Лаворий, не дожидаясь иного приказания, подошел к Лумалу и поманил пальцем, предлагая ему следовать за собой.
– Также столкнулись мы с Черной Братией, что силой чар пыталась управлять птицами над Гулином, – торжественно продолжил маг. – И заклятие, будучи разрушено, по сотворившим его удар нанесло, вороньим рассудком их награждая. В затворенном амбаре пребывают черные даны, и ключ к их темнице передан мною дане Минтане, дабы могли вы по своему разумению виновным назначить кару.
– Дана Минтана, Старшему Защитнику и дану Кинту ключ передайте и сведения те, что потребны для доставки преступников, – снова распорядилась Высокий Табурет.
Гилад нехотя кивнул. Еще более неохотно, понимая, что именно здесь и сейчас будет твориться все самое интересное, а ему придется покинуть зал, дабы исполнить распоряжение Высокого Табурета.
– Но главная причина для нашего визита иная, – вновь вступил Лукас, дождавшись, пока Гилад и Минтана удалятся.
– Лукас, подожди, – позвала, резко выдохнув, Мирей, прогоняя с лица выражение неизбывной муки, и встала. – Не пытайте ее разговором, пожалуйста. Старая женщина очень больна. Ей ужасно тяжело даже просто сидеть, не то, что говорить, слушать и принимать решения. Жутчайшая головная боль. Я ощущаю ее токи отсюда и больше не могу смотреть! Необходимо облегчить страдания!
– А как же темная скверна этого мира, Мири? Ты сможешь? – сочувственно спросила Элька, прекрасно знающая самоотверженность подруги и ее готовность забыть себя ради других.
– Я должна или не смогу более зваться жрицей Ирилии, – упрямо заявила эльфийка, ибо под ее внешней хрупкостью таился воистину стальной стержень. И Элька поняла, что даже Гал, Рэнд, Макс и Лукас, вместе взятые, не смогут сейчас удержать целительницу в доме.
– Пусть идет. – Воин мгновенно встал на сторону жрицы, которой двигал долг.
Обмен репликами занял не более нескольких секунд, и пауза даже не стала слишком заметной, поэтому маг с привычным искусством повернул течение своей речи в нужное русло:
– Впрочем, прежде чем заговорить об этой причине, – молвил хитроумный Лукас, театрально поведя в сторону дланью, – я попросил бы прибыть сюда еще одну посланницу богов – целительницу и жрицу Ирилии, ибо она явственно чувствует, что в этом зале находится та, кто неотложно нуждается в ее помощи.
Мирей вспорхнула в зал на вершине башни Твердыни. Девушка из дивных эльфов пришла в мир, погруженный во мглу, и Элька в тот же миг не только поняла разумом, но и поверила, убедилась душой в правдивости слов подруги об осквернении Алторана. Едва эльфийка появилась перед друзьями и незнакомцами, в зале словно стало значительно светлее. Будто ясный огонь ее чистой души разогнал наслоения мрака, сквозь которые даже свет солнца казался каким-то тусклым и слабым, как через подкопченное стеклышко, но привычные ко всему люди не могли этого заметить.
Вот так, в ореоле света, с мягкой, заботливой, полной сострадания улыбкой на губах, Мирей приблизилась к старой женщине на высоком табурете. Положив обе тонкие руки ей на плечи, попросила, изливая на дану Дравелию лучистый свет янтарных очей:
– Позволь мне помочь тебе, бабушка!
– По-твоему, я нуждаюсь в помощи? – проскрипела несгибаемая старуха, сил исправлять «бабушку» на «дану Дравелию» у нее уже не оставалось.
– Если Мирей тебе не поможет, через несколько дней, максимум через две седмицы, ты умрешь, – сурово и тяжело, как кирпич на ногу, обронил Гал. – А вместе с твоей смертью треснет и предпоследняя печать на Узилище.
Эльфийка метнула на воина сердитый взгляд – кто же говорит о смерти в присутствии больного перед лечением? – но не стала оспаривать фатального прогноза, ибо не могла сделать этого, не соврав. Тогда Элька, подкравшись к Галу, шепнула, ухватив его за руку и потянув за рукав:
– Ну и диагноз! Ты не только поэт, но еще и целитель, о многогранный кристалл талантов?
– Нет, я оборотень, – негромко ответил Гал, осторожно сжав на секунду пальцы Эльки, – и мой нюх еще никогда меня не подводил. Я чую болезнь, как скверну.
– Что ты можешь из того, на что не способны наши лекари? – спросила эльфийку дана Дравелия, еще не уступая полностью или уже просто не веря в могущество медицины. Тень муки проскользнула по ее лицу.
– Я должна посмотреть. Не знаю, смогу ли я тебя вылечить полностью, но укрепить тело мне по силам и уж конечно убрать боль, – по-прежнему ласково ответила Мирей, не снимая рук, лежащих на плечах женщины.
– Хорошо, я прошу, помоги мне, – сдалась Высокий Табурет и после этих слов словно перестала нести печать своего титула, став просто невыносимо исстрадавшейся, уставшей от бесконечной боли старухой, на плечах коей великим грузом лежали заботы.
– Сделаю все, что смогу и на что будет воля Ирилии, – пообещала целительница, и ее теплые руки двумя птицами вспорхнули с плеч Дравелии и осторожно опустились на голову больной.
Мирей выпустила силу целительницы, дарованную ей талантом, помноженным на благословение богини, и начала внимательно исследовать организм пациентки, ища причину болезни и осторожно отгораживая ее от терзаний боли. Глубокий вздох и непередаваемое радостное удивление в глазах Дравелии показало, что старухе стало значительно легче. Она перестала сопротивляться лечению и целиком отдалась чутким рукам эльфийки, более не противясь ни душой, ни телом ее помощи. Мири прикрыла глаза, погрузившись в свою работу, губы привычно шептали молитву Ирилии. Пальцы целительницы, поглаживающие голову старой женщины, слабо засветились – источник боли был найден и распознан. Жрица слегка нахмурилась, обдумывая методы устранения недуга и собирая силу. Ладони целительницы сияли уже так ярко, что казались отлитыми из текучего серебра. Постепенно стали сиять не только руки, но и вся фигура жрицы. Свет перетек на ее пациентку, окружив двух женщин светящимся ореолом, за которым были видны лишь смутные очертания тел. Это продолжалось не долее нескольких минут. Волшебное сияние угасло, и Мирей, переводя дыхание, отступила в сторону. Как ни устала эльфийка, радостная улыбка не покинула ее лица: целительница праздновала победу: она выступила против болезни и вновь победила!
– Все? – неуверенно спросила дана Дравелия, доверчиво поднимая на девушку взгляд.
– Ты здорова, я убрала опухоль, давившую на мозг, – просто ответила Мирей.
– И без всякой трепанации черепа, – восхитилась Элька, всегда наблюдавшая за целительскими действиями подруги с удовольствием не меньшим, чем то, которое получала от созерцания ворожбы Лукаса, – филиппинские хиллеры отдыхают. Да еще и на пластическую хирургию время нашлось!
– Ого! – потрясенно выдохнул Нал, откровенно пялясь на Высокий Табурет, и выпалил, подтверждая своими словами наблюдение Эльки: – Да вы, дана Дравелия, словно годов сорок скинули!
– Таково действие целительных сил, дарованных Ирилией. Они сняли скверну проклятия, разлитую в вашем мире, ту, что не дает магам прожить надлежащий срок и старит их до времени, – не особенно ценя косметический эффект от своего вмешательства, затронувшего только одного человека из многих тысяч, пояснила эльфийка, обернувшись к воину.
