Добравшись до города, Глеб со спутниками затаились на взгорке, откуда открывался замечательный вид на городские ворота. Да и дорога хорошо просматривалась в обе стороны. Приглядевшись, спутники Волкова разом посмурнели. И было от чего! На воротах города стояла стража с гербами туронского маркграфа. Трое вооруженных путников с военной выправкой обязательно вызвали бы подозрения стражников…
Сувор скрипнул зубами и обреченно сказал:
– Не добудем мы здесь лошадей.
Стоящие на воротах туронцы весело гоготали, задирая всех проходящих мимо мужчин, и в полный голос обсуждали стати женщин. Прохожие, пугливо втягивая головы в плечи, норовили побыстрее миновать отряд туронцев. Вот один из солдат, разгоряченный выпитым вином и чувством вседозволенности, схватил за руку проходящую мимо одинокую горожанку. От грубого рывка она выронила на мостовую плетеную корзинку, испуганно вскрикнув, и забилась, словно пойманная птица в силках браконьера, пытаясь вырваться из жадных рук туронца. Прохожие угрюмо отворачивали лица, чтоб не встречаться взглядом с молящими о помощи, полными слез глазами горожанки. Связываться с захватчиками города никто не хотел…
– Подонки! – выдохнул Сувор, терзая рукоять меча.
– Понабрал Альгерд отребья, – поддержал его Дых.
Сувор удивленно посмотрел на ветерана и сказал:
– Я вообще-то имел в виду горожан. Трусы паршивые! Их же столько, что они могли одной массой задавить туронских растяп, те и за мечи бы не успели схватиться.
Глеб недоумевал, слушая разгорячившегося рыцаря. Насмотревшись на нравы столичных дворян, презрительно относящихся ко всем остальным сословиям, он не ожидал, что нугарец воспримет близко к сердцу страдания неизвестной горожанки. Волков и сам жалел несчастную, но ничем не мог ей помочь. Он понимал, что бросаться втроем на полусотню солдат – чистое безумие. Понимали это и его спутники.
– Я бы за своих зубами глотки рвал! – продолжал возмущаться бездействием горожан Сувор.
Волков взглянул на крепкие, ровные ряды зубов нугарского рыцаря и вынужден был признать, что такими зубами действительно можно порвать глотку, лишь бы хватило смелости. Но и смелости Сувору было не занимать, как, впрочем, и остальным нугарским дворянам, достаточно только вспомнить их безумную атаку на туронских копейщиков.
Между тем туронский солдат продолжал развлекаться, он с хохотом пресекал попытки горожанки высвободиться. В пылу борьбы с головы молодой женщины упал платок, и волна густых, пышных, каштановых волос рассыпалась по плечам. Наконец, солдату наскучило развлечение.
Он огладил ладное тело молодухи, чувствуя ладонями упругость молодого тела, перегнул ее через бортик стоящей у ворот телеги и рванул вверх длинный подол платья, обнажив крепкие загорелые бедра горожанки. Громкие крики жертвы только распаляли похоть туронца. Удерживая молодую женщину одной рукой, второй он торопливо расстегивал ремень на штанах. Остальные туронские солдаты окружили жертву и насильника кольцом и похабными советами подбадривали товарища. Они так увлеклись зрелищем, что прошляпили подъезжающую к воротам кавалькаду конных воинов.
Всадники, при виде загораживающей проезд толпы, не стали сдерживать коней, врезавшись в ряды солдат на полном ходу. Несколько туронцев были сбиты с ног и исчезли под копытами коней. Только несколько криков раздалось, сразу же сменившихся хрустом костей и предсмертным хрипом.
Увидев постигшее сотоварищей несчастье, туронские солдаты схватились за оружие…
Волков, Сувор и Дых напряглись на холме в ожидании схватки. Ведь нет ничего приятнее для глаз, чем вид схватившихся в смертном бою твоих врагов.
Боя не получилось. Из рядов всадников выдвинулось несколько закованных в броню рыцарей, принявшихся охаживать солдат ножнами мечей. Солдаты не осмелились поднять оружие на дворян и раздались в стороны, прикрывая головы руками, напоминая своим видом свору побитых псов. Всадники вырвались за пределы городских стен. Остановились, переговариваясь…
– Эльфы, – уверенно заявил Сувор, указав на лег ковооруженных всадников в зеленых одеждах, состав ляющих добрую половину отряда.
Оставшаяся без присмотра жертва туронских солдат выскочила за ворота и побежала к лесу, придерживая руками подол платья. Следом за ней с ругательствами припустил солдат, придерживая руками спадающие штаны…
– Б***во! – выругался Глеб, заметив, что горожан ка и ее преследователь направляются к их холму.
Он обернулся к сотоварищам. Те тоже все поняли. Сувор с каменным выражением лица потянул из ножен меч.
Один из эльфов, видя, что горожанка все больше и больше отрывается от преследоватля, вскинул лук и выпустил стрелу. Женщина взмахнула руками и рухнула в траву. Преследовавший ее солдат разразился громкими ругательствами. Всадники тронули коней и подъехали к недовольному туронцу.
– Чем ты недоволен, солдат? – донеслось до затаившихся на холме воинов. – Теперь она точно не убежит. Бери, пользуйся.
Всадники расхохотались.
Солдат скрипнул зубами и зашагал к воротам.
– Тиндел, ты со своими остаешься в городе, – сказал один из всадников, наверное, командир отряда.
Эльф, подстреливший женщину, развернул лошадь, демонстрируя удивительную ловкость в обращении с конем, и в сопровождении пятерых сородичей направился в город. Остальные всадники выехали на тракт и поскакали в сторону Каоры.
Дождавшись, когда конный отряд скроется из виду троица бойцов сползлись вместе.
– Уходить надо, – сказал Дых.
Сувор согласно кивнул.
– Без лошадей не уйдем, – не поддержал товарищей Глеб. Он понимал, что чрезмерно рискует, но возвратиться к раненым товарищам без коней – погубить в итоге весь отряд.
Рыцарь с ветераном переглянулись, одинаково скривились, но возражать Волкову не стали. Для них он все еще был законным наследником престола.
На помощь пришел случай – вдали показалась пара медленно кативших повозок.
– Такие сойдут? – спросил Волков своих спутников.
Сувор с Дыхом долго разглядывали повозки.
– Сойдут, – вынес вердикт ветеран. – Что с погон щиками будем делать?
Рыцарь красноречиво провел пальцем по горлу.
– Посмотрим по обстоятельствам. – дипломатично ответил Глеб. Он понимал, что оставить в живых свидетелей – напрасный риск, но не мог отдать приказ на хладнокровное убийство ни в чем не повинных людей. Все же не на чужой земле.
Они затаились, дожидаясь, когда повозки поравняются с их укрытием. Время в засаде тянулось мед ленно.
Сувор первым расслышал тихий скрип плохо смазанных колес, хищно улыбнулся и потянул из ножен меч. Дых обнажил подаренный Грохом клинок. Волков проверил, легко ли вынимаются глебы из ножен, и взялся за снаряженный арбалет. Когда повозки оказались скрыты пригорком от воротной стражи, они одновременно выскочили из укрытий и перекрыли дорогу. Рыцарь запрыгнул на вторую повозку и приставил клинок к шее погонщика. Тот, почувствовав холод стали у горла, сидел тихо и только переводил взгляд с одного нападавшего на другого. Зато второй возница оказался не робкого десятка и, соскочив с телеги, взмахнул топором. Глеб навел арбалет ему в лоб, оставаясь в недосягаемости его оружия, и покачал головой.
