громадный камин весьма аристократичного вида. Чтобы так сочетать колоссальные объемы и изысканность, требовался тонкий вкус, время и много-много, нет много-много-много денег. Впрочем, у здешнего хозяина всего этого было вдосталь.
– Добро пожаловать в мои владения, леди, – бархатным голосом приветствовал он гостью, поднимаясь из глубин кресла. – Замерзла?
Туфли с серебряными пряжками, черные брюки из какой-то явно дорогой, чуть переливчатой материи, обтягивающие мускулистые ноги, и рубашка – настоящая бездна пышных кружев, в которой пряталась массивная серебряная цепь с большими, прекрасно ограненными рубинами и сапфирами, – таков был наряд господина, сопроводившего свою речь коротким полупоклоном. Этот жест заставил густые черные волосы живописно рассыпаться по плечам. Губы изогнулись в чуть ироничной, но все-таки благожелательной улыбке с легким проблеском острых клыков. В глубоко-синей таинственной бездне глаз тоже притаилась улыбка. От пряжек в виде монограммы до кончиков острых ногтей вампир был самим совершенством. В любой другой момент Элька не упустила бы случая хорошенько разглядеть его. Но сейчас куда больше всяких эстетических и сексуальных желаний, долженствующих пробуждаться при виде столь выдающегося образчика мужского пола, замерзшую девушку волновало желание согреться.
– Угадал, Ильдавур, замерзла, – поежилась Элька, по-прежнему одетая только в легкую ночную рубашку. И без церемоний забралась с ногами в большое кресло. – Ты же вроде вампир, а не Дед Мороз, тебе ледяной дворец не положен! Брр! Говорят, что холод продлевает молодость, но лучше уж я состарюсь в свой срок в тепле!
– Сейчас согреешься, – игнорируя намек гостьи на бесцеремонность перемещения, походя пообещал вампир. Сдернул со статуи-вешалки у дверей подбитый густым серебристым мехом роскошный плащ и заботливо, как маленькую, закутал в него Эльку. Потом легко, словно пушинку, поднял кресло вместе со всем его содержимым и переставил к камину. Прищелкнул холеными пальцами с длинными заостренными ногтями, и дрова моментально занялись ярким огнем, распространяя живительное тепло.
– Мррр, – блаженно прижмурилась девушка, согреваясь, и украдкой погладила густой мех на плаще.
– Подогретое вино, шоколад, чай, моя дорогая? Или желаешь иной напиток? – предложил Ильдавур, словно действительно получая удовольствие от роли заботливого хозяина.
– Шоколад, – с ходу выбрала Элька самое вкусное (не заказывать же в стильном средневековом замке банальную газировку) и, не удержавшись, широко зевнула, едва успев прикрыть рот ладошкой.
– Прошу прощения за неожиданный вызов, милая леди, но возникла необходимость переговорить, – небрежно объяснил Господин Темной Крови, самолично доставая прямо из воздуха пузатую чашку горячего шоколада и огромное, способное накормить как минимум десяток девушек одновременно, блюдо с разнообразными пирожными. – Я отдал посланнице приказ привести тебя, как только она сможет.
– И едва я вылезла из постели, Мыша сочла, что сей торжественный момент настал, – согласилась Элька, откусывая половинку маленького пирожного, настолько восхитительного, что бисквит, пропитанный сиропом, просто таял во рту. – Впрочем, спасибо и на том, что не из ванной вытянула. – Мышка словно и впрямь поняла слова девушки и что-то виновато пискнула.
– Уделишь мне несколько минут? – галантно продолжил Ильдавур, взяв в свои тонкие, прохладные, но неимоверно сильные пальцы свободную руку девушки, и коснулся ее запястья легким, как перышко, поцелуем. Соблюдя людские формальности, вампир поздоровался с гостьей на свой лад.
– Конечно, – нисколько не чинясь, весело улыбнулась Элька, простив приятелю его выходку, – ты же знаешь, я люблю с тобой болтать. А уж если меня задабривают такими вкусностями, готова слушать что угодно, даже… – девушка задумалась, подбирая самое страшное сравнение, – даже лекцию по физике.
Бровь Ильдавура выгнулась в веселом недоумении. Опустившись в кресло напротив собеседницы, вампир заметил, качнув головой:
– Боюсь, лекциями по этому чуждому мне предмету я тебя обеспечить не смогу, моя дорогая леди.
– И не надо, – энергично согласилась Элька, вспоминая пронзительный, врезающийся, кажется, в самую сердцевину костей голос учительницы, от которого не спасала даже способность девушки не слышать того, чего слышать совсем не хочется, выработанная годами школьной каторги. Взяв еще одно пирожное, Элька отломила от него кусочек, протянула его умостившейся на подлокотнике кресла Мыше и сказала с легким упреком в голосе: – На, провокаторша!
Поняв, что прощена, Мыша аккуратно ухватила подношение с ладошки хозяйки и, аппетитно причмокивая, принялась жевать.
Теперь уже обе красивые брови высокородного вампира, наблюдавшего сию жанровую сценку, поползли вверх в невыразимом удивлении:
– Ты кормишь посланника едой?
– Я помню, ты говорил, что Мыша не нуждается в пище, но ведь это не означает, что ее нельзя побаловать каким-нибудь лакомством. Ей очень нравится! – правдиво и чуть-чуть виновато ответила Элька.
– Невозможно, – снова качнул головой изумленный Ильдавур. – Посланники не едят потому, что питаются энергией, эти создания просто не способны воспринимать иную пищу!
– Все невозможное при определенных условиях становится вероятным, – воздела пальчик Элька и пояснила: – Это нам Макс сказал, ему, умнику, виднее. А насчет Мыши ты не переживай, от несварения желудка не скончается. Она ведь питомица хаотической колдуньи, вот и поменяла исконные привычки. Может, еще и говорить начнет. – Девушка мечтательно улыбнулась.
– Хаотической колдуньи? – переспросил вампир, уставший удивляться сюрпризам, сыплющимся нынче на его голову, словно из рога изобилия.
– Ну да, – отпив шоколада, источающего тонкий аромат ванили с коньяком, подтвердила Элька и запоздало уточнила, потеребив маленькую бриллиантовую сережку, которую забыла снять на ночь: – А что, я не говорила тебе об этом?
– Вероятно, нет, я бы запомнил, – с ироничной усмешкой констатировал Ильдавур. – Я пока не страдаю провалами в памяти. Милая леди, ты не устаешь удивлять меня.
