– Красивая женщина, – вздохнул Дмитрий с явной ностальгией. – Но характер… – Он покрутил своей рыжей головой. – Тот еще, доложу я вам!
Вызванная на допрос Ира заметно нервничала, невпопад хихикала и поглядывала на дверь. Такое поведение, по логике вещей, следовало счесть наиболее подозрительным, но Кошкин отлично знал, что от такой девушки, как Ира, ждать чего-то иного нереально.
Знала ли она Евгению? Немного. Они встречались пару раз на вечеринках, и… в общем, это все. Не получала ли Ира анонимных писем?
– Каких еще писем? – удивилась девушка, широко распахнув глаза.
Олег Кошкин полез в карман и предъявил ей образец угрожающего послания. Ира озадаченно моргнула и, как показалось капитану, даже малость переменилась в лице.
– Нет, я… я ничего подобного, – еле слышно проговорила она и поглядела за окно. – Охота же вам всем этим заниматься… Лучше бы придумали, как нам выбраться отсюда. Кто-то стрелял в нас… украл телефоны, проколол шины… И, как назло, снаружи опять метель.
Для очистки совести капитан вызвал на допрос и домработницу с дочерью, само собой, по отдельности. Ни к чему хорошему это не привело: Наталья Алексеевна громким шепотом, который наверняка было слышно в противоположном крыле дома, стала уверять его, что тут все убийцы, которые за копейку зарежут, а Маша попросту беззастенчиво расхохоталась, когда Олег спросил ее, не известно ли ей что-нибудь, что может пролить свет на обстоятельства гибели четырех человек.
– Ой, ну уморил! На кой они мне вообще сдались?
– А один из них был вроде бы твой отец, – напомнил ей капитан. – И, кажется, в завещании тебя не обидел.
– Ага, после того, как при жизни рожу от меня воротил, – хихикнула Маша. – И че, я должна быть ему благодарна? Да ни в жизнь! Раз завещал все мне, значит, точно знал, что его семейка жену ухлопала. Сговорились и шлепнули ее, а потом его. Только вот с наследством у них вышел облом!
И, напевая, она удалилась.
В то же самое время, когда капитан безуспешно пытался разговорить Машу, в бильярдной за закрытыми дверями состоялся военный совет. Совет этот не искал, кто виноват, но героически – стоит отдать ему должное – пытался решить вопрос, что делать.
На совете присутствовали Илона Альбертовна, Лиза, ее муж, Каверины, Макс, Ира, Кирилл, Виктория и критик, общим числом десять человек.
– Нам надо выбираться отсюда! – кричал Филипп.
– Для тебя с вывихнутой ногой это очень актуально, – поставил его на место Подгорный.
– Перестаньте! – вмешалась Лиза. – Кто-то должен… ну я не знаю, добраться хотя бы до станции и дать знать о том, что тут творится.
– А соседи? – подал голос Кирилл. – Может, ближе все-таки до них?
– Они в это время всегда в Альпах.
– Весь вопрос в том, кто пойдет к станции, – объявила Илона Альбертовна.
– Я не пойду, – сразу же заявил бизнесмен. – Учитывая товарища с ружьем, который засел в лесу…
– У нас и самих найдутся ружья, – напомнил Дмитрий.
– Вот и иди, раз такой умный, – отозвался Кирилл. – Сидеть с ружьем в засаде и идти с тем же ружьем в качестве мишени – две большие разницы, как написано в каком-то Викином романе.
– Вы мужчины или кто? – попыталась надавить на самолюбие присутствующих Илона Альбертовна, трагически воздевая руки.
– Конечно! – поспешил развеять ее сомнения Лев. – Но нам как-то не улыбается стать мертвыми мужчинами, знаете ли.
«Чтоб я еще раз согласилась поехать куда-то за город… – думала Ира, переводя взгляд с одного присутствующего на другого. – В следующий раз пусть вывозит меня на Сейшелы! Или на Канары! Ух, там сейчас тепло, валялась бы на бережке в купальнике…» И она погрузилась в мечты о пестрых раковинах, аквамариновом море и нагретом песке, в который так и хочется зарыть ладони.
– Но мы же должны хоть что-то сделать! – в который раз повторила Лиза. – Что нам, сидеть тут и ждать, когда нас всех убьют?
– В этом доме уже три трупа, – сказала ее мать и содрогнулась. – Жутко даже подумать!
– Да что вы все как дети, – скривился Подгорный. – Нашли кого бояться! Куда хуже тот, кто их довел до жизни такой, пардон за шутку! И вообще, опасаться всегда надо живых, а не мертвых!
– Ну и кто же всех убил? – крикнул Филипп. – Как насчет версий? А? Вон этот сыщик – ищет, ищет, а до сих пор ничего не нашел! Лодырь, да? Лентяй, без взятки не почешется? А вот сам как начинаешь думать – кто? – так сразу и оторопь берет! Все же свои! Все сто лет друг друга знаем! Что, не так? А между тем кто-то убил Евгению! Кто-то отравил тестя! Я уж не говорю об остальных…
– А может быть, Валентин покончил с собой? – внезапно спросила Илона Альбертовна. – Последнее время у меня создалось такое впечатление, что он… Что он устал жить, – беспомощно закончила она. – Словно Евгения звала его за собой, понимаете?
– Ну, даже если и так… – пожал плечами Лев.
– Ровно год спустя после смерти жены, заметьте, – вмешался Кирилл.
– Да, но это никак не объясняет остальные смерти, – отозвалась Виктория. – Потому что Антон Савельич с собой точно не кончал, да и бывший сыщик тоже.
– Вот именно! И поэтому мы не может здесь оставаться! – воскликнула Лиза. – Надо выбираться из этого чертова дома, пока не поздно!
Маша, проходя мимо дверей бильярдной, уловила отголоски сердитых голосов и прислушалась. Илона Альбертовна предложила отрядить в дорогу двух мужчин и как следует их вооружить, чтобы они добрались до станции без приключений.
– Снегу, между прочим, намело по колено, – нерешительно заметил Макс.
– Какие же вы трусы! – вырвалось у Лизы.
Маша хихикнула и двинулась мимо висящих на стенах картин дальше, в свою комнату. Но тут взгляд девушки упал на написанный Евгенией женский портрет с искаженными пропорциями лица, и Маша, споткнувшись, упала.
– Вот черт! – выбранилась она, вскакивая на ноги.
Девица была раздосадована, потому что считала, что в трезвом виде падать могут только придурки, а это к ней ну никак не относится. Пошла было дальше, но невзначай покосилась на другую картину, изображавшую горящие деревья, которые вздымали ветви, как руки, и тут споткнулась снова.
– Нет, – проговорила девушка, сидя на ковре, – надо что-то с этим делать!
А в бильярдной меж тем продолжался все тот же опостылевший, непростой разговор.
– Филипп не может идти, – солидно говорила Илона Альбертовна, которой казалось, что в кои-то веки присутствующие пришли к согласию. – Значит, на станцию пойдут Кирилл и Дмитрий. – И она заискивающе, что случалось с ней крайне редко, улыбнулась.
– Не пойду, – объявил Кирилл, нимало не смущаясь.
– Это почему? – И Илона Альбертовна так широко распахнула глаза, что стало ясно, что они действительно (как уверяла она в молодости) голубого цвета, а не серого.
