– Возникли непредвиденные проблемы, – ответил ей Гектор.
Никита высунулся из-под лестницы, чтобы разглядеть ее получше.
А девочка расстегнула застежки саквояжа и сунула в него обе руки. Секунду спустя девочка вытащила из сумки человеческий череп.
Охранники музея в ужасе отпрянули. Кое-кто даже наставил на нее пистолет. Сирены звучали все ближе. На площади перед музеем заскрежетали колеса.
Девочка держала череп на вытянутых руках, словно шар для боулинга. В его пустых глазницах вдруг вспыхнули два красных огонька.
– О, это нехорошо! – испуганно произнес Гордей. – Нам нужно убираться отсюда!
Он потянул Никиту за собой. Но Легостаев уперся, ему хотелось посмотреть, что будет дальше.
Череп окутался черной дымкой, сквозь которую ярко светились два красных глаза. Затем струя черного дыма вытянулась вверх, другая опустилась вниз. Послышалось громкое шипение, словно одновременно раскрыли глотки сотни змей.
Девочка держала череп, а перед ней возник настоящий столб клубящейся тьмы. Красный огонь из глазниц полыхал в самом центре жуткого черного столба. Девочка резко убрала руки, но череп остался висеть в воздухе. В зале быстро начало темнеть. Свет дежурного освещения померк, воздух сгустился так, что стало трудно дышать. И это при выбитых окнах и взорванном потолке!
Охранники испуганно загомонили.
Столб черного дыма с черепом внутри вдруг ринулся прямо на них. Он двигался не по прямой, а по спирали, словно смерч, описывая на мраморном полу неровные круги. Глазницы черепа полыхали багровым пламенем. К потолку поднимался смрадный дым. Девочка, закатив глаза, как это недавно делал Гектор, вытянула перед собой руки и скрючила пальцы. Ее глаза тоже мерцали тусклым голубым огнем. Она шевелила кистями, и столб двигался по залу, повинуясь ее движениям.
Девочка управляла этим кошмаром!
– Что это?! – ужаснулся Никита.
– «Черный обелиск»! – выдохнул Гордей.
Он схватил Легостаева за шиворот и поволок за собой. Они выбежали из-за лестницы в тот момент, когда столб дыма поглотил одного из охранников. Послышался истошный вопль. Смятые брюки и рубашка взметнулись к потолку и упали неподалеку от лестницы. Рядом свалились ботинки, рация и пистолет. Когда столб двинулся дальше, на полу, где только что стоял бедолага, остался черный отпечаток сажи, напоминающий силуэт лежащего человека.
– Так вот что случилось в экспрессе! – потрясенно выдохнул Никита.
Гордей подтащил его к окну, и они буквально выбросились из него, выбив остатки витражного стекла. Никита едва успел прикрыть голову капюшоном.
Они рухнули с высоты второго этажа на газон перед зданием музея, и на головы им посыпались разноцветные осколки. Один до крови рассек лоб над правой бровью Гордея.
У памятника в центре площади уже стояло несколько патрульных машин. Полицейские бежали к главному входу в музей.
Никита и Гордей вскочили на ноги и бросились прочь, стараясь держаться в тени здания. Они завернули за угол и оказались в темном переулке.
– Эй! – вдруг донеслось до них. – Меня подождите!
Никита задрал голову. С крыши музея по пожарной лестнице быстро спускался Артем.
– Чтобы я еще хоть раз купился на твои уговоры! – крикнул он.
Лестница закончилась, а до земли оставалось еще метра три.
– Прыгай! – крикнул ему Никита. – Я тебя поймаю!
Артем не стал долго раздумывать. Он спустился пониже, повис, зацепившись руками за нижнюю перекладину, а затем разжал пальцы. Никита подхватил его в воздухе и поставил на землю.
Артем вытаращил на них глаза.
– Что вы там натворили?! Когда взорвалась крыша, я едва не свалился прямо на площадь! Вот бы полиция удивилась!
– Все разговоры потом! – сухо отрезал Гордей. – Сейчас для нас главное убраться отсюда как можно дальше! Моя машина за углом.
– Ладно, – согласился Никита. Сейчас действительно было не время для расспросов.
Они побежали вниз по улице.
Глава двадцатая
Откровения
Гордей остановил машину у дома Артема. Всю дорогу они хранили молчание. Никита опасался спрашивать о чем-либо, уж больно грозно выглядел Лестратов. Гордей и сам помалкивал, лишь иногда хмуро поглядывая на Никиту в зеркало заднего вида. Артем с безучастным видом глядел в окно, словно его вывезли на увеселительную прогулку.
Наконец Гордей решил заговорить. Заглушив мотор, он повернулся к Никите, сидевшему на заднем сиденье.
– Ничего не хочешь объяснить? – поинтересовался Гордей.
Никита втянул голову в плечи.
– Подождите, пока я выйду, – подал голос Артем. – А потом можете хоть поубивать друг друга. Терпеть не могу присутствовать при чьих-то разборках!
Он посмотрел на Легостаева:
– Расскажешь потом, чем дело кончилось!
Гордей невесело усмехнулся.
– До завтра, Гордей Борисович! – ехидно проговорил Артем. – Можно я пропущу ваш урок, если не высплюсь?
– Нарываешься, Бирюков! – покачал головой Гордей.
Артем вышел из машины и зашагал к своему подъезду.
– Так, значит, ты следил за мной? – тут же спросил у Никиты Гордей.
– А что мне оставалось делать?! – воскликнул парень. – Ты вдруг начал скрывать от меня правду! Ничего не рассказываешь! Я столько раз сталкивался с людьми, которые пудрили мне мозги, а потом хотели убить. Кто знает, может, и ты замышляешь что-то подобное?!
Гордей устало положил голову на руль.
– С чего ты это взял? – тихо спросил он.
– Будешь и дальше изображать из себя обычного человека?! Когда мы выпрыгнули в окно, ты порезался об осколки стекла, – заявил Никита. – Я точно видел кровь на твоем лице. А сейчас на тебе ни царапины! Я уж не стал говорить этого при Артеме, но как ты это объяснишь?!
– Я тебя когда-нибудь подводил? – вскинулся Гордей.
– Нет. Но ты знаешь обо мне все! Даже больше, чем мне хотелось бы! А я, как оказалось, не знаю о тебе и половины! Как я могу тебе доверять?
Гордей взглянул на себя в зеркало заднего вида. На его лбу действительно запеклась кровь, но порезы давно затянулись.
Он лизнул пальцы и стер кровавые пятна.
– Да, я не совсем человек! – наконец признал он. – И что, ты теперь доволен?
Услышав наконец правду, Никита ошеломленно замер.
– А кто ты? – почему-то шепотом спросил он.
– Да не знаю я! – раздраженно бросил Гордей. – Понятия не имею! Мне лишь известно, что мои раны затягиваются в считаные секунды. Если, конечно, они не очень серьезные. Я намного сильнее стандартного человека. Выносливее. И старею гораздо медленнее других людей.
