Книга Забытое убийство, страница 83. Автор книги Марианна Сорвина

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Забытое убийство»

Cтраница 83

Пиджеле умер 20 сентября 1947 года практически незаметно для своей страны. Он прожил на свете семьдесят шесть лет, ни разу больше не вернувшись к политической деятельности и испытывая глубокое разочарование от всего, что ему довелось увидеть. Единственным моментом в жизни, который казался ему полным смысла, была борьба за итальянский факультет в Инсбруке.

8.3. Последний капитан

После закрытия юридического факультета в 1904 году юрист и экономист Джованни Лоренцони был единственным из итальянских профессоров, кто не собрал вещи и не уехал из Инсбрука: он должен был дождаться освобождения арестованных студентов, не мог не дождаться.

Профессор Лоренцони так и сказал бургомистру Грайлю, советовавшему ему уехать из небезопасного для итальянцев Инсбрука:

– Я не могу. Они не должны чувствовать себя покинутыми.

К этой позиции отнеслась уважительно даже клеймившая итальянцев газета «Innsbrucker Nachrichten», писавшая о том, что после спешного отъезда профессуры лишь Лоренцони не покинул своих товарищей, несмотря на опасность.

Все последующие события в жизни Лоренцони показали, что этот поступок был для него очень характерен. Профессор отличался исключительной принципиальностью и был тем самым капитаном, который последним уходит с тонущего корабля.

Он прожил достаточно яркую и долгую жизнь – семьдесят лет, из которых несколько десятков лет посвятил науке и общественным деяниям. Труды Лоренцони по сельскому хозяйству и законодательству имеют мировое значение. Но благородные капитаны тонущих кораблей своей смертью не умирают, а Италия в XX веке оказалась именно таким кораблем.

Лоренцони, как и его товарищ Баттисти, ушел добровольцем на Первую мировую войну вместе с «альпини». Он служил советником четвертого отряда, но не погиб, а, напротив. благодаря своим способностям и дельным предложениям довольно скоро получил пост военного министра в итальянском правительстве. С 1924 года, то есть с приходом к власти фашизма, он отошел от политики, занявшись экономическими исследованиями. Профессор читал лекции в Мацерате, Сиене и Флоренции. А потом началась Вторая мировая война.

Уже старый Лоренцони едва ли отправился бы воевать. Но у принципиальных людей обычно подрастают такие же дети, а у профессора была дочь Мария Ассунта по прозвищу Тина – открытая, красивая, жизнерадостная девушка, излучающая свет. Тина стала медсестрой и антифашисткой.

Летом 1943 года борьба за Италию между англичанами и немцами приобрела трагический характер. Англичане высадились на Сицилии и к середине августа заняли всю территорию острова, а в сентябре переправились в Италию. В это время в Италии развернулось сильное антифашистское движение, к которому примкнула Тина Лоренцони, работавшая в подполье и не раз спасавшая еврейское население. Режим Муссолини пал, но после перемирия, подписанного новым правительством во главе с Бадольо, немцы бросили все силы на захват Италии и оккупировали союзную державу. Англичанам и американцам удалось прорвать немецкую оборону только в мае 1944-го, но практически сразу их войска были отозваны во Францию. Это событие стало роковым для многих итальянских антифашистов. К середине августа освободители, вновь начав наступление, остановились на линии рядом с Флоренцией.

Дочь профессора, работавшая в службе Красного Креста, три раза нелегально переходила эту искусственно созданную границу. В четвертый раз ей не повезло. 21 августа Тину остановил немецкий патруль. Арестованную медсестру отправили на виллу Чистерно.

Узнав о том, что произошло с Тиной, семидесятилетний профессор отправился спасать ее. Она ведь не должна была чувствовать себя покинутой. А профессор по-прежнему оставался капитаном этого тонущего судна.

Он как раз вел рядом с виллой переговоры об обмене пленными, когда Тине удалось бежать с виллы. Она смогла перелезть через забор, и Лоренцони бросился ей на помощь, но рядом взорвался немецкий снаряд. Семидесятилетний профессор и его двадцатишестилетняя дочь погибли.

В Италии любят давать улицам имена героев. Символично, что одна из них носит имя двух человек: «Via Giovanni e Tina Lorenzoni» [410]

8.4. Цена вечности

Политика вскоре развела Альчидо Де Гаспери и Чезаре Баттисти не только по разные стороны баррикад, но и по разные стороны судьбы.

Де Гаспери, следуя советам своего наставника, трентинского епископа Челестино Эндричи, прошел блистательный путь одного из немногих политиков, оставшихся до конца верными внутренним принципам. Цельность и последовательность Де Гаспери поражают даже в парадоксальности его поведения: куда бы он ни сворачивал, он никогда не изменял себе – ни когда сидел вместе с ирредентистами в камере, ни когда принял сторону нейтралитета Италии в Первой мировой войне, ни когда – подобно отцу Эндричи – удалился в изгнание, не приняв политики Муссолини. Но в отличие от католического священника Эндричи у Де Гаспери была семья, поэтому он не заточил себя в замке, а занял место ватиканского библиотекаря.

Его терпение и умение ждать, в конце концов, привели к всеобщему признанию, и он стал первым послевоенным премьер-министром Италии и продолжал им оставаться долгие годы. Вместе с канцлером Германии Конрадом Аденауэром Де Гаспери олицетворял портрет лучшей политической элиты Европы второй половины XX века.

* * *

Борец за права итальянцев в Тироле Чезаре Баттисти, которого имел в виду австрийский депутат от Тироля Грабмайр, когда говорил о «печально известном агитаторе, который фактически вложил оружие в руку итальянской молодежи» [411], не был столь осторожен и никогда не отличался терпением и дипломатическим тактом.

С началом мировой войны положение Италии стало двусмысленным: как союзница Австро-Венгрии, она должна была поддержать политику захватнической войны, которую вели Австрия и Германия. И тут либерал и христианский демократ Де Гаспери посчитал политически грамотным и достойным принять нейтралитет, как своеобразную форму несогласия с союзниками. Баттисти же начал активную деятельность за присоединение Италии к Антанте – то есть предлагал бросить вызов Австро-Венгрии. При этом он не только продолжал оставаться подданным Австро-Венгрии как уроженец Тренто, но и был заместителем председателя Венского парламента от Тироля, то есть легитимным австрийским политиком.

Это двусмысленное политическое положение не помешало Баттисти в отчаянной антиавстрийской агитации дойти даже до итальянского императора Виктора Эммануила, которого ему удалось уговорить. Чезаре был прекрасным оратором и умел быть убедительным. Цели Баттисти были далеки от благородства и желания помочь несправедливо атакованным Германией и Австрией странам: просто он понимал, что присоединение к Антанте дает Италии шанс – возможно, единственный – получить за это Тироль как плату за преданность. Он был предателем Австрии не за страх и не за деньги – за идею. Баттисти лелеял мечту увидеть Тренто в составе Италии.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация