– Мадам, после многих встреч и долгих переговоров Филипп Бургундский наконец согласился освободить вашего сына, – говорит он торжественно, но тихо.
Иоланда чувствует такое облегчение, что у нее к глазам поступают слезы. Но Пьер де Брезе продолжает, и ей становятся ясны причины его сдержанности:
– Герцог дал понять, что рассчитывает на значительную компенсацию того оскорбления, которое ваш дом, сударыня, нанес его семейству. Его светлость согласен немедленно освободить герцога Рене, если вы подпишете договор, согласно которому во владение ему перейдет герцогство Бар, а ваша внучка, Маргарита, станет женой его старшего сына.
Иоланда стоит не дыша; на мгновение кажется, что она сейчас упадет в обморок. Через несколько секунд она тихо говорит, обращаясь словно бы к самой себе:
– Значит, вот так он хочет отплатить за то, что мы отвергли его сестру, которая должна была стать женой моего сына. В отместку за это он требует руки Маргариты, дочери другого моего сына, чтобы наши дома все-таки вступили в союз!
На Пьера больно смотреть.
– Это еще не все, милая госпожа. В дополнение к этому герцог Бургундский требует три миллиона золотых дукатов.
У Иоланды подкашиваются ноги, и она оседает в кресло.
– Во всей Франции нет столько денег! – восклицает она. – И уж точно не в моем герцогстве!
Пьер подходит и осторожно берет ее за руку.
– Мадам, сударыня, это не все. – У Иоланды перехватывает дыхание. – Рене был так потрясен, узнав об этих условиях, что тут же объявил – и настоял, чтобы я вам это передал, – что скорее сгинет в тюрьме, чем позволит вам их принять.
Взглянув после этих слов на Иоланду, Пьер тут же протягивает ей кубок с водой и с встревоженным видом опускается на колени возле ее кресла.
Нет, она не лишилась чувств, но ей требуется время, чтобы осознать ответ Рене. Что он сказал? Что лучше останется в башне, чем лишится одного герцогства и разорит другое? Лучше погибнет в тюрьме, чем поплывет в Неаполь и сядет на трон рядом с любимой женой и детьми? Ее душа, казалось, успевшая за время этого разговора превратиться в пустую высохшую скорлупу, наполняется гордостью за отважного сына. Как бы его отец гордился таким ответом!
Поглощенная своим горем, она не подумала о чувствах Пьера – а он ведь наверняка страдает, что был вынужден сообщить ей такие дурные вести!
– Пьер, мой дорогой друг, друг всей моей семьи, не печальтесь! – говорит она ему утешающе. – Вы не подвели меня. Я дала вам невыполнимое задание, и опрометчиво было надеяться на уступку со стороны такого упрямого врага, как Филипп Бургундский. Я найду другой путь так или иначе. А сейчас давайте уважать ту жертву, которую мой сын принес ради своей семьи и своих земель.
Иоланда знает, что никакие слова не порадуют Пьера – и ее саму, – но благодарна, что он рядом с ней в этот трудный час.
Глава 5
Иоланда так долго вела переговоры с Филиппом Бургундским о судьбе Рене, что уже начала хорошо понимать герцога. Его отношение к дому Анжу никак не связано с другим вопросом, который уже много лет заботит Иоланду: с объединением разных французских фракций против врага. Она чувствует, что Филипп постепенно начинает осознавать всю важность того, чтобы страна была единой, и все плюсы, которые это за собой повлечет. Иоланда не удивлена, что он находит предлог за предлогом, чтобы с ней не видеться: она чувствует, что при личной встрече у него может не хватить доводов против освобождения Рене.
К своему удовольствию, в этом она не ошиблась, хотя Филипп только в 1435 году, поддавшись уговорам, прекратил поддерживать англичан и встал на сторону своего законного короля. Он согласился подписать с Карлом VII мирный договор. По условиям этого соглашения – Аррасского договора – герцог освобождается от принесения оммажа, но обещает Карлу VII свою поддержку и соглашается вернуться в Париж под власть короля.
Карл, в свою очередь, готов принести Филиппу извинения за то, что был вовлечен в убийство его отца, и обещает наказать всех, кто за это в ответе. Что более важно, король перестает быть главой арманьяков, и существование двух фракций, разделивших Францию и позволивших англичанам разорить страну, на этом кончается. Теперь, когда Бургундия встала на сторону короля, у объединенной Франции явный численный перевес над противником. Наконец пришло время стряхнуть английское иго.
Но, несмотря на успех, Иоланда в тоске. Рене прислал ей письмо, которое разрывает ей сердце:
Матушка моя, самая стойкая и любящая из матерей! В своей башне я обрадовался новостям о примирении короля с герцогом Бургундским, но это только усилило мою отчаянную жажду освобождения. Единственная надежда выйти на волю – принять условия герцога, который предложил мне выдать мою девятилетнюю Иоланду за Ферри, сына Антуана де Водемона – человека, который взял меня в плен и продолжает оспаривать мои права на Лотарингию. Если я соглашусь, ему достанется часть нашего герцогства в составе приданого. И, как будто этого мало, я буду вынужден выплатить огромный выкуп, отдать двух моих сыновей в заложники и отправить мою дочь к ее будущей свекрови. Представьте мое разочарование, когда я понял, что не смогу собрать сумму, нужную для выкупа, и вынужден буду оставаться в заточении!
Может ли положение матери быть более отчаянным? Его письмо отзывается в Иоланде жгучей болью, и она обещает себе, что найдет способ освободить сына – любой ценой.
Несмотря на ее решительные слова и твердые намерения, только в 1437 году, через шесть лет после пленения Рене, Филипп соглашается снизить размер выкупа до четырехсот тысяч золотых экю – это, конечно, тоже огромная сумма. Иоланда два года писала герцогу письма, но никакие ее слова не могли убедить Филиппа встретиться с ней лично. Непомерный выкуп, хотя и был лишь частью от изначальной суммы, практически разорил Анжу, но Рене наконец-то на свободе. Он пишет матери письмо, отбыв из Дижона:
Матушка, я не могу поверить, что наконец-то выбрался из этой проклятой башни. Представляю, с каким трудом Вы собирали для меня выкуп! Верьте или нет, но герцог Филипп устроил мне проводы как почетному гостю. Я прибыл в Дижон на одном из своих коней, а сейчас меня ждал великолепный скакун – дар от герцога Филиппа, который уверил меня, что никогда не держал зла против меня лично. Как будто это перевешивает все годы в заточении! Члены моей свиты, которые прибыли из Лотарингии, чтобы сопроводить меня домой, рассказали, как хорошо их приняли и как герцог Филипп упирал на то, что не хочет, чтобы мы стали врагами. Что он себе вообразил – что я поблагодарю его за гостеприимство?
Рене должен поехать в Лотарингию, к сыну Жану, который сейчас правит этими землями вместо него, а потом попробовать заработать денег, чтобы возместить часть выкупа. Иоланда представляет себе сына – наконец-то свободного: как в лицо ему бьет ветер, как он вновь чувствует под собой доброго коня, как он оглядывает заснеженные поля под бледным зимним солнцем, – и эти мысли умиротворяют ее. Она знает, что после Лотарингии он поедет в Анжу, а затем – к ней, в Сомюр.
