— Ничего страшного, — отозвался Мерикур, не отрываясь от головизора.
— При всем моем уважении, сэр, — продолжал гнуть свое стрелок.
В это время точка, обозначающая на экране «Олифант», вздрогнула. «Олифант» потряс двойной взрыв. Образовалось облако газа и мелких осколков, и на мгновение Мерикур подумал, что ракета Апекса нанесла смертельный удар по корвету.
— О! — внезапно произнес стрелок.
— Вот именно, — согласился Мерикур. — Сизбо идет прямо туда, куда мы отправим ракеты. Капитан Сизбо — блестящий тактик. Он правильно рассчитал курс эсминца.
— Он… в последний момент предпримет обходной маневр? — тихо спросила Ямагучи.
— Нет, он этого не сделает, — ответил Мерикур. — Если я вообще знаю Сиза — то есть капитана Сизбо, — он уже абсолютно точно знает, где именно ракеты эсминца прорвут его заградительный огонь и силовое поле, и знает, что у него самого нет ни малейшего шанса выжить. К тому моменту, когда «Олифант» доберется до наших ракет, корвет будет представлять собой раскаленное облако газа и обломков, годных только для того, чтобы скрыть наши ракеты от радаров эсминца.
— Финиш, — пробормотал кто-то на мостике, но все и так видели, что происходит. «Олифант» дернулся, когда боеголовка вражеской ракеты взорвалась прямо перед его носом. Еще три ракеты взорвались почти одновременно после того, как первая уничтожила систему ведения огня корвета.
Полдюжины спасательных капсул отделились от распадающегося на части «Олифанта». Они обладали достаточной массой, чтобы сработали поисковые датчики боеголовок вражеских ракет. На экране головизора вспыхнули несколько искорок и почти сразу погасли.
Ракеты «Бремертона» прошли сквозь облако газа — все, что осталось от корвета, — и ударили в его палача. Эсминец Апекса мгновенно испарился.
— Ого! — воскликнул стрелок.
Мерикур вздохнул.
— Должно быть, в трюме были еще аннигилирующие бомбы, — сказал он, стараясь подавить дрожь в голосе. И добавил: — За дело, господа! Битва еще не окончена.
В тысяче миль от них на планете Доланг Прелдер остановился, не выпуская рукояток плуга, и посмотрел вверх, на огненный болид, несущийся по небу. Он не знал, что это были остатки эсминца Апекса, не знал, что люди, спасшие ему жизнь, погибли, и даже не подозревал, что сражение все еще продолжается.
Все это было за пределами его понимания. Ему нужно закончить пахоту. Хоть трупный смрад давно уже и выветрился, норму все-таки надо было выполнять. Если не за себя, так за кого-нибудь еще. Так было раньше, так будет и впредь. Прелдер цокнул на запряженных в плуг нандеров и налег на рукоятки.
Экипаж «Бремертона» закричал от радости, когда второй эсминец Апекса прекратил свое существование. Молчал один Мерикур. Он стиснул зубы. Гибель двух корветов и Бог знает скольких людей — это не повод для ликования. Но своей смертью его солдаты спасли планету. Они заплатили за это своими жизнями. Никто, нигде и никогда не должен платить такую цену.
Оставшиеся корабли обеих эскадр перегруппировались. Линкоры Апекса шли бок о бок милях в пятидесяти — шестидесяти друг от друга. Любой корабль, который вздумает пройти между ними, попадет под перекрестный огонь. Крейсер шел с той же скоростью, держался поодаль и находился, таким образом, в вершине огромного равнобедренного треугольника.
Каждый корабль сам по себе был велик и грозен, но для обеспечения взаимной поддержки этого было мало. Атака кораблей Гармонии на любой из них встретит ответные ракеты и залпы плазменных батарей только одного из линкоров. Линкоры запустили двадцать четыре легких перехватчика. Явно недостаточно, чтобы отразить удары, на которые был способен флот Мерикура.
Мерикур разбил свои силы на две группы: одна — это «Бремертон» и авианосец, другая — два эсминца и оба транспортных корабля.
Второй группе было приказано держаться позади и постараться вообще не участвовать в сражении, если удастся. Эсминцы в подметки не годились массивным дредноутам, но они вполне могли защитить транспорты от вражеских перехватчиков.
Поэтому задача одолеть два линкора и крейсер лежала на одном крейсере и одном авианосце. Мерикур знал, что дела кажутся плохи лишь на первый взгляд. По своей разрушительной мощи его авианосец почти равнялся линкору. Он нес на борту сто четырнадцать атмосферно-космических многоцелевых истребителей. Каждый был способен уничтожить линкор удачно пущенной торпедой, и каждый представлял собой отдельную цель для врага, которую надо отслеживать и о которой надо беспокоиться.
Мерикур держал их про запас до последней минуты, чтобы сэкономить топливо, которое истребители пожирали в неимоверных количествах. Иначе их бы пришлось заправлять топливом в самый разгар сражения.
Тем временем ракетно-торпедная дуэль становилась все напряженнее. Каждый из линкоров мог сбить одновременно в три раза больше ракет, чем «Бремертон» мог выпустить одновременно. Если Мерикур в ближайшее время не прибегнет к помощи истребителей, его крейсер будет быстро уничтожен.
Как бы в подтверждение этого палуба под ногами Мерикура задрожала. «Бремертон» получил прямое попадание ядерной торпеды. Но силовое поле выдержало удар.
Если две торпеды попадут одновременно, все будет кончено.
Мерикур поймал обеспокоенный взгляд Ямагучи и приказал:
— Тридцать истребителей держать наготове для замены тех, кто возвратится на дозаправку. Остальным — запуск!
— Есть, сэр! — И Ямагучи начала отдавать приказы.
Экстренный запуск сродни выстрелу из пушки, причем ты сам находишься внутри снаряда. Разница только в том, что через десять миль от пусковой катапульты тебе приходится брать управление снарядом на себя. Конечно, если ты достаточно сообразителен, достаточно быстр и совершенно спятил.
Джесси обладала всеми тремя качествами. Или когда-то ими обладала.
Пусть не часто, но аварии во время тренировок все же происходят. И когда они случаются, такие аварии могут быть хуже, чем в настоящем бою. В бою ты готов к тому, что можешь быть убит. Конечно, ты уверен, что в мир иной отправишься не ты, а противник, ты даже молишься, чтобы это случилось с ним. Но тебя все время гложет мысль, что на его месте можешь быть и ты. Словом, если ты и облажался во время боя, врасплох тебя это не застанет. Ты чувствуешь себя обгаженным — иногда в буквальном смысле слова тебе чертовски больно — если осталось, чему болеть, но врасплох ты не захвачен.
Аварии во время тренировок всегда происходят неожиданно. Им не полагается случаться. Они предназначены симулировать опасность, а не создавать ее. Чаще всего такой подход срабатывает, но иногда все идет наперекосяк, как и было в случае с Джесси. Психологический шок — это хуже боли. Он может лишить тебя уверенности в себе, лишить быстроты, лишить мужества.
Ее ведомый истребитель исчез через десять секунд после запуска. Он лег на один курс с противником и бросил «Синего — 1» — Джесси — на произвол судьбы. Пусть летит, куда ей заблагорассудится. Такие действия противоречили уставу, но какого черта! — ведомый знал, что Джесси на него не донесет. А если донесет кто-то другой, не беда. Он всегда сможет отвертеться — сказать, например, что потерял Джесси в суматохе.
