— Стоп, — сказал Кевин. — дальше меня не интересует. Видишь ли, если мне взбредет в голову полюбоваться на разнообразие человеческих потрахушек, я посмотрю порно. Я спрашиваю тебя обо всем, кроме этого, потому что мне, как и всякому нормальному человеку, плевать на то, кто что хочет вытворять в койке. Неважно, в чем тут загвоздка — в том, что ты восхищаешься человеком, которого угораздило понять твой лепет, или в том, что ты собрался пригласить его на выпускной, а потом сыграть свадьбу в одном из штатов, где вам выдадут брачное свидетельство. И то, и другое — не проблема. И люди, которым не понравится второй вариант, были и всегда будут, как и те, кому просто не нравится твой цвет волос или твои писульки в Интернет. Чтобы разобраться в себе, тебе нужно время, а времени у тебя предостаточно. Тебя просто кинули люди, которым ты доверял, и тебе почему-то очень хочется себя добить. Вместо этого предлагаю тебе примерить на себя другую личность. Не Томми-я-всех-прощу-потому-что-боюсь-быть-один, а… к примеру Томаса. Томаса Митфорда. Смелого такого парня, которому все нипочем. Который ценит себя на миллион баксов. Сразу не получится, не надейся. У тебя в голове столько мусора, что городская свалка кажется скромным пакетиком с обертками от гамбургера. Этот мусор так сразу не выбросить, но отодвинуть его на время в сторону можно. Какая бы ни была у тебя ориентация, значения она не имеет. Ты неплохой парень, вот и все, что я могу о тебе сказать.
— Да, — согласился Томми, — но бог…
— А с богом ты потом поговоришь лично. Люди хреновые проводники в этом деле. Помрешь и спросишь его: господи, вот чем лично я тебе так насолил? Уверен, он будет удивлен, потому что ничего особенного против тебя не имел. Хочешь кофе? У меня где-то было молоко.
— Нет, — отказался Томми. — Мне пора. Спасибо, Кевин.
— Я бы предложил тебе куртку, но не могу.
— Я понимаю.
Томми встал и пошел к двери. Обернулся:
— Тебя за это выгнали из школы?
— Ага, — рассеянно отозвался Кевин, выливая в кружку остатки виски. — Ты не единственный в своем роде, Томас. Лет пять назад в школе был похожий парень.
— Был?
— Повесился в прошлом году. Слишком много ему пришлось думать о том, каким он должен быть. От этого всегда крыша едет.
Принесенные с собой деньги Томми тайком сунул в карман висящей на крючке рваной черной куртки и вышел.
Глава 9
В небольшой нью-йоркской квартире жили четверо — Сара Хогарт, пышная блондинка Джиллиан, ее брат Джастин и дымчатый кот Патрик, представитель того кошачьего племени, которое совершенно не против, чтобы из них вязали пушистые узлы и опрокидывали кверху брюхом.
Ранним утром пятницы солнце, заливающее комнату с разбросанными с ночи яркими синтетическими матрасиками, разбудило Джиллиан, а Джиллиан разбудила Сару и Патрика, тут же ринувшегося к миске.
Джастина разбудить было сложнее. Он привык к ночной жизни, и на солнечный свет реагировал как ленивый вампир — матерясь, забирался с головой под одеяла и швырялся в окна подушками.
На Джастина не обращали внимания. На него можно было наступать, петь ему на ухо, греметь посудой и шуметь феном, — он только морщился, но не поднимался.
Пока Джиллиан возилась в душевой, Сара накормила Патрика и заглянула в блокнотик. Она плохо помнила распорядок своих ежедневных дел, и потому вечно все записывала.
На это утро у нее значились три важных дела: собеседование, собеседование и собеседование, все в разных концах города.
Последняя работа обошлась Саре в сто двадцать долларов за обучение и в комок нервных клеток, потраченных в присутствии менеджера, ласково заявившего, что, к сожалению, Сара им не подходит.
Оставались всего восемьдесят долларов наличными и мелочь на кредитке. Хотя бы одно из запланированных собеседований должно было принести Саре счастье, деньги и долгожданное спокойствие.
У Джиллиан дела обстояли получше, и потому она и бродила по комнате, пританцовывая, красила ресницы, мелодично напевая, и в итоге уселась за педикюр, распаковав купленный накануне дорогой педикюрный набор.
— Ты не видела мой лифчик?
Сара мотнула головой.
— Плохо, — расстроилась Джиллиан, поводя колыхающейся под тонкой тканью маечки грудью. — Куда он запропастился… Черный с зеленым… с вышивкой. Не видела?
— Видела розовый. Он под Джастином.
— Из розового вылезли все косточки, он теперь годится только на свинью.
Джастин, не открывая глаз, пошарил у себя под матрасом и молча швырнул лифчик в сестру.
— Спасибо, — сказала Джиллиан, воткнула между пальцев ядовито-зеленый разделитель и взялась за щипчики.
Сару передернуло. Ноги и пальцы ног были для нее странно отвратительной частью тела. Тупые шевелящиеся отросточки, которые она всегда прятала в закрытых туфельках и кроссовках, не позволяя себе носить босоножки. Возня с педикюром раздражала ее так же сильно, как если бы Джиллиан взялась за прилюдное наведение интимной стрижки.
Щелк-щелк, щипчики-кусачки отламывают толстые ногти, и обрезки отскакивают на велюровый диванчик, а Джиллиан сгребает их ладонью и бросает в тазик, заполненный мыльной водой.
Чтобы отвлечься и заглушить звук, Сара отвернулась и взялась за фисташки, с прошлого вечера оставшиеся на блюдце. Остатки фисташек — пытка для зубов, их не разгрызть, скользкие, так и норовят проскочить в глотку.
Хр-трр-трак!
— Через неделю мы платим за квартиру, — нарушила молчание Джиллиан. — Все помнят?
Джастин не ответил. Ему было все равно.
— Да, — сказала Сара. — Я обязательно…
Что — обязательно, она не знала. Устроюсь на работу и сразу же получу деньги?
Спас ее телефонный звонок. Сара схватила трубку и заходила вдоль длинной стойки, заваленной ореховой скорлупой.
— Привет, — сказал Кит. — Ты одна?
— Нет. Но это неважно. Привет. Что-то случилось?
Кит долго молчал, а Сара терпеливо ждала, зная, как тяжело даются брату первые шаги навстречу кому бы то ни было.
— Можешь приехать? — наконец спросил Кит.
Голос его звучал спокойно и обыденно.
— Приехать? Сейчас? Нет… я была у тебя совсем недавно. Что случилось? Закончились таблетки?
Сара кинула взгляд на Джиллиан, но та, прищурившись, рассматривала на свет пузырек с ярким лаком, и на разговор не обращала никакого внимания.
Зато зашевелился Джастин, приподнялся на локтях и уставился на Сару внимательно и хмуро.
— Таблетки еще есть. Дело не в них. В субботу важный матч, и мне не хочется играть. Я подумал, если ты приедешь, то…
Сара рассмеялась.
— Кит, не глупи, — ласково сказала она. — Ты же жить не можешь без футбола, как это — не хочется играть? С каких это пор ты вообще начал волноваться из-за игр?
