Бордогес, сказав, что его ждут дела, удалился в дом, забрав, разумеется, деньги с собой.
– Очень гостеприимный хозяин! – Ксантипп только посмеялся над таким поведением бывшего владельца скакунов.
Все взобрались на колесницу. Орест уверенно взялся за поводья, и колесница, влекомая четвёркой гнедых лошадей, покатилась к выезду из города. Пока Орест не торопился, предпочитая вначале приноровиться к лошадям. Да и узкие улицы городка не располагали к слишком быстрой езде.
Испуганный Тимей, который всю жизнь ходил пешком, вцепился в бортик колесницы и зажмурил глаза. Иногда он, правда, открывал их, чтобы убедиться, что ничего страшного не случилось.
Фиола тоже ехала в колеснице впервые, но выглядела довольной и счастливой, как будто это не было для неё в диковинку. Вначале они проехались по наиболее широким улицам, чтобы освоиться.
Городок был небольшой, поэтому они вскоре выехали на загородную дорогу. Фиола указывала путь. Орест с явным удовольствием правил колесницей. Тимей, немного привыкнув, иногда осторожно из-под полузажмуренных век оглядывал окрестности. Ксантипп же был похож на впавшего в нирвану индийского брахмана или йога. Он сидел расслабленно, погружённый в думы и, казалось, ничего не замечал вокруг. Но это только казалось. На самом деле Ксантипп в любой миг готов был встретить опасность. Жизнь приучила его быстро реагировать на любое изменение обстановки. И раньше Ксантиппа выручало умение предчувствовать опасность. Вот и сейчас он кожей ощущал, что может возникнуть что-то нехорошее. Опасное, угрожающее их жизни.
4
Ярко светило солнце, дул лёгкий ветерок. Зеленела трава. Колёса вздымали пыль. Кругом была тишина и спокойствие. Где-то впереди, там, где дорога проходила около небольшой оливковой рощицы, группа людей, похожих на крестьян, возилась с повозкой, запряжённой парой волов. Ксантиппу эти люди как-то сразу не понравились. Уж больно крепкими выглядели они для обычных крестьян, да и возились у повозки как-то хаотично.
Колесница быстро приближалась к повозке. И тут спартанец заметил, как эти «крестьяне» извлекают из повозки луки со стрелами, дротики, мечи и копья. У повозки было семь человек, но Ксантипп заметил ещё нескольких в оливковой рощице.
Орест растерянно посмотрел на хозяина.
– Гони быстрей! – крикнул ему Ксантипп.
Орест послушно махнул кнутом, подгоняя лошадей. Колесница понеслась прямо на вооружённых людей у повозки.
Просвистела первая стрела, вторая вонзилась в борт колесницы. Фиола взвизгнула и схватилась за Тимея. И тогда Ксантипп схватился за копья. Раз! И точно брошенное копьё пригвоздило лучника к повозке. Второе копьё пронзило грудь ещё одному лучнику. Нападавшие испугались. А когда Ксантипп взялся за третье копьё – бросились прочь от дороги. Они же не знали, что это последнее копьё. Спартанец замахнулся, делая вид, что кидает копьё. Враги в страхе попрятались, кто за повозку, кто за деревья. Колесница уже миновала повозку, и Ксантипп решил сохранить последнее копьё.
Вдогонку им просвистело несколько стрел. Но, к счастью, перепуганные неожиданным отпором разбойники (а по-другому их назвать сложно) стреляли крайне не метко. И вот колесница уже вне досягаемости для их стрел.
Оценивая произошедшее, Ксантипп подумал, не показалось ли ему, что в рощице он увидел Бордогеса, который так недавно продал им лошадей и колесницу. Похоже, ему не захотелось прощаться со своим имуществом! Решил и деньги получить, и товар вернуть. Не удалось! Но что-то подсказывало Ксантиппу, что они ещё встретятся.
А пока колесница уносила их всё дальше и дальше от места засады.
– Превосходно! Вы так метко кидаете! – восхищённо сказала Фиола.
– Война заставит, и вороне в глаз попадёшь! – усмехнулся Ксантипп.
Девушка начинала ему нравиться, и её похвалу он воспринимал с удовольствием.
– Так, наверное, только сам Ахиллес и метал копья! – продолжала Фиола.
– Не знаю, как Ахиллес, но чтобы услышать похвалу от такой красивой девушки, как ты, Фиола, я готов показать, что ещё неплохо владею и мечом!
Орест молча управлял колесницей, лишь изредка покрикивая на лошадей да хмыкая, слушая разговоры между Фиолой и хозяином. Тимей задремал. Хорошо, что Фиола, увлечённая общением с Ксантиппом, не забывала следить за дорогой и указывала нужное направление.
Завечерело.
Пришлось остановиться на ночлег. Орест не захотел ехать в темноте по незнакомой дороге.
– Только ноги коням поломаем! – ворчливо заявил он.
Никто не стал с ним спорить.
Ксантипп хотел было развести костёр на месте стоянки, но тут растревожился Тимей.
– В этих местах по ночам шастают всадники Цербера! К костру они не преминут подъехать! – испуганно замахал руками старик.
– Вот и хорошо! – заявил Ксантипп. – Я как раз давно собираюсь посмотреть на них поближе! А то столько разговоров, а что они собой представляют, до сих пор не понятно!
– Их может заявиться слишком много! – Тимей оставался категоричен. Казалось, он готов лечь костьми, но не допустить разжигания костра.
– Холодно ведь будет! – последний раз попробовал переубедить старика спартанец, хотя он уже особо не настаивал.
Действительно, если вдруг этих всадников заявится больше, чем с ними можно справиться, то шансов на благоприятный исход будет слишком мало. Мойр
[21] лучше не искушать!
Риск должен быть разумным. Если, конечно, можно назвать рискующего разумным.
– Лучше чуток подрожать от ночной свежести, чем от холода, посланного Гадесом вслед за мечами и копьями всадников Цербера, – ворчливо проговорил Тимей.
Он уже видел, что убедил спартанца и остальных спутников. А Фиола итак никогда не спорила со старейшиной своего селения.
Орест, недовольно бурча себе под нос, принялся распрягать лошадей, затем привязал их к одинокому дубу. Ксантипп, как всякий спартанец, с детства привыкший спать на связке камыша и укрываться лишь грубым плащом, спокойно улёгся на земле. Климат здесь был теплее, чем дома, поэтому такая ночёвка его не пугала. Правда, последние годы Ксантипп провёл на африканском континенте в Египте и Карфагене, но и в этих малоазийских местах в это время года холодов не было.
У запасливого Ореста в дорожной суме оказалась пара шерстяных плащей. Один он отдал Ксантиппу. Тот взял плащ, посмотрел на Фиолу и вручил его девушке. Орест расстроился, решив, что теперь он останется без плаща. Но Ксантипп отказался от второго плаща. Он решил лечь спать на щите, как и полагается воину.
