Зимин запустил и разогрел ДЦИ, а Капелли сорвал пломбы с казенника ионной пушки.
– Надо подойти к химероидам как можно ближе! – закричал Капелли. – Ионка – оружие мощное, но не дальнобойное! Импульс у нее затухает квадратично!
– Понял, делаю, – отозвался Литке. – Комбат, организуй прикрытие!
«Вот то-то же. Комбат. А не какой-то там офисный крысак «Владимир»…»
Легко сказать «прикрытие». Все ракеты «Штурма» я расстрелял…
К счастью, я обнаружил, что лазерный автомат успел как следует охладиться. Это значило, что еще пару минут огневого боя я протяну. Но вот что делать, когда пойдет третья, – тут идей у меня не было…
Вероятно, придется капитулировать. Если повезет, возьмут в лабораторию для экспериментов. Не повезет – пойду на органы, а то и на мясо…
Или в домашние любимцы попробовать пролезть?.. У химероидов ведь есть, небось, какие-нибудь домашние животные, наподобие наших котов? Такие, чтобы страшно симпатичные и невероятно прожорливые? Вот на роль такого подойду идеально.
Как я уже сказал, всё поле боя утопало в разноцветных клубах пыли. При низкой силе тяжести пыль поднимается очень легко, зато оседает долго и неохотно. Была тут и желтая, вполне тривиальная марсианская, и разные другие субстанции: водяной иней из лопнувшего бака, стекловата из теплоизоляции поврежденного жилого модуля, песок-заполнитель для строительных блоков…
Прицельный комплекс моей винтовки хорошо видел сквозь эту пыль только очертания роботов-рудовозов. Что касается химероидов, то их, замаскированных цепочечным излучением, я совсем не различал.
Вести огонь из лазерного автомата наугад было бессмысленно – просто растрачу драгоценные заряды и останусь безоружным.
В то же время изобразить какую-то активность, конечно, требовалось, и я не нашел ничего лучшего, как выстрелить в робота-рудовоза, занимавшего центр построения.
Попадание лазерного импульса, эквивалентное по тепловой отдаче подрыву гаубичного снаряда, разворотило блок гидравлики и заставило испуганно отскочить в сторону химероида, прятавшегося за кожухом аккумуляторной батареи.
Да-да, визитера я углядел, хоть это было и непросто. Этакий серебрящийся знак вопроса, с конца которого сорвалась связка огненных шаров.
Я выстрелил в него повторно. Но в азарте боя забыл, что мое оружие долго перезаряжается. Лазерного импульса не последовало.
К счастью, мерзавца разглядел на экране ДЦИ бдительный Зимин, а Капелли, получивший от напарника координаты цели, послал туда пучок ионов с энергией триста мегаэлектронвольт!
Расстояние было великовато. Пучок заряженных частиц, сбиваемый с курса столкновениями с молекулами местной атмосферы и даже, представьте себе, с солнечным ветром, разошелся широким конусом.
Поэтому визитер не испарился на месте, а лишь взорвался изнутри от перегрева.
Примерно половина мощности ионного заряда досталась рудовозу, чья обшивка, напомню, уже была вскрыта выстрелом моей винтовки.
Один за другим разлетелись на куски несколько внутренних агрегатов. С особым шиком лопнули баллоны системы термостазиса.
И на этом бы всё закончилось, если б не одно но: контейнер рудовоза содержал сто четыре килограмма инопланетной пеновзрывчатки в шести поддонах.
Адская машина взорвалась.
Поскольку Литке, выполняя просьбу Капелли, успел сблизиться с противником на дальность пистолетного выстрела, то в условиях земной атмосферы меня убило бы на месте взрывной волной, даже несмотря на великолепное армирование скафандра.
В марсианской же атмосфере с ее мизерной плотностью основную опасность представляли осколки и обломки. Они тормозились трением о воздух куда медленнее, чем на Земле, и дольше сохраняли убойную силу.
Разнокалиберная шрапнель застучала по колесам марсохода, по башенке с ионной пушкой и, извините за низкопробный каламбур, по башне вашего покорного слуги. Хотелось бы мне написать тут что-нибудь вроде «однако ковровская сталь выдержала удар с честью», но – увы. Осколок гайки М20 размером с горошину пробил на моем шлеме все слои теплоизоляции, прошел стальную деталь налобника и, срикошетировав от радиогарнитуры (это спасло мне жизнь!), вышел наружу напротив правого виска.
Лавина роковых событий неудержимо разрасталась и неслась к неизбежному финалу.
– Не стрелять по рудовозам! – скомандовал Литке.
– Вижу группу целей! – доложил Зимин.
– Разрешите стрелять! Уйдут же! – досадовал Капелли.
– Зацепишь еще один рудовоз – нам точно крышка! – это снова Литке.
Пока они ругались, я был обречен кататься по крыше несущегося марсохода, извиваясь чертовым ужом. Дело в том, что обе мои верхние конечности были теперь заняты – я зажимал ладонями две дыры на противоположных сторонах своего шлема – а свалиться вниз мне почему-то не хотелось.
Параллельно с этим я прикидывал, разумно ли в моей ситуации на несколько секунд освободить хотя бы одну руку, чтобы еще раз шмальнуть из лазерного автомата по визитерам, или следует уже полностью списать себя в медицинские потери и отдыхать – насколько это, конечно, возможно на крыше мчащегося марсохода…
Драматический накал достиг температур термоядерных, когда обнаружилось, что оставшиеся на ходу пять рудовозов (еще два были повреждены обломками взорвавшегося и замерли на месте) на полной скорости бегут к главному жилому модулю.
Конечно, «бег» в их исполнении был всё равно черепашьим. Но ведь и расстояние оставалось плевое!
А значит, под угрозой близкой и неминуемой гибели оказалась как вся группа Щенина, так и важнейшие постройки нашего форпоста!
– У меня передатчик сломался! – выдал в эфир кибернетик Благовещенский. – Не могу дать команду рудовозам остановиться!
– И что делать? – строго спросил Литке.
– Ну… Вообще-то… Надо менять передатчик! – нашелся Благовещенский. – Но где же я его возьму?! Здесь и сейчас?!
– Выдрать второй такой же откуда-нибудь, – предложил Тополь. – Каннибализм в ремонте техники – первое дело.
– Откуда?! Откуда выдрать?! – голос Благовещенского срывался.
– Да к черту! – вдруг рявкнул Тополь. – Вижу визитеров! Даю целеуказание!
– Целеуказание принял! – подтвердил чей-то незнакомый голос.
Это был боец из группы Щенина, оператор единственного имевшегося у нас тяжелого экзоскелета «Румба». Его фамилия была Полозов, но тогда я еще не знал этого.
На экзоскелете Полозова крепились две турели с пушками ЭПК-4.
По сути своей «Румба» с ЭПК-4 являла собой маленький шагающий танк с большим космодесантником внутри.
И вот этот-то танк, выйдя с черного хода жилого модуля, все последние минуты тихонько топал на огневую. А теперь, судя по докладу, он как раз до нее дотопал.
