Между тем с экрана вновь раздался истеричный смех.
И все услышали подвывающее бормотание.
– Неввверррннныыые…
«Неужели фанатик», – пораженно подумал капитан линкора.
А через мгновение истребитель открыл огонь по швартующимся судам.
– Быстро, ответный огонь, – распорядился полковник, – уничтожьте этого психа, пока он не натворил дел.
А с экрана все продолжалось.
– Всех убью, один останусь, – и уже гораздо громче, – умрите, неверные.
И новая порция огня. Вот один из входящих в доки рейдеров завертелся на месте, ему повредило маршевые двигатели. Тем самым он, заставил притормозить остальные суда и создал свалку у доков, а этот псих все несся вперед. И в уши полковника бил истеричный и какой-то безумный смех.
– Так. Не ожидали. Ваша вера слаба, – раздавались реплики.
– Это фанатик, – неожиданно уверенно произнес медик, который что-то просматривал на своем планшете, – из радикалов. Я слышал о таких. Но их вроде всех арестовали и казнили.
– Похоже не всех, – смотря на главный экран, прокомментировал полковник, а потом передал группе огневой поддержки, – уничтожить его корабль. Быстрее. Это теракт.
Но было поздно.
Этот мелкий и юркий истребитель, будто заговоренной, прошел сквозь сплошную пелену огня.
Вот стало понятно, что у него отключились от перегрева бластеры. Это понял и обезумевший пилот.
– Это еще не все, – прямо в экран произнес он.
И будто специально, сквозь непрозрачный шлем подсветились его обезумевшие, красные от лопнувших капилляров глаза.
– Банзай! – заорал этот псих, и его малый истребитель с неимоверной скоростью понесся вперед.
Несколько мгновений – и доки линкора сотряс взрыв. Один небольшой корабль сумел нанести им урона больше, чем вся прошедшая тут операция.
– Сколько? – тихо спросил полковник у сидящего рядом капитана.
Тот быстро пробежался по полученным данным.
– Четыре истребителя, один рейдер, повреждены две приемные шахты. Погибло двенадцать членов экипажа и шесть техников из обслуживающего персонала доков.
– Вот этим и страшны фанатики, – глядя в экран, произнес седой полковник и, уже повернувшись к медику, спросил: – Как он смог пройти все проверки и попасть на корабль?
– Скорее всего, его внедрили через кого-то из своих, работающих на нас, я подниму медицинскую карту этого пилота и узнаю, у кого он проходил тестирование и обследование.
Тут вмешался глава службы безопасности.
– Прошу разрешение получить доступ, – обратился он к капитану корабля, – к списку всех членов экипажа, проходивших тестирование и обследование у тех же специалистов. Это, как мы только что видели, потенциальная группа риска.
– Разрешаю, – дал свое согласие полковник.
Он и сам понимал, что подобный инцидент на корабле очень сильно ударил по доверию к нему и его экипажу.
Теперь возможен вопрос не просто о том, что они не справились с поставленной задачей и провалили миссию, а другой, более серьезный и опасный, не произошла ли утечка информации именно через их корабль…
Слишком не вовремя выполз из своей норы этот фанатик. Но это всегда происходит именно таким образом, они бьют тогда и туда, где их никто не ждет и где они смогут причинить наибольший вред.
И этот инцидент замолчать не удастся.
Значит, придется еще раз связываться с прелатом.
А как ему этого не хотелось делать.
Сначала доклад о провале операции, и буквально через несколько минут он докладывает о произошедшем на корабле теракте.
«Чувствую, это мой последний боевой рейд», – подумал полковник. И развернувшись к офицеру-связисту, распорядился:
– Свяжите меня с метрополией.
Сейчас. Внешняя обшивка линкора
«Ну и где этот чертов люк?» – мысленно спрашиваю я сам у себя. По всем известным мне схемам, что я изучил вместе с базами, вход в техническую шахту должен находиться где-то тут. Но куда ни ткнусь, везде только сплошная плита бронелиста да орудийные шахты. А в последние сунется только лишь самоубийца.
«Или я что-то крупно напутал, или я ищу не там», – задумчиво оглядывая поверхность, подумал я.
Проползал по поверхности корабля я никак не меньше полутора часов. Задраенные доки, ведущие на резервную верфь я нашел, но для меня они не подходили. Хотя как самый последний вариант я их отбрасывать не стал.
Однако для незаметного проникновения этот вход, ведущий в недра линкора, не подходил. Любое открытие резервных доков, даже не просто открытие, а попытка их открытия, сразу же фиксируется в судовом журнале и о подобном инциденте сообщается главному искину корабля. А через него о том, что кто-то пытается открыть резервные доки, узнает и искин, отвечающий за систему безопасности, и буквально через пару минут тут все будет кишеть охранными дроидами и сотрудниками службы безопасности линкора.
И оно мне надо? Нет, естественно.
Поэтому этот вариант я и оставил на самый крайний случай, когда деваться мне будет действительно некуда. А до этого у меня есть еще, как минимум, два дня или сорок разгонных минут, когда начнут активировать прыжковый двигатель. Тут как повезет и какое событие произойдет раньше. Или у меня истощатся запасы кислорода в скафандре, или корабль начнет подготовку к прыжку. Вот тогда и стоит начать паниковать.
Сейчас же я лазил тут и искал технические люки, ведущие в технологические шахты. Но, как назло, ничего не мог обнаружить. Или этот линкор строили по какой-то своей, отличной от стандартной, схеме, или он вообще был не предназначен для внешнего, даже мелкого, ремонта силами экипажа корабля.
«Так, а это что там торчит?» – Примерно в полусотне метров от меня был какой-то непонятный выступ, на ровной глади бронепластины, прикрывающей основной корпус линкора.
Стараясь сильно не отталкиваться от поверхности корабля, а то еще унесет в космос, я продвигаюсь вперед.
– А вот и удерживающие скобы, – обрадованно пробормотал я, заметив один из магнитных захватов, предназначенных для перемещения автоматических дроидов. Это говорило о том, что, как минимум, они должны были выбираться на внешнюю обшивку через какой-то ход.
Правда, тут был свой небольшой нюанс. Этот лаз мог для меня не подойти, я в него мог просто-напросто не влезть. Но я, не теряя надежды, пробираюсь вперед.
«Так, – осматриваюсь я, – по крайней мере, размеры люка говорят о том, что он, как минимум, должен прикрыть большой шахтный вход. А следовательно, и я туда прекрасно смогу пролезть».
Выступ оказался достаточно большим технологическим люком, замаскированным под бойницу орудийной шахты, и поэтому я первоначально не обратил на нее внимания. Через них мне бы точно не удалось пробраться внутрь.
