Глава 8
С ветеринаром нам повезло. Милая, отлично
знающая свое ремесло Леночка очень любит животных. Они платят ей тем же и
охотно идут к ней в руки. У Лены имеется машина, весьма потрепанная «Ока», на
которой она лихо рулит, никогда не отказывая своим пациентам. Впрочем, у нее
двое детей, не слишком большой оклад, и ей очень нужны деньги.
Рыженькая собачка спокойно дала себя
осмотреть.
– Явно домашняя, – пробормотала
Лена, – блох нет, когти подстрижены, уши чистые, да и кормили, похоже,
очень хорошо, совсем не истощенная. Ба, да на ней ошейник, смотри.
Я наклонилась и увидела на шее собачки
тоненькую полосочку светло-коричневой кожи, почти слившейся по цвету с густой
рыжей шерстью.
– Надо снять, – посоветовала
Лена, – иногда с изнаночной стороны хозяева пишут адрес или телефон.
Мы стащили полосочку и обнаружили на ней
надпись, сделанную синей шариковой ручкой: «Эми».
– Эми, – позвала я.
Собачка затрясла хвостом, выражая полнейшую
радость.
– Вот и познакомились, – улыбнулась
Лена и стала осматривать ее лапу.
Спустя некоторое время ветеринар пробормотала:
– Странное дело. Кости целы, никаких ран
нет, я думала, может, в подушечке застряла заноза, но, похоже, нога совершенно
целая и здоровая. Интересно, отчего Эми ее поджимает?
– Она громко заплакала, когда увидела
меня, – сказала я, – и заковыляла на трех ногах.
– Ну, ну, – пробормотала Лена и
спросила: – Эй, Эми, хочешь кушать?
Волшебный глагол мигом был понят найденышем.
Собачонка резво соскочила с дивана и забегала по комнате на четырех
конечностях, не испытывая ровным счетом никаких неудобств.
– Знаешь, что я тебе скажу, –
протянула Лена, – тут чистая психология. Эми – настоящая симулянтка,
помнишь, как Муля залезала на диван и изображала умирающего лебедя?
Я засмеялась: конечно, помню. Наша
толстенькая, прожорливенькая Мулечка обожает перекусить, но вот беда, ей велено
сидеть на диете. У мопсов случается ожирение сердца и, как следствие этого,
преждевременная смерть. А мы не хотим, чтобы Мульяна покинула нас. Поэтому и
стараемся строго придерживаться предписанного ветеринаром рациона. Мясо, овощи,
фрукты, нежирная рыба и никаких конфет вкупе с кашей и макаронами. Но
Мульдозер, так прозвал мопсиху Кирюшка, как все тучники, обожает именно то, что
строго запрещено. Она, конечно, слопает и мясо с овощами, но без упоения и восторга,
а вот от мороженого или ватрушки с творогом может прийти в настоящий экстаз.
Зимой мы обнаружили у нее на грудке жировик и
решили от греха вырезать липому. Естественно, операцию провели под общим
наркозом, потом Муля восседала на диване, в горе подушек, слабо взвизгивая,
если неудачно поворачивалась. Ей было больно и некомфортно в бинтах. Швы велели
снять на седьмой день, и мы всю неделю таскали ей на софу строго запрещенные,
но обожаемые яства: мороженое, пряники, макароны с сыром, рисовую кашу и –
венец разврата – восхитительное сдобное печенье курабье. Потом, освободив
Мульку от швов и бинтов, мы взвесили ее, схватились за голову и мигом посадили
обжору на отварную капусту.
Так вот, увидав, что в миске лежат противные
зеленые листья, Мулечка мигом залезла на диван и застонала. Мы прибежали на
звук. Хитрая мопсиха полулежала на подушках, весь ее вид говорил: «Мне плохо, я
страдаю, несите быстро вкусную еду и выкиньте, бога ради, отвратную капусту,
знаете же, что я не перевариваю овощи из семейства крестоцветных». Она долго
еще прикидывалась недужной, укладываясь при каждом удобном случае в пледы.
– Думается, Эми когда-то поранила
лапку, – пояснила Лена, – и запомнила, как вокруг нее скакали, вот и
решила разжалобить тебя.
Я посмотрела на весело прыгающую Эми. Похоже,
Лена права.
– Эй, Лиза, Кирюша, Тина!
– Что? – завопили дети, гурьбой
влетая в комнату.
– Сделайте на компьютере объявление о
пропаже собаки и расклейте по поселку.
Ребята очень обрадовались новому занятию.
– Ща сгоняю к Редькиным и узнаю, сколько
домов в Алябьеве, – оживился Кирюша, – и повесим объяву на каждые
ворота.
– Ага, – подхватила Лиза, – еще
сделаем фото собаки и пропустим через сканер.
– Точно, – подскочила Тина. –
Побежали.
И они улетели, уронив по дороге пару стульев и
очередную напольную вазу. Слава богу, что они все в этом доме сделаны из
небьющегося материала: латуни, бронзы и дерева.
– Да, – покачала головой
Лена, – я спокойна за судьбу Эми, она знала, под чьими воротами усесться.
Костин позвонил на следующий день после трех.
– Можешь приехать в пирожковую?
– Конечно, – обрадовалась я, –
моментом прилечу.
– Смотри только, чтобы мне потом не
пришлось ехать на Садовое кольцо, к начальству, в ГИБДД и выручать тебя,
ясно? – буркнул Володя.
Я обиженно промолчала. Конечно, я вожу машину
не слишком профессионально, но вполне нормально, зря Вовка придирается. Из лап
ГИБДД он вытаскивал меня всего пару раз и то за мелкие нарушения – отчего-то я
не нравлюсь сотрудникам дорожно-постовой службы, и они, вместо того чтобы
просто, как со всех, взять с меня деньги, отбирают у несчастной Лампы права и
вынуждают отправляться сначала в сберкассу, а потом в отделение.
На этот раз Вовка опоздал, влетел в пирожковую
запыхавшись и с ходу заявил:
– Слушай, дело не слишком приятное.
Я притухла.
– На дне бачка…
– Про джинсы и револьвер знаю.
– Ага. Имей в виду, кровь Глеба Лукича. А
на рукоятке пистолетика отпечатки пальцев Рады. Год тому назад Раду почти до
обморока напугал грабитель. Подстерег ее возле входа в бутик и рванул с плеча
сумочку. Ее муж страшно обозлился и решил сделать женушке подарок. Заказал в
Ижевске на оружейном заводе эту пукалку и преподнес Раде. Она ее все время с
собой таскала. Разрешение имеется, оформлено по всем правилам. Рада, конечно,
принялась бить себя в грудь, клясться, что не понимает, каким образом орудие
убийства попало под подоконник в ее спальню, но у следователя веры ей нет, там
полно ее отпечатков.
– Так это неудивительно, –
воскликнула я, – она же пользовалась пистолетиком, сам сказал, что вечно
таскала его с собой!
Вовка тяжело вздохнул:
