Я моргнул… Что за чертовщина? На лавке вслед за пальцем остается глубокая как от ножа царапина, спиралькой закручивается желтая стружка. Тонкий детский пальчик стал как бы призрачным. Сгусток тумана, сквозь который проглядывает что-то совершенно не присущее человеку.
Жалобно взвыли снаружи собаки. Тот час же видение растаяло, а мальчик, втянув голову в плечи, вжался в стену. Глаза панически забегали на побелевшем лице.
– Что случилось?
Наверное, я слишком громко спросил, потому что ответил Большой Кабан:
– Собаки почуяли нечисть. Слышите, как заливаются.
Наемники пододвинули оружие поближе и снова занырнули в кружки в поисках истины.
– Нечисть? – не сдержавшись, переспрашиваю.
Странно, но у меня никаких данных ни о какой нечисти нет. Информация, почерпнутая из сказок не в счет.
– Ну да, нечисть. Упыри, оборотни. Тьфу-тьфу-тьфу, не приди в дом наш, – сплевывает хозяин на пол. – Неужто никогда не слыхали?
– Конечно, слышал, – делаю обиженный вид. – Кто ж о нечисти не слышал.
Не хватало еще погореть на каких-то сказочных персонажах. Вот так и разоблачают чужаков. На мелочах.
– Говорят давеча в лесу упырище девчушку обескровил, – с суеверным страхом прошептал рябой, опасливо косясь на входную дверь. – Ни капли кровушки не оставил. Упырище!
– Во-во, – вклинился кто-то из крестьян. – А под Ульоном в прошлом году пара лесорубов пропала. Их потом нашли…
– Да знаем, знаем, – недовольно перебил его хозяин. – Опостылел ты уже с этой росказнью. Волки задрали двух пьяных лесорубов. Эка невидаль. Меньше пить надо было. Это и тебя касается. Зальешь глаза вином и глупостями честных людей в страх вводишь.
– Но я же… – начал было оправдываться крестьянин.
– Чтоб я тебя больше не слышал, – угрожающе колыхнулась туша хозяина и погрозила пестиком. – Ты мне так всех посетителей распугаешь.
Крестьянин умолк и лишь пугливо поглядывает на занявший боевой пост на столе пестик.
Собаки заголосили на этот раз уже издали.
– Убегают! – перепугано прошептал рябой.
– Что-то не так, – прислушался хозяин. – Если бы нечисть подошла собаки в дом полезли бы. А они наоборот убегают.
– Значит, нечисть в свой истинный лик оборачивалась, – шепчет рябой, не сводя глаз с двери. – Когда она в человеческом облике собаки не чуют… А тут почуяли.
– Почуяли, – потянулся хозяин за пестиком.
– Он тут, – процокотал зубами рябой. – Нечисть тут. Поэтому собаки и убегают. Лик свой чуть показал, они и учуяли.
В одно мгновенье все кроме нас и наемников оказались на ногах и начали с подозрением присматриваться друг к другу. Невесть откуда появились широкие ножи и короткие дубинки с железными шипами. Вот-вот начнется резня, рожденная диким страхом.
Рябой уронив на пол кружку, рванулся к двери, намереваясь сбежать, но гулкий бас хозяина остановил его на пол пути:
– Стой! Никто отсюда не выйдет, пока я не выпущу. А ну сынки, подмогните.
Из-за потрепанной занавески бочком выдвинулись два молодых парня точные копии папаши. Такие же широкие лица, свинячьи глазки и свисающие над полными губами мясистые носы. В руках двойные самострелы и сучковатые дубинки.
– Но как, как же, – нервно задергался рябой.
– Уймись, – рыкнул хозяин. – Чужаков здесь только четверо. Все остальные мои завсегдатаи. Право как дети малые дрожите. И хватит друг на друга зверьем зыркать, лучше разберитесь кто из чужаков нечисть.
– Один из чужаков… чужаки… нечисть, – покатился шепот по комнате.
Судя по злобным взглядам, чужаками кроме нас являются наемники.
– Разобрать то как? – не унимается рябой.
Он нашел прибежище за широкими спинами сыновей хозяина и теперь с опаской поглядывает оттуда.
– Может всех… того?.. И не гадать, – один из них красноречивым взмахом дубинки закончил фразу.
– Ты держи на прицеле этих двоих, а ты стражника с мальчишкой, – командует хозяин. – Гадать не будем. Чего невинную кровь на душу брать. Мы ж не душегубы придорожные. Способ есть.
– Железом, – радостно пропищал рябой. – Нечисть сразу обернется от боли.
– Что значит железом?! – я вздыбился и попытался встать, но нацеленный в голову двойной самострел убедил, что не стоит этого делать.
Как-то незаметно посетители разделились на два лагеря. В одном краю комнаты мы и наемники в другом, у стойки столпились все остальные. Наемники словно ничего и не происходит, продолжают попойку, игнорируя всех и вся.
– Ты уймись стражник. Уймись. Не до твоего гонора сейчас, – говорит хозяин постоялого двора. – Сейчас каждый из вас сделает себе надрез на ладони. Если человек, то переходишь к нам, если нет… Ну тогда не обессудь. Нечисть она и есть нечисть.
– Глупости, – это максимальное недовольство, на которое я решаюсь в данной ситуации. – Да кто вы такие, чтобы меня, стражника проверять? Да я вас…
– В последний раз прошу тебя стражник. Уймись. Окажешься человеком, в ноги тебе поклонюсь и прощенья попрошу. Ты не кипятись так, лучше сам подумай. Среди нас ты человек чужой, неизвестный. А нечисть хитра. Ох, и хитра. Что тебе храбрецу стоит порез на ладони сделать. Увидим кровь – добро пожаловать к нам. Не серчай стражник, сделай лучше как я говорю.
В голосе Большого Кабана переплелись страх перед неизвестной для меня нечистью и гневом стражника. Он знает, чем рискует.
Мальчик наглухо закутался в балахон, и лишь испуганно поблескивает из-под капюшона глазами. Неужели он нечисть? Упырь или оборотень? Мне же тогда не померещилось… и след на скамейке остался… Да и собаки среагировали мгновенно. Значит все-таки он. Сейчас даже не вопрос, что такое нечисть, плохо это или нет, потом разбираться будем. Вопрос один – что мне делать? Мальчишка не пройдет тест, при условии, что он действенен. Каким виртуозом он не был бы, эта озлобленная толпа разорвет его в клочья. А без него я не пройду какие-то Занавеси и соответственно не доберусь до Ди. Вот же гадская ситуация… Напасть первому? Если постараться, может быть эту толпу я сделаю. Профессионалов, за исключением наемников, скорее всего нет. Обычное быдло, еще и перепуганное до смерти. Плохо, что я ничего не знаю о реакции сыновей Большого Кабана. На первый взгляд они неповоротливые увальни, но это только на первый.
Эх, была не была. Поехали!
Медленно беру со стола нож и подношу к ладони. Сейчас главное попасть в одного из стрелков и уклониться от выстрелов второго. Шансов перезарядить самострел я ему не дам.
Рука выворачивается, как бы собираясь сделать надрез, хотя на самом деле отводится для броска. Положение неудобное, но, думаю, что попаду.
Я как сжатая пружина. Еще мгновение и накопленная энергия освободится в смертельном броске.
