Ни одного звука не доносилось даже из окружавших домов – то ли жители были так запуганы, что боялись пикнуть, то ли надо говорить спасибо строителям за отличную звукоизоляцию. А капли падали все чаще и чаще.
Подошли к гостинице. Это было типичное провинциальное здание, невысокое, тоскливое и какое-то угрюмое. Лишь несколько окон светились в завесах тумана, и выглядели они очень одинокими. Поднялись по ступенькам, двери оказались закрытыми. Надавили на кнопку звонка.
Довольно долго никто не открывал, и никаких звуков за дверью не возникало, затем послышался испуганный старческий голос.
– Кто там?
– Откройте! Полиция! – произнес Блейк, доставая полицейский жетон.
Камера, висевшая над дверью, мигнула, после чего щелкнули запоры, и гостей впустили.
Седой дед с длинной окладистой бородой в одежде швейцара держал в правой руке старинный пистолет, прямо-таки рыжий от ржавчины. Вглядевшись, он с облегчением опустил свою «пушку».
– О, даже, как я гляжу, «черный ангел» среди вас! – произнес он с уважением. – Чем могу быть полезен?
– Всех гостей с пистолетом встречаете? – поинтересовался Гривин и покачал головой.
– Да ночи уж больно страшные, в газетах такое пишут! И вообще, у моей внучатой племянницы жениха, когда он от нее шел, на части разорвали, а кто – неизвестно! С полчаса назад кто-то возился под дверью, я зашумел, пистолетом пригрозил – так все стихло, а на душе все равно боязно. Хорошо еще дверь из крепчайших сплавов, никакой силой не выбьешь, а то бы… – старик попался словоохотливый.
– У вас тут детектив Хейг поселился, что по особому заданию прибыл. В каком номере он проживает?
– Сейчас посмотрю, – старик подошел к столу, достал из ящика регистрационную книгу, принялся ее листать. – А вот, нашел! Номер 327-й!
– Это на каком этаже? – уточнил командир десантников.
– На третьем, у нас, изволите видеть, всего четыре этажа, – пояснил дед.
Оставив Спирроу и Чаррика отдыхать в мягких зеленых креслах в холле, Ксан с остальными поднялся в лифте на третий этаж. Весь пол на этаже был покрыт мягкими, пушистыми коврами из какой-то невиданной шерсти. По ним бегали волнами искры и огоньки, иногда сливающиеся в бурные потоки. Волны были то бирюзовые, то золотые, то отдавали серебром или пурпуром. Краски постоянно менялись. Ступать по такому ковру десантными ботинками показалось кощунством, но выбирать не приходилось.
– Хейг, это Ксан Гривс из «Черных Ангелов», откройте, пожалуйста!
– А может, не зря не видно дежурной по этажу? – засмеялся Блейк.
Такое предположение относительно Хейга вполне допустимо. Недаром большая часть его рассказов во время полета на грузовом звездолете к Альдамиру посвящалась сексу во всех его проявлениях.
– Похоже, действительно так, – Гривсу пришлось согласиться с Блейком. – Пойдем!
Уже сделали два шага к лифту, как услышали сдавленный всхлип Стропова. Он был белый, как полотно.
– Т-та-ам-м! – произнес он трясущимися губами, дрожащей рукой указывая на низ двери номера Хейга.
Из-под двери струйкой, с каждой секундой расширяющейся, вытекала темно-красная жидкость, кровь. Не дожидаясь ключей, снесли дверь.
В комнате царил легкий полумрак, горел только ночник в виде голубоватого неизвестного цветка, что располагался над широкой кроватью.
Постель была смята, одна из подушек валялась на полу. Кровь явно была свежей, она даже не успела свернуться.
В том, что это убийство, сомнений не оставалось. На столе стояла полупустая бутылка дорогого вина, рядом два бокала, лежала недоеденная плитка шоколада. Стекло в окне было выдавлено.
– Убийца не мог далеко убежать, – прошептал Блейк.
– Осмотреть все! – приказал Гривин и в первую очередь подбежал к окну, но ничего, кроме тумана, не обнаружил.
В ванной пусто… С замиранием сердца открывали дверцы, заглядывали под кровать, но ничего и никого не нашли. Темно-бордовое платье вместе с кружевным бельем лежало на кресле, под ним стояли синие почти новые туфли на высоком каблуке, рядом на кушетке валялась, как попало, одежда Хейга. На кровати обнаружили золотую сережку, вырванную вместе с мочкой уха.
– Как же это? – испуганно прошептал Блейк.
– Смыкайте кольцо вокруг гостиницы и будьте начеку! – четко и достаточно холодно приказал Гривс. – В случае явной опасности стрелять сразу, без предупреждения и предупредительного выстрела вверх. На поражение! Всем понятно? Вот и славненько, дорогие мои герои.
Оставив Стропова и Блейка в номере, начальник спецназовцев торопливо спустился в холл, в двух словах сообщил о случившемся, приведя в ужас и старика-швейцара, и Чаррика со Спирроу. Спирроу чуть в обморок не упал.
– Это ч-человек? – сглотнув, спросил Чаррик.
– Нет! – последовал ответ.
Чаррик побледнел еще больше. Звонок по видеофону начальнику полиции был принят четко и вовремя. Деколь обещал выслать помощь.
– Чаррик! Остаетесь здесь, будьте осторожней!
– Есть! – ответил тот и спросил. – А вы?
– А я обойду гостиницу вместе со Спирроу.
На лице Чаррика отразилась нерешительность, он взвешивал, где же будет безопасней – в гостинице или за ее пределами?
Не сумев ничего решить, вздохнул и крепче стиснул в руках автомат. За порогом Спирроу вдруг схватился за грудь, судорожно хватая ртом воздух.
– Ладно, – презрительно усмехнулся десантник, – возвращайся в холл к Чаррику и жди меня там.
Ему сразу стало легче, и он не преминул воспользоваться предложением геройски провести рейд в четырех стенах. Ксан медленно и осторожно пошел вокруг здания гостиницы. Вроде все тихо, и тварей, как реальных, так и потусторонних, не наблюдалось. Дорожка, что шла вокруг гостиницы, была, как и все в этом городе, чистой, без единой трещины или выбоины. Шаги давались с трудом. Трава по краям дорожки то и дело принимала вид червей, змей или чьих-то щупалец, по счастью, при более близком рассмотрении это все оказывалось той же травой или цветами. Шаг, еще шаг… Боже милосердный, что это? На садовой дорожке, плохо различимое в клубах тумана, лежало тело Хейга. Точнее, его верхняя обнаженная половина. Внутренности расползлись гигантскими червяками в разные стороны, оголенные, сломанные ребра высовывались сквозь распоротую кожу. Кровь, казавшаяся черной, траурно окаймляла это разорванное какой-то чудовищной силой тело.
Стекленеющие глаза Хейга были устремлены в небо, а рот скривился то ли в гримасе боли и ужаса, то ли в злобно-иронической усмешке.
Мороз по коже побежал. Совсем рядом с останками Хейга обнаружилась кисть руки. По ее форме, крашеным ногтям нетрудно было догадаться, что рука женская.
– Что случилось? Ксан, что произошло? Почему молчишь? Отзовись! – послышался в наушниках встревоженный голос Всеслава.
