Агнесса замолчала, боясь утомить хозяина своей болтовней. Но он сказал:
– Продолжай же, моя дорогая, прошу – наш разговор помогает мне справиться с собственной совестью.
– Королева-мать часто говорила о скромности и все время повторяла: «Никогда не забывай, что мы все равны в глазах Бога, даже если он решает возвысить кого-то над другими. Всегда будь в первую очередь готова с радостью служить своему королю, чего бы он ни потребовал от тебя. Это лучшее призвание и лучшее предназначение».
Рене, явно взволнованный, кладет свою руку поверх ее руки:
– Моя дорогая Агнесса, точно такие же уроки она давала мне и моим братьям и сестрам и нашим кузенам! Этому научил ее наш дорогой отец – потому что при дворе ее отца в Арагоне все было по-другому. Поначалу она была не совсем согласна с отцом – но ему удалось изменить ее мнение и она подчинилась. Моя мать бескорыстно и самоотверженно отдала свою жизнь, свою удачу и своих детей в распоряжение королю. Она всегда говорила нам: «Я горжусь тем, что в моих жилах течет кровь Валуа по линии матери, и, выйдя замуж во Франции, я искренне радуюсь тому, что французский язык у меня в крови».
В этот момент к ним подходит королева Изабелла.
– Ах, Изабелла! Иди, посиди с нами. Агнесса рассказывает мне о том времени, которое она провела с моей матерью в Сомюре.
Чувствуя себя чуть более расслабленно в обществе леди Изабеллы, Агнесса охотно продолжает:
– Большую часть времени я просто сидела, вышивая и слушая, как королева-мать Иоланда поясняет мне нюансы жизни при королевском дворе. «Видишь ли, моя дорогая, – так она часто начинала, – король несет огромную ответственность: он играет главенствующую роль в стране, его решения абсолютны, ибо он есть закон. Это нелегкая ноша для любого человека, даже для великого человека, и помощь и советы мудрых и опытных людей, людей, которым он может доверять, близких к нему людей, ему необходимы. Она сделала многозначительную паузу, но я понимала, конечно, что она имеет в виду совсем не меня: я ведь никогда не имела возможность говорить с королем Франции или тем более влиять на него, и я всякий раз сомневалась, надо ли мне что-то сказать в этот момент или просто молча слушать. В результате я выбрала второй вариант. Много лет я помогаю королю разобраться, кто из мужчин и женщин достоин внимания и кому можно доверять. Я знаю его очень давно – еще мальчиком он жил у нас… – Я помню, как она повернулась и улыбнулась мне, когда мы медленно прогуливались по нашей любимой тропинке недалеко от замка. Иногда мне казалось, что она разговаривает не столько со мной, сколько с самой собой. – За это время король стал лучше разбираться в людях, и теперь вокруг него есть несколько выдающихся персон, к которым мне удалось привлечь его внимание».
И затем она рассказывала мне о тех, кого привела к королю, об их выдающихся качествах: о вашем брате, сир, принце Карле Анжуйском, и о Пьере де Бризе, верном подданном вашего покойного отца… об Этьене Шевалье, «таком преданном и щедром»… об Антуане де Кабанесе, великом капитане, который присягнул покойному королю и королю Карлу, когда тот был еще дофином… «Есть и другие, на кого он может рассчитывать, – сказала она мне. – Такие как Андре де Вилликье и Гильом Гуфье. – Конечно, купец Жак Кер тоже был назван среди них. А потом она продолжила: – Видишь ли, моя дорогая, у меня было время, чтобы понять, как работает твой ум – и я вижу, что ты сможешь запомнить все то, что я рассказываю тебе об этих видных придворных, и оценить каждого из них». И на самом деле она описала мне всех этих людей так подробно и хорошо, что сейчас мне кажется, будто я давно знакома со многими из них.
Сир, ваша сестра, королева Мария, была одной из излюбленных тем для разговора, так же как история восхождения на трон нашего короля, его многочисленные страдания и попытки вашей матери помочь ему. И во всех наших бесчисленных беседах она всегда возвращалась к одной и той же теме: что самой главной задачей для преданного патриота, особенно если он входит в ближний круг монарха, является служить королю и стране верой и правдой, как сделала она, прибыв во Францию.
«Когда ты будешь в Лотарингии с моим сыном и его женой, – говорила она мне, – вам часто придется бывать при дворе короля Карла, и там-то ты и сможешь как следует исполнить свое предназначение: помогая моему сыну и его жене развлекать короля своим пением и игрой на арфе, например. И будь внимательной и благосклонной к тому, что этот скромный монарх будет рассказывать тебе, если захочет».
Вы, наверно, понимаете, сир и мадам, что подобные вещи меня удивляли, и я часто думала, уж не путает ли она меня со своей дочерью. Простите меня – все-таки возраст у нее был уже солидный. «Конечно, – добавляла она, – он не станет изливать душу постороннему человеку, но благодаря моей дорогой Изабелле я уверена, он проникнется теплом и доверием к такой чистой и невинной душе, как у тебя, и, возможно, захочет открыться. Ему это нужно. Я знаю».
Сир и мадам, когда она говорила так – а она это делала довольно часто! – признаюсь, я чувствовала себя неловко, потому что очень хорошо понимаю, насколько это невозможно – чтобы король хотя бы вообще заметил меня, не говоря уже о том, чтобы захотеть беседовать со мной наедине и делиться со мной своими сокровенными мыслями!
Агнесса замечает, что Изабелла и Рене украдкой обмениваются взглядами во время этого ее отступления. Наверно, они так же, как и она, смущены тем, что королева Иоланда говорила в таком духе о короле. Агнессе кажется, что Изабелла теперь слушает ее даже как будто с большим вниманием, чем Рене, как будто пытается услышать что-то важное, что подтвердит какие-то ее догадки.
– Мадам, сир, я никогда не забуду наставление, которое она дала мне одним из последних: «Агнесса, всегда будь честна сама с собой и верна тому, чему учила тебя в детстве сестра Мария, которая прислала тебя в Лотарингию. Не забывай то, чему ты научилась, исполняя свои обязанности на службе у Королевы Изабеллы. Если ты будешь этому следовать – ты никогда не повторишь путь матери нашего короля, королевы Изабо. Она была изначально хорошей женщиной, которая превратилась в старую ведьму вследствие разочарований, страха и слабости характера».
Агнесса замолкает. Рене и Изабелла тоже молчат, и девушка опасается, что зашла слишком далеко в своем повествовании.
Раздается стук в дверь, означающий, что еда подана, и Агнесса вынуждена оставить своих хозяев.
– Спасибо, моя дорогая, – кивает ей Изабелла. – Мы потом еще поговорим. У нас будет время послушать твои воспоминания на пути домой в Лотарингию.
Следующий день проходит в суете и заботах, вызванных отъездом большинства гостей и их слуг, и только вечером Изабелла приглашает к себе Агнессу. Когда фрейлина входит, Изабелла говорит с самой теплой улыбкой:
– Выпей с нами глоток вина, дорогая Агнесса, и дай нам насладиться еще твоими воспоминаниями. Так утешительно слушать и понимать, какой счастливой ты делала королеву Иоланду в наше отсутствие.
Когда слуги выходят и все детали предстоящего путешествия обсуждены, Рене наполняет кубок Агнессы и дает ей знак продолжить рассказ о разговорах с его матерью.
