Наконец Легостаев не выдержал и сделал мощный выпад. Канто резко отбил удар, мечи сошлись с сухим треском.
– Неплохо, – кивнул Канто. – Но ты можешь и лучше.
Теперь он первый сделал выпад, Никита ловко отбил удар. Противники отскочили в разные стороны и замерли с вытянутыми мечами.
Никита довольно оскалил зубы и ринулся на старика. Его клыки слегка увеличились, а зрачки сузились до тонких щелок. Так случалось, когда он входил в раж. Началось настоящее сражение, в зале стояли резкие крики, треск синаев, громкие звуки ударов.
Никита еще не слишком ловко обращался с деревянным мечом, все-таки заниматься он начал не так давно. Но кое– чему уже успел научиться. Пару раз ему почти удалось повалить Канто на татами. По крайней мере, поток шуточек со стороны кицунэ заметно иссяк. Теперь он старался следить за движениями противника; старику становилось все сложнее уворачиваться от атак.
Ловко орудуя мечом, Никита подбирался все ближе и ближе к старику. Удар, еще удар, резкий выпад. Постепенно сэнсэй начал отступать к окнам. Воодушевленный Никита уже предвкушал скорую победу.
Как оказалось, напрасно.
Канто бросился на него, резко взмахнув мечом. Никита сам не понял, что случилось. Только что он наступал на отбивающегося сэнсэя и вдруг взлетел в воздух, оторванный от пола мощным ударом, перевернулся через голову и резко брякнулся на татами. Меч Никиты откатился в сторону. Парень с громким треском приземлился на циновку коленками и лбом, да так и замер. Канто расхохотался, подскочил к нему сбоку, размахнулся и смачно огрел его палкой по выставленному заду.
– У-уй!!! – взвыл Никита.
Он свалился на бок и прижал обе руки к ушибленному месту.
– Это научит тебя почтению к старику! – заявил Канто.
– Тоже мне старик! – пропыхтел Никита. – Старички сидят во дворах и играют в домино, а не проламывают людям головы в тренировочных залах!
– Будь я помоложе, еще не так погонял бы тебя по этому татами! – усмехнулся Канто.
Раздались одинокие аплодисменты.
Никита и Канто одновременно обернулись. В дверях стоял Гордей Лестратов в короткой кожаной куртке и джинсах и с довольным видом хлопал в ладоши. Свои длинные серебристо-белые волосы он стянул в хвост на затылке.
– Знатный вышел поединок! – сказал Гордей. – Я наблюдаю за вами уже несколько минут, но решил не вмешиваться, чтобы не прерывать такое представление!
– А мог бы и вмешаться! – заявил Никита, поднимаясь с пола. Он все еще потирал то место, по которому пришелся последний удар сэнсэя. – Этот старый лис так мне врезал, что, подозреваю, мои будущие дети родятся уже воспитанными!
Гордей и Канто громко рассмеялись.
– Баловать ребенка – все равно что убить его, – важно изрек Канто. – Только из-под огненной палки выходят почтительные дети! А теперь пойдемте в мои апартаменты, я напою вас чаем!
– Можно я сначала в душ? – спросил Никита.
– Давай побыстрее, – как-то устало произнес Гордей. – Я вообще-то приехал за тобой. Кое-что случилось.
– Что-то серьезное? – напрягся Легостаев.
– Кто знает… – пожал плечами Гордей.
Гордей и Канто отправились в комнату сэнсэя, а Никита поспешил в раздевалку. Там уже никого не было, все ученики давно разошлись по домам. Никита быстро избавился от потной одежды, сунул штаны и футболку в сумку и отправился в душевую. Его распирало от любопытства, поэтому, наскоро приняв душ, он поспешил в жилище учителя.
Сэнсэй Канто жил прямо в школе. В дальнем конце тренировочного зала, скрытая за ширмами, располагалась неприметная дверь, ведущая в его комнаты. Два небольших помещения служили Канто гостиной и спальней, еду он готовил в узкой импровизированной кухне. Там они и сидели с Гордеем, когда Никита вошел в гостиную.
– Он говорил с той девочкой и явно о чем-то догадывается. – Гордей как раз заканчивал начатую фразу, когда Никита толкнул дверь.
Легостаев застыл на пороге.
– Ты не пытался объяснить? – поинтересовался Канто.
– Как я могу объяснить ему то, чего сам не до конца понимаю? – печально произнес Гордей.
– Но когда-нибудь тебе придется это сделать, если хочешь, чтобы он и дальше доверял тебе.
– Я понимаю, – кивнул Лестратов. – Я расскажу ему обо всем, когда сам буду готов сделать это, но не раньше. Иначе он просто испугается.
– Ты его недооцениваешь. Парень пережил встречу с сиамскими близнецами и Цирцеей Сэнтери. Правда о тебе его не напугает, тем более что вы так долго знакомы.
Никита громко откашлялся и вошел в кухню. Ему не нравилось подслушивать разговоры людей, которым он доверял.
– Едва скажешь «Цао-Цао», Цао-Цао тут как тут! – встрепенулся старик.
– Цао это кто? – не понял Никита.
– Не заморачивайся, – отмахнулся Канто. – Садись.
Он заваривал душистый чай в небольших глиняных чашечках. Гордей сидел, скрестив ноги по-турецки, полностью погруженный в свои мысли. Никита обошел его и сел на свободное место. Стульями Канто не пользовался, гости располагались вокруг низенького стола на специальных ковриках прямо на полу.
Усевшись, Никита невольно поморщился от боли.
Канто расхохотался:
– Ты надолго запомнишь мой урок, мохнорылая балерина!
– Ничего, – пообещал Никита. – Когда-нибудь я вам тоже покажу, где раки выходные проводят!
– Экий наглец! На устах шуточки, а за спиной прячет острый нож!
– Когти! – уточнил Никита.
Он выдвинул острые когти на правой руке и подцепил ими печеньице в вазочке на столе. Гордей хмуро улыбнулся. Канто разлил чай по чашкам и придвинул их гостям.
– Так что же случилось? – спросил Никита у Гордея.
– Этим вечером на городском вокзале произошло нечто очень странное, – сообщил Гордей. – Пришел поезд из Праги, пассажирский экспресс. Один из вагонов оказался пустым, там не было ни единой живой души.
– И что тут такого? – спросил Никита, жуя печенье.
Он взял чашку в руки и, блаженно закрыв глаза, принюхивался к исходящему от нее аромату. Канто всегда заваривал вкусный чай.
– Когда поезд пересекал российскую границу, в вагоне были заняты все пассажирские места, – объяснил Гордей. – А при приближении к Санкт-Эринбургу люди просто исчезли.
Канто нахмурился. Никита опустил чашку.
– Куда же они делись? – удивленно спросил он.
– Это и надо выяснить. Дело сильно заинтересовало «Белый Ковен». Такого в Санкт-Эринбурге еще не бывало. Наши агенты знают очень мало. А ты, к примеру, мог бы расспросить обо всем свою новую знакомую – Татьяну Федорову.
– Теперь Пожарскую, – уточнил Никита. – А она-то здесь при чем?
