Продолжает эту процессию, сидя с прямой спиной на великолепном черном скакуне, Пьер де Бризе – любимец всех придворных дам. Его черный бархатный наряд расшит множеством маленьких жемчужин, а лошадь покрыта черной бархатной попоной с вышивкой золотыми нитями, которые ярко вспыхивают на солнце. Уверенно держась в седле, Пьер раскланивается и улыбается, а женщины вздыхают ему вслед. За ним следуют знатные лорды королевского двора: герцог Бретани, граф Клермон, граф Людовик Люксембургский, граф Сен-Поль и многие другие, все богато разодетые в наряды всех цветов радуги и сверкающие драгоценностями. Ради такого важного исторического случая каждый прилагает все усилия, стараясь превзойти остальных в роскоши и блеске, – настоящий праздник для взора.
Те наиболее отчаянные дамы, которые решились ехать верхом, едут вслед за ними, их высокие головные уборы и ленты слегка трепещут на ветру. Как обычно, их лошади украшены длинными, почти до земли, попонами из бархата, шелка или других дорогих тканей, каждая из которых расшита золотыми или серебряными нитями, которые также вплетены в хвосты и гривы животных. Агнесса едет на прекрасной серой арабской кобыле, которую раньше заприметила дофина, и Агнесса заставляет ее гарцевать и делать красивые пируэты, ловя восхищенные взгляды и восторженный шепот. Лошадь вытягивает шею и жует губами, встряхивая длинной черной гривой, в которую вплетено множество крошечных колокольчиков на золотых нитях. Как трепещут ее ноздри с каждым вдохом и одобрительным выкриком толпы, когда ее опытная наездница пускает ее в пляс и показывает всем ее изящество и силу духа! День сегодня такой прекрасный, такой полный чудесных ожиданий, и Агнесса не стесняется своих талантов и демонстрирует их во всей своей красе.
Вдруг, словно чтобы еще больше улучшить всеобщее хорошее настроение, начинают звонить все колокола города. Лошади выступают еще торжественнее, а из окон и с балконов на процессию начинают сыпаться бесконечным золотым и серебряным дождем лепестки маргариток. Вообще маргаритки повсюду: ими украшены многочисленные гобелены и яркие цветные вышитые полотна, которые видны в каждом окне и на каждой балюстраде. Гирлянды из разноцветных бумажных цветов украшают головы всадников.
Агнесса оборачивается на своих подруг-фрейлин и улыбается. Их всех переполняет одно и то же чувство – будто город накрыло огромной волной радости, которую вызывает у всех этот брак, что принесет их усталым, измученным войной душам наконец мир и покой.
Все сорок демуазель следуют в процессии за королем и королевой Сицилии. Вслед за ними четыре молодых рыцаря несут невесту на специальных носилках, задрапированных золотой тканью. Пока процессия подтягивается к собору Сен-Мартин и начинает выстраиваться в правильно порядке, чтобы войти внутрь, у Агнессы появляется время спокойно рассмотреть все собственными глазами. Она собирается описать это событие в своих мемуарах, описать день, когда формально был заключен мир между Францией и Англией путем замужества принцессы Анжуйской – и она хочет запомнить каждую деталь.
В соборе Уильям де ля Поль, герцог Саффолк уже ждет невесту, исполняя роль отсутствующего жениха, а Агнесса внимательно изучает невесту. Изабелла рассказывала ей, что когда Генрих VI Английский увидел портрет Маргариты – то немедленно влюбился, и это неудивительно. Сегодня она просто ослепительно хороша в серебристой газовой фате, усыпанной маргаритками из крохотных жемчужин. Талия ее платья завышена, и Агнесса знает, что в области живота у нее подложена подушечка с перьями по существующей моде. Рукава у нее длинные и широкие, они открывают руки, свисая почти от самого локтя и демонстрируя подкладку из горностая, который является символом ее нового статуса. Сердцевидный вырез платья красиво гармонирует с высоким золотым воротником, украшенном рубинами. На голове у нее маленькая золотая диадема с жемчугами, к которой сзади крепится серебряная газовая фата, вместе со шлейфом от платья волочащаяся за ней по земле. Маргарита, невеста из Анжу, так прекрасна, что Агнесса замирает от восторга, а вместе с ней остальные фрейлины и все, кто ее видит.
Толпа приветствует роскошно и элегантно одетых придворных дам и кавалеров громкими одобрительными выкриками и свистом. На них – наряды всех мыслимых цветов, с развевающимися шелковыми лентами, отделкой их экзотических мехов, золотые цепи сверкают на солнце, драгоценные камни разбрасывают вокруг себя радужные блики – даже кожаные уздечки, седла и плетки позолочены. У многих лошадей в гриву и хвост вплетены разноцветные ленты в цвет одежды всадников, и повсюду, где только можно представить – серебряные и золотые маргаритки. Улицы запружены народом, дети сидят на плечах у отцов – но в центре оставлена широкая свободная полоса для королевской процессии. Все машут и скандируют: «Монжуа! Монжуа
[3]!», и «Ноэль! Ноэль
[4]!», и «Да здравствует король!», «Да здравствует добрый король Рене!». Все приветствуют невесту, и она краснеет каждый раз, когда слышит в свой адрес «королева Маргарита» и «королева Английская!».
Королева Мария, королева Изабелла и невеста едут на носилках, которые задрапированы золотыми и серебряными тканями или шелками и атласом в цвет наряда той, что на них восседает. Красные и золотые ленты, цвета Лотарингии, трепещут на каждом балконе по пути процессии, на золотых штандартах висят красные полотнища флагов Лотарингии с вышитыми на них тремя горизонтально летящими серебряными птицами, и так на каждом доме, на каждой двери, на каждом окне. А дети осыпают процессию лепестками маргариток.
Агнесса поворачивается к Антуанетте, которая едет верхом рядом с ней, и смеется:
– Кажется, мне придется лечить глаза после этого буйства цвета и блеска!
Антуанетта смеется и кивает, соглашаясь.
В воздухе разлит аромат пряных трав, который только подчеркивает царящее вокруг возбуждение. Розмарин, лаванда, сладкий ясменник и иссоп, ступающие по ним лошади… Процессия специально двигается медленно, давая возможность всем собравшимся насладиться величественным и прекрасным зрелищем. Каждого нового разряженного придворного толпа встречает восторженным «ах!», а придворные дамы и господа грациозно машут зевакам и кланяются, следуя к собору.
Ни у кого из собравшихся нет и тени сомнения в том, что обеспечить такую роскошную церемонию мог только один человек – Жак Кер. Кто еще, как не он, мог бы понять, почувствовать и удовлетворить это жгучее желание простых людей увидеть блеск и сияние двора, особенно в час их общего триумфа?
Сам Жак Кер едет верхом рядом с королем Рене, и Агнесса направляет свою лошадь к нему.
– Мои поздравления, мой дорогой друг, – говорит она ему тихо со своей томной улыбкой.
– С чем же вы меня поздравляете, миледи Агнесса? – спрашивает он, как обычно пряча едва заметную улыбку. – Вы имеете в виду вашу чудесную маленькую арабскую кобылку? Я вижу, вы с ней неплохо поладили.
