– Это гостиница «Форест Даунс». – Блэйр вышла из машины, но снова заглянула внутрь, чтобы добавить: – Она продается. – Она помотала перед Ником связкой ключей.
Дом отдыха на природе! Ник рассказывал ей о своем воздушном замке. Теперь, сглотнув, он смотрел на дом. В юности он мечтал как раз о таком месте. О том, как будет водить группы туристов по национальному парку Баррингтон-Топас, показывать красоту местных лесов и гор. Представлял обеды и ужины в просторной столовой, дружеские разговоры у ревущего камина с гостями, которые почти как семья. В этой картине всегда были дети – много детей… Он до сих пор видел все до последней детали.
Но от этой мечты он отказался.
Теперь он не хотел выходить из машины. Ноги не слушались. Блэйр не могла вот так просто вернуть ему мечту; теперь было бы рискованно так менять свою жизнь. Ему нравилось ремонтировать старинные машины и управлять другими делами.
Конечно, он мог бы добавить к ним недвижимость…
Ник покачал головой. Это место никогда не стало бы просто собственностью. Оно должно было стать любимым делом.
Воплощением забытой мечты.
В гостинице было восемь номеров на двоих, со стеклянными дверями, выходившими на опоясавшую дом веранду. Большая, профессионально оборудованная кухня, просторные гостиная и столовая. Позади дома веранда расширялась и превращалась в террасу. Сбоку пристроилась стойка для барбекю. Идеальное место, чтобы любоваться закатом… выпить пива жарким летним вечером… жарить зефир зимой…
Идеальное место.
Блэйр указала на маленький коттедж, прятавшийся под деревьями в стороне.
– Это дом владельца, в нем три спальни.
Превосходное жилье для него и Стиви, невольно подумал он.
– А там, – Блэйр указала в другую сторону, – совет одобрил строительство четырех домиков.
Они подойдут и гостям, и живущему на территории персоналу.
Ник упивался видом.
– Почему это место продается?
Блэйр оперлась локтями на перила:
– Риелтор сообщил, что владельцы переезжают в Америку. – Глядя вдаль, она глубоко втянула воздух. – Оставлять такое место, должно быть, нелегко. Такая красота и такой покой…
Спускающееся солнце отбрасывало длинные тени и окрашивало воздух в синий; ни ветерка, ни единого звука, кроме редких птичьих криков. Ник прислонился к перилам рядом с ней, осматривая все в деталях. И вдруг замер. Коснулся руки Блэйр и, прижав палец к губам, указал на семейство кенгуру, пасущееся на лужайке.
Она тихонько выдохнула.
– Смотри! Там мать с кенгуренком…
И правда, маленькая головка со слишком длинны ми ушами высовывалась из сумки матери. Детеныш неуклюже выкатился наружу и принялся чавкать травой рядом с матерью.
Блэйр негромко засмеялась:
– Кенгурята невероятно милые. Все семейство наверняка наполовину ручное. – Осторожно, чтобы не вспугнуть, она присела на широкую ступеньку ведущей к лужайке лестницы.
Ник остался на прежнем месте.
– Как давно эту гостиницу выставили на продажу?
– Почти месяц назад.
– Есть заинтересованные покупатели?
Блэйр подняла на него взгляд и улыбнулась:
– Мне кажется, вот-вот появятся.
Ник рассмеялся. Кенгуру подняли головы и уставились на них. А потом вернулись к своему занятию, явно решив, что Блэйр и Ник им ничем не угрожают.
– Зачем ты меня сюда привезла, Блэйр?
Она переплела пальцы, все еще глядя прямо перед собой. Но наконец обернулась:
– Жизнь слишком хороша, чтобы отказываться от мечты, Николас. Это главный урок, который я усвоила в прошедшие месяцы. Мы все откладываем то, что по-настоящему хотим, надеясь, что еще будет время. Но иногда его не остается.
Если бы он жил моментом, как она говорила, то опрокинул бы ее в мягкую траву и занялся с ней любовью со всем жаром, пронизывающим его тело. Доказал бы, что они идеально подходят друг другу.
Но потом он вспомнил, как застыла Блэйр, когда боялась, что он может задеть ее протез, и понял, что, хотя она хочет жить сегодняшним днем, сама она еще до этого не дошла. У него потяжелело на душе.
– О чем мечтаешь ты, Блэйр?
На секунду ее глаза расширились.
– Знаешь, я так сосредоточилась на лечении, на выздоровлении… на избавлении Глори от тревог, что давно об этом не думала.
И она так долго скорбела по мечтам, которым теперь не суждено было сбыться. Но Ник не хотел ей об этом напоминать. Вместо этого он сказал:
– Может, хочешь вывести свой бренд на новые высоты?
К его изумлению, она поморщилась:
– Это вряд ли! Я не хотела себе в этом признаваться, но в последние годы работа приносила мне все меньше удовольствия. Много работы и, конечно, много успехов…
– Но?
Он хотел утонуть в ее ясных синих глазах.
– Я все больше отходила от дизайна, занималась менеджментом и продвижением.
Он опустился на ступеньку рядом с ней:
– Значит, успех увел тебя от того, что тебе нравилось в работе?
– Именно! – Она подперла подбородок рукой. – Мне стоит нанять менеджера.
– И снова заняться дизайном?
– Может быть.
Нику не нравилось желание надавить на нее, заставить принять окончательное решение. Его это не касается.
– Ты всегда можешь вернуться в Дангог и давать уроки светского поведения девочкам. – Он хотел пошутить, но прозвучало искренне.
Блэйр подняла голову.
– Глори была бы счастлива.
А сама Блэйр?
– Мне пришлось бы тоже начать звать тебя деревенщиной. – На этот раз шутка удалась.
– Звучит не так красиво, как принцесса. – Блэйр подогнула одну длинную ногу, откинулась на перила. В его глазах она всегда осталась бы принцессой. – Мне нужно подумать. Но сейчас мы говорим не о моем будущем, а о твоем, Николас.
– Почему?
– Потому что мое слишком неопределенно. Почему ты не воплощаешь свои мечты?
– От этой, – он указал жестом на пейзаж, – я давно отказался.
Блэйр изящно пожала плечом.
– Ты мог бы ее вернуть, если бы захотел. Но я говорю не только о доме отдыха. Но и о детях – твоих детях, которых ты хочешь.
Его рот наполнился горечью. Даже если бы Блэйр осталась в городе, в ее будущем дети не планировались.
– Тебе ли учить других, как жить? – с горечью сказал Ник.
Она возмущенно вскинула голову:
– О чем ты? Я же сказала, что мне надо переоценить свою жизнь, свое будущее. Я не собираюсь пускать все по течению, поверь. – Не после того, что она пережила.
