– В автомастерской?
– Да, я там подрабатывал с пятнадцати лет. За два года я стал механиком высшей квалификации.
Обычно это занимало вдвое больше времени.
– Впечатляет.
– Это было необходимо, – отмахнулся Ник.
– К этому времени Стиви было…
– Пятнадцать месяцев.
Он уставился в небо. Блэйр воспользовалась этой возможностью, чтобы полюбоваться его чертами – сильной челюстью, глазами под тяжелыми веками, твердыми, но обещающими ласку губами. Кровь в ее венах потекла быстрее. Она заставила себя отвести взгляд.
– Вы оба были такими юными.
– Я понимаю, почему Соня ушла, правда. Но я не могу простить ей то, что она бросила Стиви. – Он взмахнул рукой. – При любой возможности я привозил Стиви в Сидней, чтобы повидаться с матерью, но Соню было все труднее поймать. Иногда она появлялась на договоренном месте встречи. Иногда нет. Никаких объяснений или извинений. И ни разу она сама не возвращалась в Дангог.
Или к нему. Блэйр хотелось прикоснуться к нему, предложить утешение, но она подозревала, что Ник ее просто оттолкнет.
– Пока однажды утром я не узнал из заголовка в газете, что она умерла от передозировки наркотиков. – Он хрипло засмеялся. – Репортер даже не знал, что у нее есть муж и дочь. И полиция не знала, пока я с ними не связался.
– Ник, мне так жаль… – вырвалось у нее хриплым шепотом.
Он стиснул кулаки так, что костяшки побелели. Блэйр сжала его руку своей.
– Николас. Наркотики, ее зависимость… ты в этом не виноват.
Он встретил ее взгляд. Тени в его глазах рассеивались, и Блэйр снова затопило тепло. Она хотела отстраниться, но Ник перевернул ладонь и сжал ее пальцы. У нее пересохло во рту.
– Ты умеешь слушать, Блэйр Макинтайр.
Надо было забрать у него руку.
Вместо этого она сжала его ладонь в ответ:
– Не отказывайся от своей мечты о большой семье.
Вот теперь он отпустил ее руку:
– Я умею учиться на своих ошибках.
– А значит, будешь подходить к отношениям более зрело, чем в прошлом. Но не откажешься от мечты совсем. – Большая семья, дом отдыха – от этого не стоило отказываться.
В его глазах словно опустился занавес. Он откинулся, вытянул ноги перед собой. Но эта расслабленность была напускной.
– Теперь я заядлый холостяк. Свободный как ветер.
– Циничный, – уточнила Блэйр. Выражение его глаз предупреждало, что давить не стоит. Она решила последовать предупреждению. Пока. К тому же они еще не закончили с вопросом его враждебности по отношению к конкурсу.
– Выходит, ты ненавидишь конкурс «Мисс Шоугерл», потому что он напоминает тебе об одержимости Сони модельным бизнесом.
Он не ответил.
– Значит, если в прошлом я была моделью, а теперь – дизайнер одежды, выходит, что я тоже одержима, безответственна и из тех, кто стал бы принимать наркотики?
– Этого я не говорил.
– Нет, говорил.
– Я…
– А еще ты говоришь, что если Стиви решит стать моделью, то будет такой же одержимой и безответственной, как ее мать.
Ник стиснул кулаки:
– Мир моды разрушил душу Сони. Я не позволю ему разрушить и Стиви.
– Вот тут ты ошибаешься, Николас. – Она постаралась говорить мягко, в противовес жестокой правде, которую должна была высказать. – Соня сама себя разрушила. Она позволила амбициям и одержимости управлять собой. Винить надо не мир моды. С тем же успехом она могла бы быть одержима идеей стать олимпийской чемпионкой, или балериной мирового класса, или бизнес-леди – и прийти к тому же концу.
– Но… – Он осекся. Пригладил волосы обеими руками. Блэйр заметила, что руки у него подрагивают.
– А интерес Стиви в красивой одежде и макияжу в том, чтобы хорошо выглядеть… это просто нормально. – Она удержала взгляд мужчины. – Ты должен ей доверять. Верить, что, когда наступит момент выбора, она примет правильное решение. Если ты не будешь ей доверять, то повредишь вашим с дочерью отношениям.
Его лицо исказила гневная гримаса.
– У тебя нет детей! – практически крикнул он. У Блэйр перехватило дыхание. – Так с чего ты взяла, что ты эксперт по родительству?
Она не могла ответить.
– Я… – Он осекся, отвернулся и сжал переносицу пальцами. – Прости, я не хотел кричать.
Блэйр все еще не могла подать голос. Ник стиснул руки.
– Послушай, твои слова… они разумны. Но мне о многом надо подумать, и…
И было очевидно, что в этом вопросе с ним никто до сих пор не спорил.
– Извини, – добавил он.
– Забудь, – выдавила Блэйр, глядя на другой берег ручья, пока жжение в глазах и горле не сошло.
– Горожанка…
– Да?
– Почему ты не вышла замуж, не завела детей?
Блэйр посмотрела на свои руки. Пронзившая ее молния боли пришла неожиданно. Однако после всего, что Ник сейчас рассказал, она не могла велеть ему не лезть не в свои дела.
– У меня была пара долгих отношений… но не сложилось.
Например, Адам. Она надеялась, что у них будет идеальная жизнь – красивый дом в пригороде, пара белокурых детишек, ежегодные отпуска в других странах… Но не сложилось.
Ник склонился к ней:
– Какие идиоты эти мужчины, принцесса.
Она подняла взгляд… и утонула в его запахе, в его теплых карих глазах, в них читалось сочувствие, понимание, желание. Ее плоть вспыхнула огнем. Жар начался с шеи и щек, а потом разлился по всему телу, лишая ее сил.
Ник наклонился ближе, заново окатывая ее своим запахом и жаром. Так близко она видела крохотный порез у него на щеке от утреннего бритья. У него на шее билась жилка. Глаза потемнели. Взгляд опустился на ее губы. У Блэйр перехватило дыхание, и ее губы слегка приоткрылись. Совсем чуть-чуть… но Ник заметил.
Он снова встретил ее взгляд, глаза темные и пламенные.
– Я тебя поцелую, горожаночка.
– Зачем? – Она прижала ладонь к его щеке.
– Потому что ты прекрасна.
Больше нет. Хотя его глаза ему и говорили, что она красива… Блэйр легонько прижала руку к его коже, горячей и упругой. Ее пальцы ныли от желания продолжать.
– И ты мне нравишься. – Она раскрыла рот. – И потому, что я не могу перестать о тебе думать…
«Это жалость, – убеждала она себя, даже когда его губы накрывали ее рот. – Он целует меня из жалости».
А потом все мысли покинули ее, потому что это не был деликатный поцелуй для девушки, которой не хочешь сделать больно. Ник целовал ее сильно, уверенно и жадно, и Блэйр надо было отвечать – или отступить прямо сейчас. От силы его страсти все ее предрассудки на время развеялись. Она не хотела ничего больше простого прикосновения губ. Но…
