Крылья у дракона были смехотворные, летать не мог. Зато пузо отъел, еле по земле волок. По всему было видно, жизнь удалась.
Иногда Змей Обольститель (как он себя мысленно представлял) красивых девушек похищал. А однажды саму Забаву Путятишну похитил.
На все пересуды – было ли что между ними, не было, отмалчивался и отнекивался. Мало ли что в нашей ханжеской стране могут подумать. Особенно, если молодую семью по головам посчитают.
Но секрет Полишинеля – не иголка в стоге сена.
Когда драконовы отпрыски на свет нарождаться стали – тут уж, как говорится, против рожна не попрешь.
Но вот беда. Детишки все в дракона пошли – тоже калеки. Каждый на свой лад.
У одного руки из заднего прохода. Другой без головы. У третьего моча все время в голову брызжет.
Так вот теперь и живем. И пока непонятно, что с этим делать.
49. Неприятность эту мы переживем, или За миллиард лет до сингулярности
Пошел как-то перешепот по стране.
– Надвигается! Слышите? Уже скоро!
Вызывает Царь Дадон Бояр на ковер.
– Куда, куда! – вскричал. – Ну-ка, разувайтесь, снимайте свои сапоги… сафьяновые. Все-таки ковер персидский, надо уважать! Мы Персию сейчас любим.
– И всегда любили! – громко провозгласил Боярин по иностранным делам. – Даже когда делали вид, что как будто не любим.
Выдали каждому боярину по паре белых гольф, взошли они на ковер перед Царем в белых гольфах, встали по линеечке – как школьники на первое сентября.
– Ну, рассказывайте, дружочки!
– Что именно? – шагнул чуть вперед Главный Боярин.
А ему на ухо уже шепчет референт:
– Сказку, рассказ, басню, доклад. Ситуация в экономике, на фронте, мировые цены на репу. Кого наградить, кого сослать, кого к черту послать?
– Вы что, думаете, я не знаю? Вообразили себе, что меня можно изолировать от неприятной информации? Думали пересидеть? – сердится Дадон.
Бояре переглянулись.
«Что еще случилось?»
– Мы не знаем.
Царь сквасил лицо.
– Ну-ка, Ученый, подойди сюда.
От пурпурной портьеры отделился ранее неприметный белобородый чудик в пурпурной мантии, с высоким колпаком на голове.
– Ты Ученый?
– Ваше Величество, наука не знает точного определения понятия «ученый».
– Не мели чепуху. Отвечай прямо – ты ученый, или нет. Эй, палач!
– Ученый, Ваше Величество. Без сомнения!
– Расскажи-ка нам, Ученый, что вы там у себя напридумывали? Про си-си… как там дальше.
– Про си-си мы тоже думаем, от Вас ничего не утаишь. Но я Вам в докладной писал про Сингулярность.
– Во-во, точно. Что за птица?
– Мы с коллегами пришли к выводу, что общество и технологии развиваются по ассимптоте. По мере приближения к точке сингулярности все процессы бесконечно ускоряются. Время и пространство сжимаются. И потом – бах!
Царь вздрогнул.
– Он же умер вроде… Или наука сейчас умеет… Поясни нормальным языком.
– Сингулярность, Ваше Величество – это такая точка, как взрыв. Когда все и сразу. Что хочешь.
– У кого-то конкретно все и сразу? Фамилии.
– У всех, у всех! – разгорячился звездочет. – Все и сразу. Как коммунизм!
– А я тогда буду не нужен? – вкрадчиво поинтересовался Царь.
– Нет!
– И мы будем не нужны? – растерянно вопрошают бояре.
– Нет, конечно!
Наступила тяжелая минутная пауза. Палач вопросительно поглядывал на Царя, разминая тем временем кисти рук.
Первым опомнился Дадон.
– Революции были? Были. Мировые войны? Катаклизмы? Выборы? Миллениумы? Глобальные потепления? Концы света? Демократии? Мы все пережили. Переживем и новую напасть. У нас опыт большой. Главное что? Правильно. Объединиться! Сплотиться! Нанести превентивный удар! Естественно, соблюдая дипломатические принципы ненападения первым.
– Ваше Величество! – подал голос Боярин по обороне. – Армия завсегда с Вами. Как знал – перед совещанием отдал приказ провести учения, приближенные к боевым.
– А как поживает Казна?
– Хотелось бы побольше, – заныл Боярин по Финансам. – Так некстати, всегда, так некстати.
– Ваш рейтинг растет! – оптимистично объявил Главный Боярин.
– Как же растет, если он вчера был на максимуме?
– Сами не понимаем. Растет и все тут. Вот Ученый здесь, пусть нам доложит, как так вышло, что их математические законы ошибочны. Не в ногу со временем.
– Прекратим дискуссию, – сказал Царь. – Ученый, расскажи нам, что породило или приближает сингулярность.
Звездочет стал загибать пальцы:
– Образование, свободомыслие, технологический прогресс, мирное развитие…
– Понял, понял. Речь идет о выживании, поэтому все средства хороши, – Царь в ответ тоже стал загибать пальцы: – Отреформировать образование. Устроить войнушку. Добавить разрухи. Передовые компании передать в государственную собственность. Да, предложите другим царям переговоры. Пусть тоже лепту внесут. Не все же мне одному радеть за будущее.
– Будет сделано, – откланялись бояре.
Ученый задумчиво взял в горсть свою бороду и стал ее разглаживать.
– Ну а как, если мы вдруг избежим сингулярности, а они нет? Такое, судя по всему, возможно.
50. Матрица. Схватка с эмбрионом
Чудик Ванька в ночь под Рождество не ложился спать. Он достал свой новенький волшебный смартфон и стал писать.
– Милый дедушка, Константин Макарыч!
– Макаров, – поправил смартфон.
Ванька терпеливо стер и написал сызнова.
– Макаров, – бездушно настаивал смартфон.
– Да что такое! – воскликнул Ванька. Фраза поддалась лишь с третьего раза.
Он продолжил.
– Здесь город большой. Дома все господские…
– Господство.
– Какое еще господство, черт тебя подери! Чье? Я хоть словом про господство обмолвился? Железяка чертова, тебе что говорят, то и пиши!
– Господство, – упорствовал смартфон.
Ванька взял его в свою крепкую ладонь и уставился в яркий экран, борясь с сильным искушением шмякнуть об стол. «Хочешь узнать, кто здесь главный?»
Справившись с эмоциями, он продолжил писать.
– Я буду Богу молиться, а если что, секи меня…
