Тянулось время, противник медлил с наступлением, и армяне стали подозревать, что происходит что-то неладное. Отсутствие связи с соседями и командованием ещё можно было объяснить работой азербайджанских средств РЭБ и действиями диверсантов, а вот полное отсутствие сигналов теле– и радиовещания наводило на очень нехорошие мысли. Командир батальона просто не поверил своим ушам, когда высланные на фланги разведчики доложили, что этих самых флангов не существует в помине. Однако, глянув на мгновенно посеревшие лица разведчиков, комбат понял, что произошло НЕЧТО такое, что выходит за грань человеческого разума.
Где-то часика в три после полудня туман наконец-таки рассеялся, и армянские военнослужащие стали с удивлением обозревать резко изменившиеся окрестности. Ещё спустя час командиры приняли решение поднять в небо вертолёты, чтобы взглянуть на всё это безобразие с высоты птичьего полёта. Взглянули, заодно проведя воздушную разведку в радиусе полутора десятков километров от своего кластера.
Далее, как говорится, на людей обрушились сразу две новости – хорошая и плохая. Хорошая заключалась в том, что позиции азербайджанской армии, Азербайджан вообще почти полностью испарились, словно их никогда и не было. Из позиций врага остался лишь один небольшой опорный пункт, где обычно дислоцировалось не более взвода азербайджанских военнослужащих. Забегая вперёд, скажем, что в момент катаклизма на указанной точке находился десяток солдат, которые спустя сутки оказались полностью деморализованы и дезориентированы. Большая часть азербайджанцев покинула позицию, уйдя в неизвестном направлении, а ещё трое солдат приняли предложение сдаться и сложили оружие. Но это произошло чуть позднее, на пятый день после катастрофы.
Плохая же новость состояла в том, что земляне понятия не имели, где они оказались, как они там оказались и почему всё это произошло. Вокруг анклава раскинулся совершенно незнакомый ландшафт: невысокие холмы, густо поросшие неизвестными деревьями, и большая, полноводная река к юго-западу, с шириной русла в три-четыре километра минимум. Памятуя о том, что они не являются нацией кораблестроителей, армянские пилоты не рискнули пересекать реку, ограничившись полётом над береговой линией.
Следующим шоком стало обнаружение лётчиками огромной пирамиды, наподобие египетских, которая заметно возвышалась над окружающим ландшафтом километрах в десяти от армянского кластера. Первыми эту громадину разглядели наземные наблюдатели, но из-за большого расстояния приняли её за странную гору, и не более того. С воздуха же пирамида смотрелась куда эффектнее, особенно её плоская, срезанная вершина, где можно было разглядеть непонятные выемки и углубления.
Совершив облёт рукотворного сооружения, вертолётчики повернули на север, где быстро обнаружили обитаемую территорию, населённую, видимо, такими же землянами, как и они сами. Позднее выяснилось, что катаклизм закинул в иной мир китайцев, точнее, пару китайских деревень с обрабатываемыми сельхозугодиями вокруг них.
К северо-востоку от данного кластера пилоты разглядели горную гряду, которая совершенно не вписывалась в чужой ландшафт. Пилоты изменили курс, и вскоре оба Ми-17 заложили вираж над самым настоящим средневековым замком, выстроенным практически на вершине одной из гор. Чуть пониже замка к скале прилепился то ли маленький городишко, то ли большая деревня. Замок и городишко показались лётчикам необитаемыми, и те не стали долго задерживаться над данным районом.
Продолжая полёт, пара «милей» вышла на ещё один кластер, выделявшийся ухоженными европейскими дорогами и полями, красивыми, словно игрушечными, домиками. Полагая, что над подобной территорией им не грозит опасность обстрела с земли, пилоты совершили облёт анклава, после чего взяли курс домой. Визуальным наблюдением вертолётчики обнаружили на юго-востоке ещё одну гору, заметно возвышавшуюся над окружающей местностью, но не стали изменять маршрут – командованию срочно требовались результаты разведки.
Далее, как говорится, было дело техники, причём техники наземной. Буквально на следующий день бронегруппы армян покатили в разведрейды по ближайшим соседним кластерам, установив контакты с чехами и китайцами. В обоих случаях знакомство происходило без конфликтов, без стрельбы, что, впрочем, неудивительно, ввиду наличия у гостей трёх-четырёх БМП и вертолётов огневой поддержки. Ни чехи, ни китайцы не собирались воевать с соседями, обладающими солидным, по новым меркам, военным потенциалом и не проявлявшими никакой агрессии.
А ещё через день выяснилось, что с китайскими товарищами ссориться себе дороже, ибо те обладают огромным промышленным потенциалом, практически неисчерпаемыми людскими ресурсами, и союз с ними жизненно необходим всем, кого закинуло на левобережье Амазонки. Иначе никакого боекомплекта не напасёшься, чтобы отбиться от многотысячных отрядов разъярённых китайцев. Дело в том, что катаклизм закинул в чужой мир часть города Чунцин, который, как известно, является одним из крупнейших экономических центров Китая. Закинул вместе со всей инфраструктурой: с сотнями тысяч жителей, с десятками промышленных предприятий, с вояками, с полицией и даже с иностранными туристами, которым не повезло оказаться в ненужное время в ненужном месте.
Наши гости тактично опустили подробное описание внутренних китайских разборок, борьбы за власть, упомянув лишь, что пару дней назад у азиатских союзников завершился период анархии и разброда. Во главе анклава Чунцин встал партийный функционер, товарищ Жуй Ху, которого поддержали и армейцы, и полиция, и даже тамошние бандиты. Последние всеми четырьмя конечностями ухватились за выпавший им шанс легализоваться, свалившийся по воле Проведения и товарища Ху, и взяли на себя организацию и обеспечение жёлтой экспансии в новом мире.
Конечно, в китайском кластере ещё оставались внутренние нерешённые проблемы: жители некоторых районов никак не могли договориться даже между собой, не говоря уже о том, чтобы определиться с планами на будущее. Верхушка триады предложила решить данные проблемы радикальными методами, но товарищ Ху запретил вмешиваться и бандитам, и полиции, и воякам, и добровольцам.
Глава Чунцина заявил, что отныне жизнь каждого китайца является огромной ценностью, и власть не имеет права санкционировать какое-либо кровопролитие в среде соотечественников. Даже из самых светлых помыслов и ради наведения порядка. Сие прозвучало достаточно странно на фоне того, что за несколько дней анархии и беспорядков в городе погибли сотни, а то и тысячи граждан Поднебесной, но факт есть факт. Продолжая развивать свою мысль, товарищ Ху уточнил, что для выживания и процветания нации и расы в новом мире всем китайцам следует проявить природную выдержку и терпение, но исключительно к своим собственным соотечественникам. Данное правило с некоторыми оговорками применялось и к союзникам, без которых, по признанию самих китайских товарищей, никак не обойтись на данном этапе становления государственности. Впрочем, обо всём этом мы узнали позднее, когда сами познакомились с союзниками армян.
– Мы быстро договорились с генералом Цзи Лином, разграничили зоны влияния, и даже помогли китайцам в разгроме австралийской Чэ-Вэ-Ка, – майор Гаспарян захрустел маринованным огурчиком, закусывая очередные пятьдесят грамм. – Хорошо помогли, с выгодой… Самолёт видите? Получили в обмен на двадцать гаубичных залпов. Хороший обмен, я считаю.
