Книга Забытое убийство, страница 52. Автор книги Марианна Сорвина

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Забытое убийство»

Cтраница 52

Так, в 1900 году он преимущественно занимался кухней – в прямом смысле этого слова: устраивал торжественные обеды, следил за доставкой вагонов с выпечкой и сервировкой стола.

В 1901 году он принимал делегации университетского начальства и членов ученого совета. Это могло означать лишь одно: в 1901 году появились первые сигналы нестабильного положения университетского образования, и начальство Инсбрукского университета прощупывало почву, одновременно пытаясь воззвать к эрцгерцогу и получить от него помощь.

Но уже в 1902–1903 годах, когда Ойген готовился к новому назначению, он совершенно перестал встречаться с профессурой и начал изучать город с бюргерской, повседневно-бытовой стороны, стараясь продемонстрировать свою заинтересованность среднему классу. Ориентация на средний класс для чиновника и политика представляется весьма дальновидной. Но таким и был Ойген – дальновидным и осторожным.

10 февраля 1902 года эрцгерцог нанес визит в местную больницу и проявил интерес к недавно построенному корпусу инфекционных заболеваний. Его Императорское Высочество был встречен мэром Вильгельмом Грайлем, директором больницы доктором Хаумедером и архитектором корпуса Клингером. Процессия прошла через весь корпус, и эрцгерцог высоко оценил его устройство, отметив удобство конструкций из железа и стекла, хорошее состояние покрытий и террасы. Живой интерес Его Высочества вызвала и система отопления, при которой каждая палата нагревалась отдельно. Побывал эрцгерцог также и в детской палате, построенной на щедрые пожертвования.

15 февраля 1902 года эрцгерцог почтил своим визитом женскую гимназию, где его сердечно приветствовала руководительница фрейлейн Ларгетпорер. Высокому гостю были показаны семь учебных помещений, обставленных с особой любовью и вниманием.

29 сентября 1902 года эрцгерцог посетил литейную мастерскую колоколов Грабмайра и был восхищен их звучанием.

3 февраля 1903 года эрцгерцог гулял по знаменитой тирольской долине Отцталь в сопровождении официальных лиц.

9 марта он оказался в ландекском отеле «У почты», а 24 марта – на Понтлазерском мосту, где открывал новый памятник.

27 марта Ойген нанес визит в типографию издательства «Вагнер», где проявил особый интерес к работе печатных машин, выдающих от 10 до 12 тысяч экземпляров в час.

9 июня эрцгерцог в составе генералитета присутствовал на свадьбе кайзера, 18 июня открывал мемориальную доску, 22 июня принимал участие в корпоративной игре общества «Brixia», 30 июня присутствовал на юбилейных торжествах в Галле, 1 июля был в гостях у фотографа-пейзажиста Гратля.

19 ноября хозяин постоялого двора Антон Тифенталер с гордостью продемонстрировал эрцгерцогу свою написанную маслом картину. Подружившись с Тифенталером и отобедав у него, эрцгерцог уже в январе 1904 года посетил другого представителя гостиничного бизнеса – господина Франца Шиндла, владельца отеля «Фрау Хитт». Он также оказался творческой личностью и показал высокому гостю свои фигурки из дерева, представлявшие трудолюбивых тирольских крестьян за работой. Заинтересовавшись тонкой резьбой по дереву, эрцгерцог выразил восхищение и получил несколько штук в подарок…

Беспорядочные метания Его Высочества по Инсбруку и его окрестностям (эрцгерцог даже дважды поднимался на горные хребты, где водрузил памятный знак) иначе как популизмом не назовешь. Своей цели он добился довольно быстро. Горные восхождения эрцгерцога убедили членов весьма влиятельного в Австрии Альпийского клуба не только в его отменном здоровье и отваге, но и в его верности альпинистским идеалам немцев. А его визиты к представителям культуры и буржуазии – в том, что он разбирается в искусстве и экономике.

В короткий срок Ойген перезнакомился со всеми – от фотографов и художников до врачей и хозяев гостиниц, – полностью проигнорировав при этом университетский вопрос, главную проблему города. Дальнейшие события показали, что эрцгерцог Ойген действовал разумно и проницательно: до конца своих дней он так и останется всеми уважаемой и почти легендарной персоной Тироля в целом и Инсбрука в частности. В чем-то он даже обошел по популярности народного героя Андреаса Хофера, о котором тирольцы за давностью лет начали забывать.

Одинокий Хофер стоял за пределами города – в центре живописного садика на легендарной горе Изель, куда не так часто забредали местные жители. Он тихо и укоризненно взирал с горы на город, который некогда освобождал от наполеоновских войск. Под стоптанным в походах сапогом тирольского героя, на постаменте, блестела полустертыми красками та самая, гордая и осмеянная молодыми бунтарями, надпись: «За Бога, кайзера и отечество». Кайзер был далеко, бог еще дальше. Отечество жило своей новой, суетливой жизнью.

В отличие от Хофера, оставшегося на картинах и в монументах, эрцгерцог был живой, доступный и являлся, если так можно выразиться, «медийной» фигурой эпохи.

При этом Ойгена Габсбурга не назовешь глупым или пустым человеком. Говорят, Его Высочество отлично играл в шахматы. Он, как уже упоминалось, умел и видеть, и предвидеть события. Но вот вопрос: является ли такое хитроумное бездействие и спокойное, наблюдательное самосохранение показателем ума, принимая во внимание, что человек – это все-таки «общественное животное»? Нельзя сказать, что эрцгерцог мало уделял внимания обществу, поэтому хочется уточнить – «общественно полезное животное».

Ответ на вопрос есть, но уже из той сферы биологии, в которой бесспорным авторитетом был новый университетский ректор, энтомолог Карл Хайдер: поведение такого рода характерно не для активного мыслящего биологического вида, а для формы жизни, направленной на выживание.

Цинизм политики в этом и заключается: в умении, ничего серьезного не предпринимая, в то же время нравиться всем и оставить по себе не память, а, скорее, иллюзию.

В этом преуспели и эрцгерцог, и парламентарий Грабмайр, и многие другие.

И здесь уместно привести фрагмент из мемуаров еще одной личности. Вице-канцлер Австрии Эдмунд Глайзе фон Хорстенау был «калифом на час», трагической и противоречивой фигурой австрийской истории конца 30-х годов XX века. Став свидетелем и невольным участником аншлюса Австрии в 1938 году, но не в силах что-то изменить, он находил отдушину в мемуарах, которые писал до самого конца жизни – уже в заключении. В 1946 году Глайзе покончил с собой в лагере для интернированных близ Нюрнберга. Но даже он вспоминал на последних страницах своих воспоминаний – незадолго до самоубийства (!) – о встрече с Ойгеном Габсбургом в конце Второй мировой войны:

«После полудня мы с Беатой и Трикси навестили престарелого эрцгерцога Ойгена, который был озабочен ведением войны на последнем ее этапе и высказывал нам свое волнение и возмущение теми военными действиями, которые он не в состоянии был понять. Его квартирка показалась нам маленькой, но очень уютной…» [306]

Упомянутый отрывок вновь фиксирует две исключительные черты эрцгерцога Ойгена: умение запоминаться всем, с кем он встречался, и постоянную готовность критиковать чьи-то неумелые действия, ничего при этом не предпринимая и не предлагая взамен. И это воспоминание не единственное: об эрцгерцоге написано так много книг, что складывается впечатление, будто речь идет о чрезвычайно значимой фигуре истории.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация