– Нет, ее дочь.
– Стаську? Ну в общем… Я с такими не
дружу, – по-детски заявила Лариса. – Стася вся из себя была, вечно
нос задирала. Хотя мне ее жаль, она погибла в автокатастрофе год тому назад,
как раз мы сессию сдавали.
– Значит, у Стаси не было друзей на
факультете?
– Почему? Нина Спиридонова. Они постоянно
вместе ходили. Нинка у Стаськи иногда даже ночевать оставалась.
– Бедная девочка, – фальшиво
вздохнула я, – небось из провинции, хотела, наверное, в Москве зацепиться,
в аспирантуру попасть, надеялась, что мать ближайшей подружки поможет, вот и
пресмыкалась.
– Что ты, – рассмеялась
Лариса. – Нинка нас всех старше, года на четыре, я сразу после школы
поступила, а она работала в фирме, такой, которая людей отдыхать отправляет.
Вышла замуж за жутко богатого и крутого, у нее денег столько, сколько тебе и не
хочется, потому что даже и представить не можешь, что такие суммы бывают. Нет,
они просто дружили, нравились, наверное, друг другу.
– Скажи, Нина здесь?
– Не-а, ей Лазарев сразу «четыре»
поставил, он жуткий гад, хорошо знает, с кем связываться нельзя. Вломит
Нинуське «банан», а потом крутой муженек явится и втопчет его в землю по
маковку.
– У тебя есть ее телефон и адрес?
– Нет, мы же не дружим.
– А где его достать можно? Мне очень
нужна Нина.
– Погоди минутку, – сказала Лариса и
унеслась.
Я осталась в одиночестве и от скуки принялась
складывать из салфеток кораблики. Когда запыхавшаяся Лариса влетела в
ресторанчик, сжимая в руке листок, на столе красовалась целая флотилия.
В гости к Нине Спиридоновой я не поехала.
Стрелки подобрались к восьми вечера. Пока доберусь до Крылатского, пока найду
нужный дом… Богатый, крутой муж Спиридоновой как раз вернется к этому времени
со службы и заляжет на диван, прихватив запотевшую бутылочку с пивом, а тут –
бац! – я с расспросами. Нет уж, лучше поеду завтра с утра, когда парень
отправится на работу, а сейчас вернусь в Алябьево.
За городом было ничуть не прохладней, чем в
Москве. Задыхаясь от слишком большой влажности, я добрела до ворот, вошла во
двор и испугалась. У лестницы стояли сразу две машины «Скорой помощи». Неужели
от дикой жары в доме кому-то стало совсем плохо?
Возбужденные голоса неслись из гостиной. Я
оглядела холл, всегда чисто убранный, с блестящим, до блеска отмытым мраморным
полом и цветами, стоящими в напольных вазах, сегодня он выглядел более чем
странно. В центре его лежит искореженная дверь, снятая с петель. Около нее
валяются инструменты: какие-то железки, топор, ломик, пила. В полном недоумении
я толкнулась в гостиную и обнаружила там всех, столпившихся вокруг дивана, на
котором стонала Роза Константиновна. Сразу четыре человека – один в белом, а
остальные в голубых халатах, хлопотали около нее.
– Что тут происходит? – спросила я,
холодея от ужаса, у Кирюшки, который держал в руках эмалированную миску. На дне
ее виднелись пустые ампулы и несколько пустых шприцев. Сердце бешено
заколотилось. Неужели Анжелика добралась до старухи?!!
Кирюша поманил меня пальцем. Я вышла вслед за
ним в холл.
– Цирк, – хихикнул Кирка, –
умора прям!
– Что произошло?
Кирюшка откровенно засмеялся:
– Ну, прикол! Прикинь, что случилось!
Возбужденно размахивая руками, он принялся
вываливать мне на голову ушаты информации. Я слушала, приходя все в больший
ужас. Нет, ей-богу, я не хотела устроить такое! И как только могла забыть, что
заперла Розу Константиновну в спальне, а все ключи для пущей безопасности
старухи взяла с собой!
Примерно около часа дня из комнаты матери
Ефима стали раздаваться требовательные звонки. Зина поспешила на зов.
– Немедленно откройте, – прогремела
бабулька, – что за кретинские шуточки!
– Вы, наверное, заперлись изнутри, –
осторожно предположила горничная, подергав за руку, – поверните,
пожалуйста, ключик.
– Человеку со смертельно больным
сердцем, – заорала Роза Константиновна так, что на первом этаже в буфете
тоненько звякнули рюмки, – женщине с таким состоянием здоровья, как у
меня, никогда не придет в голову лечь спать в запертом помещении! И потом, тут
нет никакого ключа!
– Пожалуйста, посмотрите, вдруг он упал
на пол, – робко предложила Зина.
– Нет, какое безобразие, – ворчала
старуха, – отвратительно! Естественно, ничего не валяется! Немедленно
откройте меня!
– Сейчас, сейчас, – засуетилась
горничная, – внизу, в шкафчике, имеется запасной…
– Вы мне не объясняйте, что делать, а
действуйте!
Зиночка галопом кинулась к тому месту, где
хранятся дубликаты ключей, и нашла все, кроме того, который отпирает замок
спальни матери Ефима.
В полном недоумении девушка топталась в холле,
а Роза Константиновна бушевала в комнате, вопя, словно земснаряд:
– Откройте, эй, слышите, сию минуту,
живо! Естественно, все, кто был в доме, сбежались наверх. Кара попыталась взять
ситуацию под контроль.
– Роза Константиновна, успокойтесь,
сейчас что-нибудь придумаем.
– Быстрей, я пить хочу! У меня нет воды!
– Зайдите в ванную.
– Я не пью воду из-под крана!
– Ах, ах, Розочка такая нежная, –
заквохтала Галина Михайловна, – не то что я: если жажда мучает, и из
батареи с радостью напьюсь, ах, она погибнет!
– Очень хочется пить, – взвыла Роза
Константиновна, – принесите бутылку!
– Мы же не подсунем ее под дверь, –
справедливо заметила Лиза.
– Можно набрать в клизму, ну такую,
грушей, и напрыскать через замочную скважину, – продолжил Кирюшка.
Тина отвесила ему подзатыльник и заявила:
– Дурак, есть способ получше. Бери бутылку
и лезь по садовой лестнице, подашь ей через окно.
– Может, она по ней сама вниз
спустится? – предложила Анжелика.
Кирюшка ловко, словно матрос, добрался до
нужного окна и, отдав Розе Константиновне двухлитровую бутыль, без всякого
ехидства спросил:
– Ну что, полезете вниз?
– Кто? Я? – заверещала Роза
Константиновна. – Да как у тебя язык повернулся предложить пожилой даме
такое. Немедленно принеси мне кофе!
Кирюшка слез и сказал всем:
