Через три года, к огромному общественному удивлению, он подал прошение на перевод в городскую стражу. Натан иногда мысленно посмеивался, что на решение Гирана повлияло в том числе и то, что на новом месте он имел бы гораздо больше возможностей для неофициального заработка, а значит, мог позволить себе более частые покупки любимого лакомства. А вот графа Корнока такие резоны не устраивали. Глава рода был в бешенстве – служба в гвардии была намного престижней, чем работа стражником, куда по мнению главы рода шли одни неудачники и нищеброды, – скандал был громкий, после чего непокорному отпрыску было объявлено, что на поддержку он может больше не рассчитывать. Узнав о решении графа, многие еще недавно доброжелательно настроенные к Гирану знакомцы отвернулись от младшего сына Корнока, резко сократилось количество приглашений, исчезли всяческие намеки на желание породниться со стороны всех значимых столичных дворянских родов. Высший свет, настроенный благожелательно к гвардейскому сотнику, по отношению к сотнику городской стражи был более суров. С их точки зрения Гиран не оправдал возложенных на него ожиданий. Началась тихая травля. Презрение в глазах вчерашних приятелей, плохо завуалированные оскорбления… Новоиспеченному сотнику стражи за четыре декады пришлось принять участие в двух с половиной десятках дуэлей, он чудом уцелел после нападения группы неизвестных, организованного скорее всего кем-то из неудачливых дуэлянтов. Из всех установленных связей сохранить удалось едва ли треть.
Гиран не отчаивался, он верил в свою удачу. Через пять лет младший сын графа Корнока, когда история его ухода из гвардии основательно подзабылась, занял место заместителя начальника городской стражи и контролировал почти половину теневого мира столицы: воры, попрошайки, уличные артисты, нечистые на руку торговцы, контрабандисты – свою долю он получал от всех.
Еще через два года скончался его начальник, и он стал капитаном стражи. Конечно, были и другие претенденты на эту должность, но… Один сел за казнокрадство – постарались знакомые чиновники, выросшие, как и сам Гиран, в чинах за прошедшее время, и между прочим не без его помощи. Второй что-то не поделил с гвардейцами и был убит на дуэли. С учетом того, что участниками дуэли были гвардейцы из бывшей сотни Гирана, можно было сделать вывод, что связей с ними он не растерял, а некоторое похолодание в их отношениях было не более чем игрой. Да и демонстрируемая неприязнь нового сотника к своему бывшему командиру выглядела довольно подозрительно. Третий претендент сам снял свою кандидатуру, без объяснения причин. Не считать же за таковую невнятные объяснения, что он боится не справиться со своими обязанностями в связи с недостаточным опытом. Когда это кого останавливало? Занять, занять любыми путями место повыше, зубами выгрызть, а там… В конце концов, зачем нужны подчиненные? Всем заинтересованным было понятно, что Гиран приложил руку к устранению своих конкурентов – он и раньше в процессе работы часто пользовался схожими методами, – однако никаких прямых доказательств не было, а обвинять его на основе подозрений… Некоторые попробовали, после чего выяснилось, что у нового капитана стражи имеется такая поддержка, что тут бы самому уцелеть, а не думать, как бы потеснить его с занятого места.
В тридцать восемь лет Гиран был настолько богат и влиятелен – контроль теневого мира дал ему огромные возможности по сбору компромата, шантажу и оказанию деликатных услуг, чем он умело пользовался, – что сумел заполучить в жены дочь одного из самых влиятельных аристократов королевства. О такой партии он и мечтать не мог, даже если бы стал к этому времени – а в этом он сильно сомневался – заместителем командира гвардии. И уж тем более не имел бы такого влияния и таких денег. Жизнь, можно сказать, удалась. Гиран стал желательным гостем на любом приеме.
Ходили, правда, в аристократической среде шепотки, что при всех своих талантах, он никак не мог добиться такого положения только своими силами. Подозревали, что демонстративный разрыв с семьей был умело разыгран точно так же, как показываемая неприязнь с гвардейцами, а когда его сбросили со счетов, тут он и развернулся. Подозрительно для понимающих людей выглядела и его женитьба. В конце концов, при всем своем богатстве и влиянии, кем Гиран был для советника короля? Никем. Выскочкой без поддержки семьи. Одного слова советника хватило бы, чтобы свести на нет все его достижения. И выдать за него дочь? А вот как способ укрепить связи между семьями Корнок и Рисава – вполне вероятно…
Хотя Натан считал, что если между двумя аристократическими семействами и был сговор, то талантов Гирана это не отменяет, как бы ни злопыхали недоброжелатели. Не стали бы главы родов делать ставку на бездарность. И титул барона он не смог бы получить. И удержать под контролем теневой мир столицы. И… Перечислять можно долго.
Печенье закончилось, и Гиран, глядя на своего помощника, чуть заметно улыбнулся, он словно догадывался, о чем сейчас тот думает, после чего сказал:
– Да, возвращаясь к Эрно Альтину Встреча с его людьми произошла где-то через год после моей свадьбы. С такой поддержкой при дворе, как мой тесть, мне можно было не оглядываться на недоброжелателей. Вскоре я настолько поверил в свою неприкасаемость, что начал считать столицу чуть ли не своей вотчиной. Теперь не только преступный мир, но и добропорядочные торговцы – а такие, могу тебе признаться, имелись – должны были мне платить, в том числе и иностранцы. Ни много ни мало, но двадцатую часть прибыли вынь да положь. И это не считая обязательного торгового сбора. Между прочим, из него я не брал ни монеты. Те, кто платить отказывался… Не будем, пожалуй, углубляться в подробности, но свое я все равно получил. Жаловаться на меня при дворе было бесполезно, своим правителям проблемы торговцев тоже были малоинтересны – налоги с них они соберут в полном объеме, да и поборы мои были не столь значительны, чтобы устраивать разбирательства на межгосударственном уровне. Честно говоря, до сих пор не понимаю, почему мальчики Эрно решили нанести мне визит вежливости. Как бы то ни было, но просыпаться среди ночи, чувствуя лезвие кинжала возле горла и накрывшую рот чью-то ладонь – ощущение не из приятных. – Гиран потер большим и указательным пальцами кадык. – Представь себе, что я ощутил, обнаружив возле своей кровати троих незнакомцев. Причем на своей безопасности я не экономил, и как меня уверяли нанятые маги: незамеченным в дом не сможет пробраться никто. Не сможет, как же! Хорошо, что они прибыли разговаривать, а не убивать, иначе утром бы я не проснулся. Кхм, да. Один из незнакомцев жестом показал мне, что не стоит поднимать шум. Не буду говорить, что мне не было страшно. Было, конечно, но еще больше чем за себя, я боялся за спящую рядом жену. Также жестами я показал незваным гостям, что все понимаю и буду вести себя разумно. Я не собирался их обманывать, думаю, они это поняли, но все равно предпочли подстраховаться. Незнакомцы установили в комнате звуковой барьер и только потом меня отпустили. Предложили обсудить кое-какие вопросы. Сказали, что за жену я могу не беспокоиться, с ней все в порядке, но спать она будет крепко и до утра ее разбудить не получится, так, как знать о нашей встрече ей точно не нужно. В общем, с незваными гостями у нас произошла вежливая беседа, в ходе которой меня убедили поумерить свои аппетиты и не зариться на чужое.
