«Теперь он слишком разволновался», – думает Агнесса. – Ему нужно успокоиться.
– Мой дорогой друг, я уверена, что это прекрасный план. Ваша любимая жена будет очень довольна на небесах, если вы сделаете все именно так, – отвечает Агнесса, легонько поглаживая его по плечу.
Он вскакивает на ноги, возбужденно прохаживается несколько раз туда-сюда, а потом снова опускается на колени:
– Миледи, вы… я на коленях умоляю вас стать музой для моего художника, чтобы он писал Мадонну с вас. И я прошу вас, чтобы вы при этом держали на руках вашу младшую дочь.
Агнесса выпрямляется – она ошарашена.
Мария Магдалина, изображающая Деву Марию?! Грешница – в роли непорочной Святой Девы? Бедняга, его скорбь совсем лишила его рассудка!
После долгой паузы она произносит мягко и осторожно:
– Дорогой мой Этьен… Ваше предложение для меня большая честь, но я боюсь, что моя роль в этом будет очень плохо воспринята людьми, а некоторые вполне заслуженно могут счесть это святотатством.
Этьен, однако, стоит на своем.
– Миледи, но ведь ваша красота дана вам Богом, вы, как и все мы, его творение. И вы так красивы, что даже сама Богородица вряд ли возражала бы против того, чтобы именно послужили художницу музой для ее написания.
Агнесса едва слушает его – эта затея кажется ей настолько неисполнимой, что она только качает головой. Этьен медленно поднимается и кланяется, а потом уходит, еще более понурый, чем обычно. Агнесса видит, что он очень расстроен. Глядя на его согбенную спину и поникшую голову, на то, как печально он бредет по тропинке ее сада, она не выдерживает и посылает слугу, чтобы тот передал ему: она обещает, что обсудит его просьбу с королем.
Откровенно говоря, ей хочется забыть о его предложении. Принять его никак нельзя. Но все же – до сегодняшнего дня ее никто никогда не писал. А вдруг это шанс придать ее роли в жизни короля налет некоей безгрешности? Впрочем, это уже слишком – конечно, ни о какой безгрешности речь идти не может. Да, она спросит его – а может быть… может быть, возьмет и удивит результатом. Нужно только как следует подумать и все взвесить.
В мае король прибывает в Лош, чтобы провести время с Агнессой и их дочерями. На какое-то время Агнесса забывает о своих проблемах. А потом принимает решение – она не будет докучать королю глупыми вопросами о том, можно ли ей позировать художнику его друга.
Ведь у Карла и так достаточно хлопот. Агнесса примет предложение Этьена и сделает сюрприз для своего дорогого господина. И нет, она не будет спрашивать разрешения у короля. В глубине души Агнесса знает, что он согласится, если она спросит, потому что он слишком любит Этьена и его покойную жену.
И все-таки она пишет Жаку Керу, чтобы спросить у него совета.
Мой дорогой Жак, мудрейший из друзей. Меня навещал Этьен Шевалье, Вы его, конечно, знаете. Можете себе представить – он просил меня позировать для молодого художника по имени Жан Фуке. Вы слышали о нем? Пока что я не дала своего согласия. Меня никто раньше не писал. Что Вы думаете? Стоит ли мне соглашаться?
Жак пишет ей в ответ:
Не вижу никаких препятствий. Это прекрасная идея, миледи, особенно сейчас, когда Вы в самом расцвете своей молодости и красоты!
Агнесса радуется этому ответу, но решает, что стоит все-таки поведать ему о том, что именно будет нарисовано на картине:
Художник напишет меня на одной из частей диптиха, посвященного покойной жене Этьена. Он хочет разместить этот диптих на ее могиле в Меленском соборе, в своем родном городе. Я всегда считала Марию Магдалину своей покровительницей. Но Жак, мой дорогой друг, дело еще вот в чем: Этьен хочет, чтобы я позировала для образа кормящей Мадонны со своей маленькой дочерью, с ребенком короля, которая должна будет изображать младенца Христа у моей груди. Я не могу понять, как мне относиться к этому предложению. Этьен просит, чтобы я надела на голову богородичный венец, а поверх моей одежды – голубой плащ с горностаем. Но я не уверена, что имею право соглашаться на это! Я с нетерпением жду вашего совета, ибо короля обременять подобными вопросами не хочу. Разумеется, Этьену я сразу отказала, как только он сделал мне это предложение, – уверена, вы меня поймете. Только представьте – я, грешница, блудница, изображаю Деву Марию и держу на руках незаконнорожденное дитя короля, которое изображает Младенца Христа! Это просто немыслимо и совершенно неприемлемо – я так и сказала ему.
Но когда я смотрела вслед моему дорогому уходящему Этьену… Я не могла вынести его огорчения и послала фрейлину сообщить ему, что обещаю поговорить с королем. Но, говоря правду, мне не хотелось бы предстать на диптихе в образе Девы Марии. Пожалуйста, посоветуйте, что мне делать?
Мудрый Жак пишет ей в ответ:
Разумеется, моя дорогая, Вы должны быть готовы к критике, даже если король согласится. Упреков и злобы в ваш адрес будет немало!
Жак читает между строчек и понимает, что она все равно согласится. И когда он видит законченную работу – он совсем не удивляется, что она вызывает скандал, хотя картина прекрасна.
Картин, на которых Дева Мария кормит грудью Младенца Христа, великое множество, и это вовсе не повод для скандала. Но то, что на картине изображен незаконнорожденный ребенок короля и его любовницы в образе Непорочной Девы, порождает шквал осуждений. Мадонна – раскаявшаяся грешница, блудница, Мария Магдалина… это ли не повод для возмущения?
Это смена общественных ролей. И именно это, а не сюжет картины так шокирует двор и общественность.
Глава 28
В октябре Агнесса вместе со всем двором находится в Монтиле, будучи беременной. К ней подходит Мари де Бельвиль с весьма встревоженным видом.
– Агнесса, дорогая моя подруга, – начинает она, – ты знаешь, я никогда не вмешиваюсь в дела двора, не участвую в интригах и ни разу не сказала дурного слова ни о ком.
– Конечно, я знаю, какой ты преданный друг. Но скажи мне, что случилось? Я вижу, что ты сильно расстроена!
Мари действительно выглядит взволнованной.
– Агнесса, моя дорогая, ты так наивна! Меня беспокоит, что тебя могут втянуть в ситуацию, которая не имеет к тебе отношения, но очень тебе повредит.
Агнесса тоже начинает тревожиться:
– Что ты имеешь в виду?
Мари опускает глаза, словно юная девушка, вынужденная признаваться в чем-то непристойном.
– Я знаю из верного источника, что в распоряжении некоего Гийома Мариетта, человека из окружения дофина, который мне никогда не нравился и которому я не доверяю, оказались некоторые бумаги.
Агнесса судорожно пытается вспомнить этого человека, но не может.
– Этот Мариетт утверждает, что нашел их, когда ехал по дороге из Монтиля. Они представляют собой нечто вроде отчета дофина, адресованного герцогу Бургундскому, в котором дофин подтверждает, что на самом деле страной правит Пьер де Бризе при твоем активном участии и руководстве.
