«Обрадовав» дагов перспективой скорого переезда в «родной» анклав «диких гусей», мы попросили горцев соблюдать тишину, и отправились отдыхать. Перед сном я зашёл к Николаю, чтобы обсудить со своим армейским другом некоторые вопросы. Состояние здоровья Еремеева постепенно улучшалось, он уже порывался вставать с постели, и Екатерина прикладывала массу усилий, чтобы выдержать раненого в постели.
– Кхм… Походу, я знаю, с кем пересеклись Стрелков и наши бойцы, – произнёс «Ерёма», выслушав мой подробный рассказ. – Филимон – это «погоняло» известного в Москве торговца «живым товаром»… Ну, бабами в бордели торгует… Торговал… Филимонов Олег, четыре «ходки», купил себе «вора в законе»… Паршивый тип, мутный, считает себя самым умным на этом свете…
– Спасибо, Коля. Предупредим Николаича, чтобы он держал ухо востро, – поблагодарил я «Ерёму». – А ты не геройствуй тут, а отлежись нормально… Успеешь ещё набегаться.
– Катя уже нажаловалась? – лёгкая улыбка тронула губы Николая. – Очень строгая женщина, доложу я тебе… Ты, Вовка, тоже не лезь на рожон… Может, всё же возьмёшь Влада с Костей?
– Нет, у Константина сотрясение, а у Зеленцова сломано ребро, – я отрицательно качнул головой. Душа, если честно, совершенно не лежала к предстоящей с утра поездке, но что поделаешь, если надо как-то избавляться от американцев? Не убивать же их, в самом деле? – Они мне нужны абсолютно здоровыми, так же, как и ты с Леонидом.
Наши женщины, похоже, почувствовали, что за их спинами происходит нечто непонятное, и попробовали выудить «военную тайну». Своими, чисто женскими способами и талантами. Не знаю, как другие наши девушки, а из Марины дознаватель получился не очень – я насочинял ей с три короба, перемешав правду и выдумку.
Утром мы попытались претворить в жизнь идею Руслана, но потерпели полное фиаско. Честно говоря, я рассчитывал, что нам удастся уговорить Фридмана взять и выдвинуться в разведку на нашем «амтрэке». Но лейтенант упёрся, как горный баран, заявив, что LAV-25 с лёгкостью преодолеет любую водную преграду, а морпехам никак не обойтись без мощной огневой поддержки в виде 25-мм «бушмастера». Кроме того, Мэтт дал нам понять, что по-прежнему не доверяет русским союзникам, несмотря на то что те давным-давно на короткой ноге с ван Клейстом и остальными наёмниками. В общем, выехав на двух боевых машинах, в половине восьмого утра, спустя час мы подъехали к устью Амазонки.
К этому времени три наших корабля – СТК, траулер и яхта – уже вошли в реку, по ходу проводя разведку фарватера. «Маджестик» лежал в дрейфе за выступающей в море песчаной косой, видимо, в ожидании отмашки со стороны нашего гидрографа. На «Сириус Старе», похоже, также ждали приказа Сухонина, иначе сложно было объяснить то, что супертанкер всё ещё торчал на якоре напротив Данилово.
Глянув на устье реки своими собственными глазами, Фридман слегка призадумался. Затем, поборов собственную гордость, попросил нас взять на борт пятерых морпехов, а сам уселся в кресло водителя БТРа. Мне было показалось, что лейтенант наконец-то включил мозги, но увы – наша очередная попытка отговорить Мэтта от намерения пересечь Амазонку на LAV-25 накрылась медным тазом.
Как и ожидалось, река постаралась не упустить столь лакомую добычу, как пара железных коробок с самоуверенными человечками внутри. Метрах в четырёхстах от левого берега вода стала на всю катушку захлёстывать оба наших бронетранспортёра. И, если «амтрэк» изначально проектировался с расчетом на подобное плаванье, то с LAV-25 этот фокус не прошёл.
Бронетранспортёр захлестнуло волнами, вода проникла в боевое отделение, и Фридман, похоже, слегка запаниковал. Вместо того чтобы выдерживать заданный курс и дистанцию до нашей амфибии, лейтенант отвернул в сторону. Течение в этом месте было особенно сильным – позднее выяснилось, что это происходит из-за рельефа дна Амазонки – и БТР Мэтта стало сносить в море.
Фридман запаниковал ещё больше и совершил роковую ошибку: вместо того чтобы позволить стремнине свободно отнести машину в море, а затем спокойно подойти к берегу на километр-другой восточнее намеченной точки, лейтенант решил побороться с течением. В общем, произошло то, что произошло: LAV-25 уже было пересёк стремнину, но неожиданно заглох двигатель, и БТР превратился в подводную лодку. Мэтт каким-то чудом умудрился вынырнуть с глубины в десяток метров, и его стало уносить в море. Нам пришлось изменить курс, чтобы спасти упрямого незадачливого американца, который, к счастью, умел хорошо плавать.
Форсировав реку, мы покатили по пляжу на восток, и километров через семь увидели тот самый каньон, который являлся первой промежуточной целью похода. Здесь-то и выяснилось, что «каньон» следует сразу же взять в кавычки, так как увиденное совершенно не походило на каньон в нашем понимании этого смысла.
Нашему взору предстала странная местность, поросшая густым кустарником, тянувшаяся километра на три вдоль пляжа. Вся странность заключалась в том, что сей «каньон» уходил на двадцать два километра к северу, постепенно сужаясь и незаметно для глаз поднимаясь до уровня окружающего его ландшафта. Возникало ощущение, что перед нами лавовое поле, застывшее чёрт знает сколько тысяч лет назад, но смущало отсутствие в ближайших окрестностях вулкана, пусть даже старого и потухшего.
Очень скоро нам стало ясно, что «амтрэк» продирается сквозь здешний кустарник со скоростью пешехода, и никак не быстрее. Пришлось прокатиться по пляжу ещё на пару кэмэ к востоку, пока мы не нашли подходящее местечко, где кустарник оказался более редким и низкорослым. Точнее, относительно низкорослым – высотой всего лишь полтора-два метра, с частыми проплешинами-полянами в этой зелёнке. Мы решили, что ничем не рискуем, если будем держаться в полутора сотнях метрах от откоса, тянувшегося вдоль «каньона» на многие километры. У местных аборигенов, насколько нам было известно, не имелось оружия, способного навредить земной бронетехнике.
Всё началось с того, что амфибия, до этого момента ни разу нас не подводившая, дважды потеряла левую гусеницу. Личному составу пришлось покидать чрево БТРа, чтобы помахать кувалдами и поближе познакомиться с местными флорой и фауной. Флора оказалась скудна – всего лишь три вида кустарников, один из которых раскидывал свои корневища на несколько метров вокруг себя. Эти чёртовы корневища имели твёрдость не хуже железа, стлались по земле и, похоже, являлись причиной потери «амтрэком» его гусениц.
Фауна была представлена несколькими видами мелких ящериц, какими-то крысами, что ли, шнырявшими тут и там в поисках добычи. Судя по следам, в зелёнке водилась живность и покрупнее, но её распугал рёв мотора и «ароматы» нашего «стального зверя».
Проехав километров пять-шесть, мы в очередной раз потеряли гусеницу, на этот раз левую. Вновь спешились, разошлись четырьмя парами в разные стороны, метров на десять в каждую, чтобы предотвратить неожиданное появление какой-нибудь излишне любопытной местной зверушки. Мало ли кто возжелает «помочь» Гельмуту и сержанту Мак-Кинли менять сломанный «палец».
Мне с капитаном Барулиным выпало «держать» западное направление, Руденко с Мышкиным приглядывали за южным сектором. «Кожаные воротники», соответственно, взяли на себя север и запад, наблюдая за гребнем откоса, окаймлявшего «каньон». Склон откоса усеивал редкий низкий кустарник, в котором вряд ли мог спрятаться кто-нибудь крупнее мыши.
