– Откуда ты их взял? Это что, роботы? – спросил он, поворачиваясь к Жаку. – И куда вы дели рыжую деловую девчонку?
– Вильям. Мы нашли брата. Рыжей девчонки сейчас с нами нет, зато есть команда детей с крейсера миротворцев. Они за нас. Второй и нижний уровни этой станции заражены вирусом синтетиков. Нам и вам надо покинуть эту станцию, – устало ответил Жак.
– Ну, конечно. Покинуть. Прямо вот так взяли и покинули. Сюда к нам никакие вирусные синтетики не проникнут, – зло проговорил мальчик, которого назвали Вильямом, и отступил назад, к стене. – А вас всех надо убить. Это вы опасны. С роботами мы справимся, всегда справлялись. А с людьми лучше действовать жестко!
Глава 7
Эйми. Мои дети будут расти на нашей Земле
1
Ник заметно хромал, припадая на раненую ногу, и двигался медленно. Но его мягкие шаги были совершенно бесшумными. Он умел ступать так, что не хрустел ни один сучок под ногами, не дрожали ветки и не шумели листья.
В такие моменты его походка становилась невероятно грациозной, словно сам он был гибким сильным животным, готовым к атаке. И даже хромота лишь усиливала сходство с хищником. Эмма видела, как легко Ник умеет прятаться, становиться невидимым, незаметным. Как просто, с ходу, умеет влиться в окружающий пейзаж и стать частью листвы, стволов и гибких лиан. И даже громкоголосые настырные попугаи быстро приняли его за своего.
Ник не производил шума, не пугал, не совершал резких движений. В его прикосновениях к стволам деревьев, в привычке плавным движением убирать ветки от лица чувствовалась любовь к лесу.
Эмма так не умела. Хотя она улавливала запахи и звуки, могла с ходу определить, как давно пробиралось по тропе животное и как далеко над головой верещат птицы, ей все равно казалось, что лес чужой и опасный.
Ник нашел подходящее дерево и ножом срезал несколько гибких веток.
– Мы сделаем из этого лук и стрелы, – пояснил он. – У нас в модуле есть необходимый материал.
Потом он забрался на дерево и вскоре тут же раздобыл яйца какой-то птицы: вытащил прямо из гнезда. Потом Ник подобрал какие-то незнакомые Эмме серые камни и торопливо рассовал их по карманам.
– Из этого мы сделаем наконечники, – пояснил он.
– Наконечники для чего? – не поняла Эмма.
– Для стрел. Мелкую птицу можно бить и без наконечника. Но зверя ты простой палкой не убьешь.
– У нас есть меч, – заметила Эмма.
– Меч – это хорошо. Но не всегда можно подобраться достаточно близко, чтобы убить с помощью меча. Иногда лучше выстрелить.
В тот же день Эмме суждено было убедиться, насколько стрелять лучше, чем орудовать мечом. Ник попросил ее посидеть рядом с модулем, чтобы распугала птиц, ведь Эмма передвигалась по лесу слишком шумно. А когда воин вернулся, хромая сильнее обычного, у него на поясе висели три птичьи тушки.
День уже клонился к вечеру, и Эмма к этому моменту успела возненавидеть недозрелые бананы, которыми приходилось заглушать зверский голод.
– У нас есть еда! – улыбаясь, сказал усталый, но довольный Ник.
Его лицо было покрыто потом и пылью, белая рубашка вся потемнела от пота. На тыльных сторонах ладоней темнели свежие царапины, а из-за спины виднелся лук. Самый обычный лук, тетивой которому служил кусок крепкой бечевки из новейшего микроволокна. Микроволокно Ник нашел на полке в модуле и заверил Эмму, что для тетивы это то, что надо.
– Как мы будем есть этих птиц? Они же все в перьях, – удивленно сказала Эмма, разглядывая впечатляющий трофей Ника.
– Перья надо ощипать, – ответил он, кинул тушки на землю около костра, вытащил нож и попросил принести воды. – Вода сейчас пригодится. Это быстро, вот увидишь.
2
Ужинали они в этот вечер птичьим мясом, зажаренным над открытым огнем. Эмма так проголодалась, что не сразу поняла, чего не хватает в ее трапезе.
– Если бы еще посолить, – довольно заметил Ник, снимая мясо с тонкого прутика, на котором оно жарилось.
– Точно, у нас же нет соли, – согласилась с ним Эмма. Но долго не рассуждала, было не до этого. Ее рот был занят горячей поджаристой едой, истекающей соком.
Солнце к этому времени почти закатилось, спряталось за деревьями, и вечерние сумерки скрыли очертания стволов и крон. Приятно и ласково потрескивало пламя костра, настырно и неугомонно рычали какие-то животные, но к модулю приближаться не решались. Шелестели над головой ветви, изредка покрикивали мелкие любопытные обезьяны, которые все никак не могли устроиться на ночлег. Их впечатлял и костер, и странные чужаки, и громадный железный модуль.
Запах модуля, костра и людей был в этом лесу слишком чужим. Эмма понимала это и не сердилась на обезьян за их любопытство. Главное, что они не проявляли агрессивности и не нападали. Присматривались и изредка что-то передавали друг другу неразборчивыми звуками. Но злости в этих звуках не было.
– Завтра рано утром двинемся в путь, – сказал Ник, покончив с едой.
Тонкие прутики, на которых жарилось мясо, он кинул в костер, вытер руки о траву и поднялся с охапки веток.
– Будем двигаться к Первой станции? – уточнила Эмма.
– Да, будем искать путь к своим. Только сегодня ночью еще отдохнем немного. Ты наелась? Тебе не страшно?
Ник посмотрел на Эмму, и глаза его показались невероятно теплыми, а участливый взгляд – каким-то чересчур внимательным.
Эмме очень сильно хотелось поговорить с ним о поцелуях, у нее буквально на языке вертелись вопросы. Любит ли ее Ник? Что он о ней думает? Как они будут относиться друг к другу в дальнейшем?
Но почему-то ее охватил страх и робость. Почему-то казалось, что о таком спрашивать нельзя. Не принято и нехорошо.
Как раньше люди выясняли отношения друг с другом? Как признавались в любви? Как учились доверять друг другу?
Эмма ничего не знала. В этом плане в ее жизни был гигантский пробел, огромная яма незнания. Но в то же время ей очень сильно, буквально до смерти хотелось поговорить с Ником. Ведь Ник такие вещи точно знал. Наверняка знал! У Ника была семья, он знал своих отца и мать, он вырос в человеческих отношениях. Он был другим, не похожим на детей со станции Моаг. И поэтому Эмму еще больше тянуло к нему. Она ловила себя на глупом желании сидеть рядом с Ником у костра, прижиматься к его плечу и слышать, как бьется его сердце.
– Я наелась, и мне немного страшно. Для меня планета Земля совсем чужая. Это странно, когда вокруг тебя столько деревьев, что за их стволами невозможно увидеть небо. Я привыкла к большим пространствам. Я всю жизнь провела в космосе, – задумчиво проговорила Эмма, не сводя глаз с Ника.
