Произведения Краневиттера также «продемонстрировали, что эта граница не столь непреодолима: она достаточно зыбкая и является ничем иным, как искусственно возведенной преградой – заслоном для прогресса и интеграции общества»
[198].
Отношение к Андреасу Хоферу, борцу с наполеоновской интервенцией начала XIX века, было и в самом деле противоречивое. Многое переосмыслялось в тот момент заново.
* * *
Пройдет десять лет, и даже парламентарий-конформист Карл Грабмайр будет противостоять нападкам консерваторов, утверждая, что «в истории страны существует закон и повыше, чем “исторические деяния и заветы предков” из славного восстания в Тироле»
[199].
Тирольский депутат говорил о необходимости обновления и европейского, цивилизованного подхода к законам, в то время как Австрия продолжает цепляться за героические свершения и ценности столетней давности: «Мы застряли и законсервировались на этом самом 1809 годе, когда вся борьба осуществлялась преимущественно по законам военной силы. <…> Андреас Хофер был бунтарем! Но ведь благородные повстанцы уже установили ему памятник, который смотрит с высокой горы Изель на широкую долину реки Инн».
Попытка Грабмайра «похоронить» национального героя и оставить прошлое его монументам вызвала возмущение у консервативной части парламента: «И тут меня стали обвинять в том, что я “обидел” наших национальных героев-повстанцев…»
[200]
* * *
Не подвергая сомнению патриотические заслуги Хофера, невозможно не согласиться с оценкой Краневиттера и его современников-тирольцев: с этим «Anno neun» было все непросто и совершенно не так, как это принято было показывать в официальной истории. Краневиттер резюмировал: «По-моему, случилась большущая глупость, и дело тут даже не в Хофере. Он уже полностью растворился в церковных канонах»
[201].
Консервативное, предписанное официальными правилами восприятие этой личности и связанных с ней событий лишь способствовало сохранению старого уклада и наносило вред изменившемуся и продолжающему обновляться обществу нового века.
Трактирщик Хофер, этот тирольский Иван Сусанин, обросший бородой и наряженный в сельский костюм и тирольскую шляпу, постепенно превратился в чисто декоративную фигуру с героических страниц начала XIX века. Этот храбрый, но малограмотный, недальновидный и, мягко говоря, слишком наивный человек, которого все вокруг обводили вокруг пальца, в сущности, является идеалом подданного для любого императора и государственного аппарата. Предав Хофера, оставшегося без поддержки сверху, а позднее – после его расстрела – вознеся его на пьедестал австрийского патриотизма, монархия превратила этого человека в непомерно раздутую пропагандистскую фигуру – некий абсолютный образец простого человека, на который всем должно равняться. Даже его нелепая и бессмысленная гибель подавалась как символ жертвенности во имя «Бога, кайзера и отечества».
Конечно, это вызывало иронию и возмущение у молодых смутьянов «Der Scherer», одна часть которых ориентировалась на обновление национальной идеи, а другая, вышедшая из потомственных художественных кругов, – на французский импрессионизм и баварский эстетизм, то есть секулярное богемное искусство Европы. Именно к этой второй группе «Der Scherer» принадлежал и художник-иллюстратор Август Пеццеи, последователь романтической и модернистской школы.
3.2. «Der Scherer»
«Der Scherer». Первая иллюстрированная юмористическая газета Тироля. Одна из первых газет-комиксов в мире. Газета, собравшая самых талантливых художников «югендстиля» и «Югенд-Тироля», чтобы продемонстрировать новый, молодежный стиль в противовес старому, все еще агонизирующему на обломках империи. «Der Scherer» – синоним слова «революция» и синоним слова «скандал».
Даже название звучало аллегорично, но отнюдь не двусмысленно: «подстригатель»
[202]. Работники газеты называли себя «борцами с вредителями», т. е. «истребителями крыс, мышей-полевок, кротов на полях и в садах». Но понятно, что их усилия были направлены на борьбу совсем с другими «вредителями» – чиновной бюрократией и «черными людьми», т. е. католическими церковниками в сутанах. Символический язык иллюстраций «Scherer» сродни эзоповому: католические церковники изображались в виде черных воронов, чиновники – в виде ядовитых змей. В сатирических текстах «младотирольцев» тоже часто встречаются эти образы – «черные люди», «черные птицы» или «черные волки», это для цензуры. Первый подзаголовок газеты тоже ясно определял ее жанр и цели – «Erstes Illustriertes Tiroler Witzblatt für Politik, Kunst und Leben» («Первая иллюстрированная сатирическая газета Тироля о политике, искусстве и жизни»).
Политическая аллегория в названии газеты была сразу же закреплена в стихотворении «Der Scherer ist im Kirchenbann…»
[203]:
Отлучен от церкви «Подстригатель»,
Люди в черном запрещают ему стричь.
Но напрасно злится настоятель —
Он по-прежнему охотится на дичь.
Много их в ловушки те попало —
Крыс, мышей-полевок и кротов.
Только «Подстригателю» все мало:
Он изобличать всегда готов
[204].
Главным изобличителем и «подстригателем» стал тридцати-трехлетний фотограф Карл Хаберман, создатель и главный редактор «Der Scherer».
Карл Хаберман родился 22 августа 1865 года в Каринтии. Он собирался быть врачом и учился на медицинском факультете в Инсбруке, но увлекся фотографией и не закончил курса. Вместо этого он отправился в Йену и поступил на высшие курсы художественной фотографии. Занятия фотографией не раз приводили его к мысли о создании собственного издания, однако он в то время помышлял о фотографическом альманахе. И лишь в 1898 году принял предложение представителей культурной элиты Инсбрука выпускать печатное издание с карикатурами.
Взгляды Хабермана определили направление газеты «Der Scherer». Вместе с ним соучредителями газеты были известный журналист и сатирик Рудольф Кристоф Йенни и поэт Артур фон Валльпах, однако в 1900 году из-за постоянных разногласий с Хаберманом Йенни ушел из «Scherer» и создал свою газету – «Der Tiroler Wastl», фактически собрата «Scherer» по стилю.
