Медленно, стараясь не произвести ни малейшего шума на усыпанной мелким щебнем земле, Бертингас скрылся за деревьями. Так же медленно он опустился на землю, оперся спиной о ствол дерева и вытянул уставшие ноги. Он все еще не мог видеть станцию и солдата через переплетение ветвей.
Пока он видел только одного солдата, но Бертингас быстро постигал азы военного искусства и метод мышления военных в последнее время. Внутри станции должны быть еще. Сколько? По меньшей мере двое. Может быть, пятеро. Вряд ли больше, иначе он бы увидел снаружи кого-нибудь еще.
Теория групповой динамики гласила, что когда четыре или пять человеческих существ собирались вместе, а место их пребывания было неоднородным — скажем, «внутри и снаружи», как в данном случае, — то группа имела тенденцию к кучкованию. В любой организации из десяти человек субъект не окажется в одиночестве, как этот — если только он не дуется на кого-то или не находится на дежурстве. Однако его поведение не указывало на то, что он сердит, и не выказывало особой настороженности. Поэтому если внутри находилось большое количество людей, то вероятней всего наружу вышли бы еще двое или трое. Такова была теория, на которую Тэд как-то наткнулся во время своего обучения.
Он не узнавал зеленой униформы. Она была не похожа ни на одну из тех, что носили правительственные службы Авроры, и не походила на форму Космического флота. Она могла принадлежать каким-нибудь военным другого Скопления — знания Бертингаса о них были в лучшем случае поверхностными. Или же эта форма могла принадлежать какой-нибудь из его собственных частей самообороны, которую Пэтти не удосужилась ему показать во время инспекции.
В этом случае он мог просто подойти, назвать себя и попросить разрешения набрать личный идентификационный код по микроволновому каналу связи. Шансы были — сколько? — наверное, один к десяти, что ему позволят набрать код. Умножая на тот же шанс в один из десяти, что они не являлись членами той же поисковой команды, от которой он скрывался уже неделю, выходило, что шансы выйти целым из такой ситуации равнялись одному к ста. Если только он не станет действовать агрессивно.
Но не чересчур агрессивно — на тот случай, если они и в самом деле окажутся его людьми, ожидающими его появления.
Бертингас массировал ноги и разрабатывал план действий. Нет смысла начинать прямо сейчас, когда он устал, а солдат настороже. Следует подождать полной темноты — далеко за полночь, почти до рассвета.
Устроившись поудобнее и почти начав дремать, неугомонный Бертингас нащупал ляжку оленя, которая все еще свисала у него с пояса. Под воздействием тепла плоть ляжки уже стала размягчаться и… мм… припахивать. Он выковыривал из нее волокна мяса и жевал их сырыми. Пока он жевал, пальцы работали над сухожилиями, очищая и разделяя их на длинные прочные нити. Затем он стал сплетать их. Через час он получил около метра узловатой жилы. Из нее выйдет сносная тетива, когда у него появится время вырезать лук. Или швейная нить для сыромятного одеяния из оленьей кожи, если у него дойдут руки до его изготовления. Или жила пригодится для чего-нибудь другого. Спустя час Бертингас крепко спал, прислонившись головой к дереву.
Внутренние биологические часы разбудили его как раз в самый темный час ночи. Суставы щелкали и скрипели, когда он, пригнувшись, двинулся к опушке леса. Он остановился и потянулся, выгоняя из себя усталость.
Белый купол станции блестел в свете звезд. Сбоку все еще виднелась открытая дверь. Перед куполом сидел одинокий солдат, его темный силуэт был виден на фоне скал. Возможно, это и в самом деле часовой. Голова солдата свесилась на грудь, он спал.
Дело ожидалось вовсе не такое уж трудное, как думал Бертингас.
Избавившись от лишних предметов, затрудняющих передвижение, — ляжки оленя, травяного плаща, мокасин из коры, — он начал пробираться вперед, по направлению к часовому. Двигаясь среди валунов, словно тень, Бертингас проскользнул мимо солдата, чья голова медленно поднималась и опускалась в такт дыханию.
Зайдя сзади, Бертингас привязал сплетенный из сухожилий шнур поперек проема, одним концом к петле двери, другим — к ручке. Шнурок образовал невидимую линию, почти ровную, на высоте примерно пятнадцати сантиметров над порогом.
Бертингас дернул его разок, проверяя натяжение.
Твинь! — мягко прозвучала тетива, слабая нотка в тишине ночи.
Часовой шевельнулся, но не поднял головы и не посмотрел вокруг.
Бертингас обнажил в улыбке острые зубы.
Из мешочка на поясе он выудил шарик сгущенного сока лейа, покрытый слизью от того, что тот лежал внутри оленьей кишки. Перевернув копье, он пальцем как следует втер шарик в зазубренную режущую кромку кремневого наконечника. Потом он подкрался к часовому.
Человек пошевелился опять, не проснувшись как следует. Он, казалось, ощущал присутствие другого человека.
Бертингас протянул копье, направив его в шею. И когда солдат начал приподниматься, он нанес косой удар, чуть пониже уха. Полоска крови, черная в свете звезд, появилась прежде, чем раненый успел прижать к ней руку. Солдат громко выругался и вскочил, поднося винтовку к плечу. Бертингас распластался на земле.
Часовой круговым движением провел стволом над головой Тэда и продолжил этот пируэт, пока его левое колено не подогнулось и он не упал с шумом.
— Корл!
Изнутри донеслось только одно слово, нерешительно произнесенное сонным голосом.
Меньше всего Бертингас хотел, чтобы люди забаррикадировались в здании и заняли круговую оборону. Он схватил винтовку за приклад и электромагнитную обмотку и с трудом вытащил ее из дергающихся рук часового.
— Здесь! Помоги мне! — хрипло позвал Бертингас, затем метнулся к двери и встал сбоку от нее. Свет внутри, как он и ожидал, не зажегся. Значит, другие будут иметь то же самое преимущество ночного зрения, которое Бертингас надеялся обратить себе на пользу. Нехороший знак. Это означало, что внутри были профессионалы.
Первый человек бегом выскочил из люка. По чистой случайности он перешагнул шнурок, не задев его. Это расстроило все планы Бертингаса.
Он собирался с размаху ударить человека прикладом в живот, когда тот споткнется и повалится вперед. Теперь Тэду пришлось изменить хватку и бить солдата по затылку сверху, стараясь попасть в убегающую в темноту цель. Тэд промахнулся, струя воздуха от приклада зашевелила волосы на голове солдата. Тот затормозил, повернулся и получил крепкий горизонтальный тычок прикладом прямо в лицо. Солдат опрокинулся на спину.
В проеме появился второй человек. Этот поймал натянутую жилу своей лодыжкой и покатился кубарем в темноту. Он приземлился на спину Бертингасу и попытался вцепиться в него, но Тэд вывернулся, развернулся и ударил солдата прикладом по ребрам — раз, другой. Тот упал.
Третий задержался в темном проеме. В слабом свете звезд Бертингас мог различить торчащее оттуда дуло винтовки, описывающее круги в поисках мишени. Медленно, беззвучно, по сантиметру, он выскользнул из сектора обстрела и приблизился к дверному проему, затем с быстротой атакующей кобры схватил винтовку за кольцо обмотки и дернул на себя.
