– Герои никогда себя героями не называют! – уверенным тоном знатока заключил Барри, прихлебывая сок.
– Это точно, – согласился Чакки, забирая еще одну печенюшку, и ехидно добавил: – Только не герои тоже почти никогда себя героями не называют!
Элька заливисто рассмеялась, заулыбались шутке паренька и все остальные, но веселые улыбки быстро стерлись с детских мордашек, когда речь зашла о деле. По молчаливому уговору Гектора больше из компании не гнали. Похоже, в своем первом предположении касательно чудовища-вымогателя Рэнд ошибся. Тот, кого боялись дети, был известен и их прыщавому врагу и страшил его ничуть не меньше, чем троицу друзей. Трое отправителей призыва переглянулись, и говорить продолжил очкарик, как самый авторитетный в команде:
– Наверное, это чудовище появилось в нашем городе в начале лета, или до этого оно пряталось так хорошо, что мы его не замечали. Эта тварь живет в заброшенном доме чокнутого Кинкерда, у старой свалки на пустыре. Мы там раньше играли летом в прятки, и на свалке и в доме, даже на чердак лазали и в подвал, нам нравилось. Дом заброшенный, но крепкий, там здорово было, а потом вдруг все началось.
– Всё – что? – не понял Фин, машинально жонглируя яблоками. Рыжий хоть и слушал друга внимательно, попытался подражать вору, но все разронял и снова сосредоточился на рассказе.
– Страх! – торжественным, опустившимся до шепота голосом поведал Дин. Пальцы мальчика покрепче сжали маленький стаканчик с соком, как самый надежный из якорей безопасной реальности, оставшийся тут, когда он погружался в воспоминания о пережитом. – Там вокруг так страшно стало, что даже подойти близко никакой мочи не было, а уж зайти внутрь… Только взрослые этого почти не замечали или не хотели замечать. Пьяница Дуг и Чесоточный Чан – бродяги здешние, они нам такие браслеты из проволоки со свалки плели, а мы им еду иногда таскали – пошли в тот дом ночевать, хоть мы им и говорили о страхе. А больше их никто не видел, совсем… Потом на свалке у того дома нашли Бенни, одноклассника Лив. Мертвого, всего в синяках и крови… и никаких следов вокруг, тогда даже взрослые говорить начали, что место там нехорошее и играть запретили. Сказали, что Бенни свалился с ржавой машины, ударился сильно о железки, потерял сознание, да так и умер, потому что его вовремя никто не нашел. А только мы сами с той машины сколько раз прыгали, там матрацы старые навалены, нельзя так удариться, чтоб всему в синяках быть. И после Бенни, всего три недели прошло, прямо под крыльцом того дома Тода нашли. Он на одной улице со мной жил. Его три дня искали, а он там лежал, весь изрезанный… Взрослые на кухне про ножи говорили и какого-то убийцу-гастролера, а только мы думаем, что это когти. Какое-то страшное чудище в доме Кинкерда завелось! Мы днем пытались на разведку сходить, чудища-то в темноте главную силу обретают. Жалко, церковь у нас в городе закрылась, мы по выходным в соседний Кинсли ездим, поэтому святой воды негде налить. Я серебряные украшения из маминой шкатулки взял, Чакки чеснок с кухни, а Лив осиновых кольев вырезала. Только мы дальше коридора пройти не смогли. Такая жуть накатила, ноги подгибались, а еще там, в глубине дома, кто-то рычал, скребся, дышал страшно и огни сверкали красные, зеленые, а на стене кровь засохшая была… Мы убежали. – Барри понурился и тяжко вздохнул, но снова упрямо поднял голову и закончил: – Тогда и решили, что надо героев звать! Обычные взрослые ничем не помогут, они боятся да ничего не делают, воображают, что все в порядке. А вдруг завтра под крыльцом еще кого-то найдут!
Рассказчик закончил, на несколько мгновений воцарилось молчание, нарушаемое только шорохом листвы, щебетом птиц, стрекотом насекомых и чавканьем Чакки. Такое странно мирное молчание на залитой солнцем полянке, никак не вязавшееся с ужасом незамысловатого повествования Барри.
– Н-да-а. Что-то мне это напоминает, – привычно почесала нос Элька и пробормотала почти про себя: – Интересно, клоуна с воздушными шариками никто тут не встречал?
– Шапито к нам в конце лета приезжает, там клоуны бывают и шары продают. А зачем оно тебе сейчас? – удивилась Лив, прожевав кусочек яблока.
– Нет, цирк мне не нужен, жизнь позанятнее любого представления выходит, просто напомнил мне ваш рассказ одну историю, – коротко объяснила девушка.
– Ты с таким уже сталкивалась? – серьезно заинтересовался Фин «чудовищным» опытом подруги.
– Нет, лично нет, – ответила хаотическая колдунья, одобрительно отметив, что он уже не косится украдкой на девочку, ожидая выскальзывания из-под шортиков демонского хвоста. – Историю одну читала давно, еще до того, как с вами работать стала, очень она мне тогда нравилась, страшная, конечно, но про дружбу, отвагу, честь, про то, что они важнее и сильнее страха, там гениально написано. Но не буду сейчас рассказывать, чтоб чистоту восприятия не нарушать.
– Ладно, – не стал настаивать вор, по опыту зная, если информация важная, Элька поведает ему непременно в свой срок, а сейчас, может, не хочет ребятишек еще сильнее запугивать.
Фин обратился к Гектору:
– Ты ничего добавить не хочешь?
– Чего добавлять-то, все так и есть про ужас и малышню, про то, что никто из взрослых ничего делать не хочет. Про бродяжек я только не знал, сам думал, чего давно их не видно. А насчет дома… я иногда раньше туда вечером прибегал. – Парень пожевал губу и честно объяснил: – От отца прятался, иногда даже всю ночь. А как все это началось, как-то раз пытался подойти, такой страх прошиб, что даже на крыльцо подняться не смог, бежал домой и думал, пусть лучше папашка уроет, но туда больше ни ногой. Вроде бы и не видел ничего, только будто дышал кто-то за дверью громко или сопел. А такой страх, я в жизни так не боялся, даже штаны мокрые были!
– Ха, думаешь, мы сухими оттуда вышли? – фыркнул Чакки, и что-то новое, не уважение, скорее приятие, появилось в поведении парнишки по отношению к мерзкому Гектору. Иногда признание в слабости вызывает куда большее уважение, чем похвальба бесстрашием.
– Что ж, значит, первым делом нам нужно осмотреть дом, – резюмировала Элька и попросила: – Проводите?
– Прям щас? – растерялись ребятишки, не ожидавшие такой скорости действий даже от героической группы поддержки.
– Зачем откладывать? Пора высиживать! – бодро объявила Элька.
Фин подтвердил слова подруги:
– Конечно, сейчас! Или почему-то нельзя?
– Можно, наверное. Дом, правда, заколочен, но ведь вы все равно войти сможете? – согласилась и одновременно спросила Лив.
– Конечно, чтобы я да не смог? – похлопал девочку по руке и вздернул нос вор, справедливо гордящийся своей уникальной способностью проникать везде и всюду, особенно туда, где его меньше всего ждут.
– А вам переодеться не надо? – полюбопытствовал Чакки.
– Тебе не нравится моя футболка? – огорчился Фин, всерьез полагавший себя после Элькиного подарка самым модным парнем на деревне.
– Симпатичная, – оценила девочка фасон и, самое главное, картинку с великолепным котом, – но ведь герои, когда делают подвиг, надевают такие специальные костюмы…
