– Что ты делаешь? – спросил Альчиде Де Гаспери, поравнявшись с ним в коридоре. – Ты сошел с ума?
– Не более чем ты! – ответил, улыбаясь, Баттисти: он был окрылен приемом у императора. – Неужели ты не понимаешь? Это наш последний шанс! Неосвобожденная родина! Разве она этого не стоит?
– Chi semina vento, raccoglie tempesta
[412], – пробормотал Де Гаспери.
– Ты мне просто завидуешь! Мы освободим нашу родину! Именно мы!
Безумная одержимость стоила жизни ему самому.
23 мая 1915 года Италия вступила в войну на стороне Антанты, и Баттисти ушел воевать в составе легиона «альпини» и вел бои с австрийцами в тех самых горах и пещерах, которые знал с детства. Думал, что знал.
Он так и ушел на фронт в легкой экипировке, с книжечкой-инструкцией для пехотинцев. Карты местности рисовал для своих ополченцев уже на поле боя. Те, с кем он ушел на войну, о горах имели смутное представление. Почти все они выросли в городах.
На момент вступления в войну Италии австро-венгерская армия уже занимала позиции на передовой в Сербии и в Галиции. Поэтому она хорошо подготовила линию сопротивления на извилистой дороге тирольского фронта от Стельвио и Адамелло (к юго-западу от плато «Folgaria-Lavarone»), чтобы затем продвинуться обратно на север – через Мармолато, Фалькареджо и карстовые ущелья к Адриатическому морю.
Ранние стадии войны, в 1915 году, ознаменовались для итальянской армии медленными и неуверенными действиями на передовой, а также потерями и огромным количеством пленных к концу 1915 года. Ранее господствовала точка зрения, что это было связано с ошибочной оценкой фактической силы Австро-Венгерской империи, вина за которую долгое время возлагалась на командующего Луиджи Кадорно и его генералов. Но на самом деле итальянских войск в Южном Тироле было намного больше, чем можно подумать. Причина поражения заключалась в другом: в неумении ориентироваться в горах и, соответственно, в медлительности и неопределенности действий по закреплению в горной местности. Это оказалось фатальным для итальянцев и дало австрийцам время, чтобы укрепить свою оборону
[413].
В начале зимы две армии оказались лицом к лицу и были довольно долго не в состоянии прорваться через линию фронта. Так началась позиционная война на Малом Лагаццо. Впрочем, весь фронт в Доломитовых Альпах был достаточно однороден. Война за Тироль превратилась в ожесточенную битву с применением мин, но без всякого результата. Особенность ее заключалась именно в том, что горная природа давала возможность для военной изобретательности, однако полностью лишала простора и широты действий, к которым привыкли пехотинцы. Поэтому вся надежда была только на тех военных, которые происходили из этих мест и имели подготовку в составе горных стрелков, и в этом отношении австрийцы чувствовали себя увереннее: военные подразделения в Тироле были сформированы практически полностью из профессионалов.
Вскоре война переместилась под землю – в тоннели и расщелины, в шахты, специально созданные для этого подземными взрывами.
С вооружением дело обстояло тоже далеко не так просто: тяжелые орудия невозможно было транспортировать по воздуху и приходилось обходиться небольшим калибром. В основном это были пулеметы и гранатометы, которые устанавливались в расщелинах гор. Часто нападения австрийцев на итальянские позиции выглядели совершенно театрально. Одетые в серую униформу, они были неразличимы на фоне гор. Во время атаки стрелки должны были нырять сверху на длинных веревках и какое-то время висеть в воздухе, забрасывая итальянцев гранатами и бомбами
[414].
Из дневника австрийского генерала Конрада фон Крафт Дельмензингена
[415], командира Тирольского армейского корпуса, от 7 июня 1915 года: «В общем поведении противника почти везде заметна большая осторожность. Он медленно продвигается на позиции, где может установить свою артиллерию, и вскоре после этого вновь прячется в ущелье. С тактической точки зрения это нельзя считать неумелыми действиями, но стратегически они ведут себя совершенно безрассудно. Благоприятный момент уже прошел, и другого шанса не будет»
[416].
* * *
Весной 1916 года на реке Изонцо итальянцы и австрийцы, подобно кентаврам с картины Августа Пеццеи, бились не на жизнь, а на смерть за Тироль. По одну сторону – журналист и старший лейтенант Чезаре Баттисти. По другую – в австрийском окопе – военный корреспондент «Тирольской солдатской газеты» и тоже старший лейтенант ополчения, выдающийся австрийский писатель Роберт Музиль.
Тридцатишестилетний автор «Человека без свойств» и «Воспитанника Тёрлеса» так же, как итальянский журналист, ушел на фронт добровольно – воевать за родину. Это были два уроженца одной страны, но родина у них оказалась разная. Они даже не были знакомы и никогда не увидят друг друга.
* * *
Дальнейшая судьба итальянского социалиста Баттисти пошла вразрез с судьбой Италии: сбылась мечта, но и этого он уже не увидит. Он ушел на войну рядовым добровольческой армии и оказался в батальоне «Edolo» пятого полка «Alpini» – альпийских стрелков.
В конце августа Баттисти принял участие в боях у Альбиоло и был выдвинут на медаль. Осенью батальон «Edolo» переправился в район Адамелло, а в декабре Баттисти был назначен лейтенантом роты в районе горы Бальдо. Штаб первой итальянской армии принял решение направить экспедицию для разведки местности, и 15 мая 1916 года Чезаре Баттисти во главе второй роты батальона «Alpini» организовал поход под названием «Виченца» и оказался на передовой. Именно тогда он в последний раз написал письмо жене и сразу же получил приказ захватить гору Корно, которая позднее получила название Пик Баттисти. В июле 1916 года, во время знаменитой битвы при Азиаго, Баттисти был взят в плен австрийцами. О том, как это произошло, точных сведений не имеется, но существует версия, что он спасал тяжело раненного товарища и оказался в этот момент уязвим для напавших на него горных стрелков.
Баттисти приговорили к смерти. В данном случае ему уже не могла помочь депутатская неприкосновенность, поскольку он являлся депутатом той страны, в которой был признан дезертиром и предателем. Именно этот факт и стал причиной изощренной жестокости австрийцев по отношению к пленному политику. Формально Баттисти мог рассчитывать на расстрел, как военнопленный офицер, лейтенант итальянской армии, однако его приговорили к повешению как австрийского изменника.
