Больше всех огорчался Прошка, который к собственному немалому изумлению получил долю с похода, как наставник, но сразу отдал все матери, а та, будучи бабой хозяйственной, уже из проволоки брусков наделала, чтобы удобнее расплачиваться – Прошка сам же по ее просьбе и ходил в Ратном с этим к Лавру.
Хорошо, Любава случайно подслушала разговор родителей, когда они обсуждали, как бы серебро переплавить. Вот тогда-то они с Тимкой и смогли уломать Верку дать ему хоть немножко, чтобы он смог показать боярыне своё умение. Тем более, все равно собрались переплавлять: что бы там отрок ни сделал, серебро-то серебром останется, никуда не денется, и, если изделие выйдет неудачным, то переплавить его ничуть не труднее, чем проволоку.
Верка выдала – совсем чуть-чуть, как уверяли девчонки, но и этого Тимке хватило с избытком. Всего через пару дней он сделал из малого кусочка чудо невиданное – бабочку. Фенька со Стешкой аж захлебывались от восторга, когда рассказывали – только что не летает, мол.
Но мало того – после этой работы проволока у Кузнечика еще осталась, и он, совсем шутя, прямо на глазах у изумленных девчонок, и без того ошалевших от явившейся им невиданной красоты, смастерил из остатков сережки для Любавы – в виде снежинок. Лежит на ладони чудо, кажется, дыхни – и растают. Ан нет!
Вот эти-то «снежинки» Феньку со Стешкой и добили. Ну ладно, бабочка – сложная работа, наверное, но тут! Прямо при них сделал! Из такого кусочка серебра, что не хватит лепешку медовую на торгу купить, получились сережки, от которых дух захватывает. Елька чуть не заплакала – ей-то и проволоки не у кого попросить, пока братья в походе, а сестренки сообразили – слышали же, что дядьке Андрею тоже долю привезли, значит, и у него серебро может быть… Оставалось только выпросить. Ну, совсем же чуточку надо! За этим и примчались.
Арина не слишком поверила восторгам девчонок, но посмотреть на эту невидаль надо было непременно. Никогда она не слышала о том, чтобы из одной серебряной проволоки что-то делалось, а уж в украшениях-то с детства разбиралась. Матушка покойная толк знала, да и муж потом привозил – вон, хотя бы ожерелье ее. Но и оно не из проволоки сделано.
Видела она узоры, на пластину напаянные, вроде того, что описывали малявки – тонкая работа, красиво очень. Издалека привозили купцы. Но чтобы так, без всякой основы, из одной только проволоки? И кто? Мальчишка же совсем – двенадцать лет всего минуло…
К ее удивлению, Андрей слушал рассказ девчонок с немалым интересом и тоже пожелал поглядеть. Ну, и проволоку с собой прихватил. У Арины вначале даже радостная мысль мелькнула: «Неужто мне что-то заказать догадается?.. Ведь если попрошу – сделает, конечно, но то дорого, что сам!..», но приглядевшись к нему повнимательнее, разочарованно вздохнула про себя: «Нет, не похоже. Что-то другое его заинтересовало…»
В кузне, кроме самого Тимки, обнаружился весь младший девичий десяток в полном составе, трое мальчишек из Сенькиных, и в дополнение к ним – Прошка.
Появление Арины, а тем более вошедшего следом за ней Андрея, вызвало легкий переполох среди этих ценителей Тимкиного мастерства. Арина перехватила несколько укоризненных взглядов в сторону сестренок: появления наставников тут не ждали. Прошка, поздоровавшись, поспешно куда-то засобирался, мальчишки из Сенькиного десятка вспомнили, что забежали по делу – ножи принесли наточить, и быстро исчезли за дверью. Засмущавшиеся девчонки из младшего девичьего (из них только Елька не слишком заробела и радостно встретила появление дядьки Андрея), судя по их физиономиям, и рады были бы тоже смыться вслед за отроками, но с ходу придумать предлога не сумели, а потому так и остались стоять, сбившись в кучку возле двери.
Сестренки не преувеличивали: то, что сотворил Кузнечик, и впрямь заслуживало всех их восторгов. Бабочка, которую Тимка протянул Арине на раскрытой ладони, заставила ее затаить дыхание и непроизвольно замереть в не меньшем, чем девчонки, обалдении – такого чуда она не ожидала. Да и не видела никогда ничего подобного. То, что это вышло из-под рук двенадцатилетнего мальчишки, просто в голове не укладывалось. Похожие на паутинку серебряные нити, словно вывязанные крючком в затейливое кружево, застыли в воздухе. Дунь – и полетит… Даже в руки это диво было страшно взять, так и казалось – сейчас сомнется от неловкого движения.
– Что это? – вопрос вырвался у нее непроизвольно, просто от удивления. Но Тимка ответил, как понял.
– Брошка. Ну, как фибула, к одежде цепляется, только там булавка еще защелкивается, вот за этот крючочек.
Он совершенно бестрепетно взял чудо-бабочку за крыло и перевернул, показывая, как закалывать и цеплять тонкую иголку. И вдруг протянул ее Арине:
– На, сама посмотри. Не уколись только, острая.
Арина, боясь неловким движением повредить невесомую вещицу, подставила ладонь, поймала на нее бабочку и вынесла на улицу, чтобы рассмотреть ее получше при дневном свете. Осенний день выдался облачным, но именно в тот момент, когда она появилась на пороге с фигуркой на ладони, солнце, словно тоже заинтересовавшееся невиданным мастерством, выглянуло в прогал между тучами и заиграло на серебряных нитях так, что и впрямь показалось – бабочка ожила и сейчас взлетит!
– Господи, красота-то какая! – выдохнула Арина, не в силах оторвать взгляд от удивительной броши, как ее назвал Тимка. А он стоял в дверях кузни и смотрел на этот бабий восторг с мальчишечьим, немного напускным, снисходительным недоумением, хотя и чувствовалось, что такая оценка его работы ему чрезвычайно польстила.
Арина бы еще долго могла любоваться этим кружевным волшебством, но перехватила взгляд Андрея, вернувший ее к реальности. Андрей глядел на серебряное чудо у нее в руке серьезно и заинтересованно, хотя мужи к бабьим безделушкам обычно такого интереса не проявляют. Ее потрясенного восторга он явно не разделял, и в его глазах читалось скорее озабоченное внимание.
Арина с легким вздохом оторвалась от любования бабочкой и повернулась к мастеру.
– Ты еще что-то такое же сделать сможешь? Девчонки про снежинки говорили…
– А! Это-то просто, – Тимка поискал глазами Любаву. – Вон, у Любавы в ушах уже. А это… – он кивнул на бабочку. – Тут главное – рисунок придумать. Нарисовать-то сложнее, чем потом делать, – признался он с легким вздохом. – Я этот по памяти быстро нарисовал, а свое придумывать еще не пробовал… Вообще-то я из проволоки почти всё могу сделать. Если хорошая проволока есть.
– Найдется, – кивнула Арина, уже не сомневаясь, что надо немедленно показать это Анне. – Ну-ка, Еля, зови-ка скорее сюда боярыню. Она это непременно должна увидеть. А проволоку сам вытянуть сможешь? – обернулась она к Тимке.
– Смогу, – уверенно кивнул мальчишка. Впрочем, нет, не мальчишка – Мастер. – У меня дедовы валки есть. Было бы серебро.
– Вот такое пойдёт? – Арина вытянула руку, показывая ему серебряное зарукавье. – На сколько его хватит?
– У-у-у-й…. на много. Это ж пластина, а из проволоки по размеру раз в пять больше получится. Можно даже гарнитур сделать. Но его лучше с камнями каким-нибудь.
