У входа в подъезд мы потратили некоторое время, чтобы понять в какую сторону открывается дверь. К счастью проходившая мимо старушка, пригладив пышные усы, вежливо объяснила нам басом, что в трансформаторной будке нам делать нечего так как там никто не живет. Мы выпытывали у нее почему за такой красивой железной дверью никто не живет до тех пор, пока она нас куда-то не послала и, поправив на голове кепку, не потопала восвояси.
Зов природы пришел как всегда неожиданно и в самый неподходящий момент. Ощутив крайнюю необходимость немедленно уменьшить собственное водоизмещение, я завертелся в поисках подходящего места.
– Подожжи, – прошу Ди. – Дело государственной важности.
– Тс-с-с, – приложила она палец к глазу. – Болтун находка для шипоина.
Найдя подходящее место, совершаю паломничество.
Через несколько минут я уже снова рядом с Ди.
– Я уже, – оповещаю ее полным счастья и воздушной легкости голосом.
– Ты куда ходил?
– Под себя.
Расплываюсь в улыбке, довольный собственным остроумием.
– В том теремке, за который ты ходил под себя окошек случайно не было?
– Не приметил. Может, и были. А что?
Вместо ответа Ди ткнула пальцем в пару подростков с пачкой сигарет, выбирающихся из шедевра деревянного зодчества – детского теремка. Они почему-то ругаются нехорошими словами и рьяно отряхиваются.
– Пардон, – краснею осененный догадкой по поводу их поведения. – Ошибочка вышла.
– Вот так и погиб "Титаник", – с грустинкой в голосе сказала Ди, склонив голову набок. – А они талдычат айсберг, айсберг.
– Во-во! Правду от народа скрывают.
Тут я увидел дверь в подъезд, умело замаскированную под окно второго этажа и рванул вперед, увлекая Ди за собой. Она почему-то сопротивляется, норовя выдернуть ухо из моей руки. Но куда же делась лестница? Точно помню, когда выходил она здесь была. Если бы пришлось с такой высоты прыгать, однозначно бы запомнил.
Глава 11.
Когда я проснулся утром, стрелки настенных часов застыли на пол одиннадцатого, и идти на работу было уже поздно. На столе меня ждала записка, бутылка минералки, пачка аспирина и две банки чешского пива.
– Волшебница! – простонал я, держась двумя руками за гудящую голову.
Не смотря на хваленое качество водки с утра было как обычно. Похоже дело не в качестве, а в количестве усугубляемого. И сколько же мы вчера выпили? Посиделки в баре вспоминаются с большим трудом, как будто это было не вчера, а как минимум год назад. Точно помню, что промахнувшись этажом, молотил костылем по двери чужой квартиры, после неудачной попытки попасть ключом в замочную скважину, а когда на пороге появился хозяин, начал доказывать, что он неправомерно занял чужую жилплощадь. В ответ нас послали так далеко, что я сразу же нашел дорогу домой, предварительно потребовав сатисфакции. За неимением белой перчатки я обошелся черным носком. Надо бы зайти к соседу и извиниться. Не хорошо как-то вышло. По свински.
К своему большому удивлению проснулся я на полу, завернутый в одеяло наподобие куколки гусеницы, готовящейся превратиться в бабочку. Бабочка конечно из меня некудышняя. То, что вылупилось больше похоже на пожеванного таракана. Значит косил под джентльмена и уступил Ди место на диване. Это правильно.
– Напиток завтрашнего дня, – изрекаю, откупоривая банку, и беру со стола записку.
« Спасибо. Я на работе. Завтрак на кухне. Встретимся в 15.00 у бара. Пока»
– Пока, – пробурчал, отрываясь от банки. – Только вот за что спасибо?
На кухонном столе меня ждет прикрытый чистым полотенцем завтрак. Наличие чистого полотенца меня удивило больше чем набор продуктов, перекочевавший на стол явно не из моего холодильника. Гренки, ветчина, голландский сыр и вареные яйца выглядят настолько аппетитно, что я чуть слюной не подавился. Отдельно стоит банка хорошего кофе и упаковка сливок.
Значить перед уходом Ди сбегала в магазин и обеспечила мне счастливое пробуждение. Вот умница. Золотая девушка. И пиво выбрала очень правильное. Я такого уже давно не пробовал. На зарплату простого рабочего особо не раскошелишься.
– Михалыч меня со свету сживет, – обречено размышляю, прихлебывая на кухне вторую чашку кофе. – Сгноит. Три прогула подряд безо всяких оснований. Выгнать не выгонит, но шею намылит, это точно.
Тяжело вздохнув, отправляю в рот последний кусочек ветчины и начинаю меланхолично перемалывать его зубами. До пятнадцати нуль-нуль еще масса времени и надо провести его с пользой. Программа минимум – поубирать в квартире, программа максимум – плюс вынос мусора и мелкая постирушка.
Потусовавшись минут десять у входа в бар и вдоволь насмотревшись на рекламные надписи на стеклах гастронома через улицу напротив, решаю все таки поискать Ди внутри. Мало ли чего, сменщица задержалась или еще что. Пунктуальность и реальная жизнь временами несовместимые вещи.
Увидев меня, приветственно махнул рукой Миха.
– Привет, – киваю в ответ.
– Как здоровье? – с улыбкой интересуется он, попутно колдуя над каким-то коктейлем.
– С утра поправил и полегчало.
– Хорошо вы вчера посидели, – еще шире растягивается Миха в улыбке. – Особенно мне понравилось, когда ты с помощью костыля изображал заходящую на цель… как там вы ее называете?…трещетку?
– Вертушку, – хмуро подсказываю. – И как это смотрелось со стороны?
– Улетно! – хохотнул Миха, сливая содержимое бутылок с пестрыми наклейками в шейкер. – Пропеллер из костыля получился отпадный. Но больше всего мне понравился ракетный залп.
– Чем… залп? – спрашиваю, затаив дыхание.
Чувствую, что лицо не зависимо от моего желания покрывается пунцовыми пятнами стыда.
– Шпротиной.
– Так мы еще и шпроты ели?
– Да чего вы только не ели, – тяжело вздыхает Миха. – Никогда не думал, что худые столько едят и пьют. И куда оно в тебя влезает? Вот мужика за соседним столиком оплевал ты зря.
– Миха, ты прости… – извиняюсь, приложив руки к груди.
Терпеть не могу просить у кого либо прощения, но в данном случае я основательно не прав. Человек решил меня угостить а я, кроме того, что сожрал кучу всякой разности, выпил порядочно, еще и ракетные удары шпротными зарядами устраивал и плевался в посетителей. Не хорошо как-то получилось. Не красиво.
– Ты что? – машет руками Миха перед моим носом. – Это я должен тебя благодарить. Дима, ты не поверишь, но ты, вот тебе крест даю, – он широко креститься шейкером, чем вызывает у меня улыбку, – гвоздем программы был после того, как дошел до определенной кондиции. Мы даже по просьбам посетителей музыку выключили, чтобы тебя не заглушала. В некоторых местах твоего рассказа женщины прослезились. Особенно, когда вы, измученные трехдневным переходом по горам и геморроем, голодные и немытые выносили с поля боя своего командира. Честно говорю, как своими глазами все увидел. Тебе бы Дима мемуары писать.
