Лица стали серьезными, все сразу уловили суть, Кулиев сказал
задумчиво:
– Он уйдет из игры, потому что вся его житейская
мудрость и жизненный опыт не помогут обогнать подростков в накачивании лэвелов.
Особенно тех, кто первыми пришел в игру и теперь щеголяют в мифлировых доспехах
и размахивают огненными мечами. А зачем ему чувствовать себя ущербным, если он
далеко не ущербен, а эти же подростки вечерами моют ему «мерс»? Или он
принимает у них зачеты, где они всячески извиваются перед ним, стелются и
виляют хвостами? У него в игре не получается быть с ними даже на равных, а его,
как я подозреваю, даже это на равных не устроит. Он на равных предпочел бы
находиться среди таких же, а не среди высоколэвельных героев, что ни одного
слова не могут написать правильно, ему несколько противно даже…
Ворпед похлопал ладонью по столу. Самый нетерпеливый, он и
здесь сразу же выпалил:
– Все понятно, понятно. Я тоже это замечал… смутно,
только не успел сформулировать. Ты прав, прав. Но что мы можем? А сделать
что-то надо, это все понимаем. Сделать надо уже хотя бы потому, что все финансы
в руках этих самых средневозрастных. Эти они дают свом юным отпрыскам денежку
на покупку игры… А нам надо, чтобы они вошли в нее сами!
– И чтобы покупали в ней, – добавил Кулиев. –
Покупали оружие, доспехи…
Секира возразил:
– Этим загубим игру на корню. Нельзя превращать ее в
соревнование кошельков.
Скоффин вздохнул.
– Нельзя. Но остаются лазейки, которые сможет
использовать этот Петр Петрович и которые не по карману Петькам и Васькам. Это
пауэрлифтинг, прокачка в оф-пати, покупка на рынке или вне рынка дорогих
доспехов и оружия, которые петько-васькам собирать целый год… Так что
зажиточному человеку и в байме будут мыть «мерседес»!
В прихожей звякнуло, я извинился, еще издали увидел на
экране мордочку Габриэллы. Она показала язык.
– Не ожидал?
Я нажал кнопку.
– Честно говоря, нет.
– Теперь берегись…
Я выждал, пока она поднималась на лифте, вышел на площадку и
открыл железную дверь. Габриэлла демонстративно посмотрела в сторону запасной
лестницы.
– Убежала?
– Нет, – ответил я со вздохом. – Заходи,
посмотришь.
Она фыркнула, гордо выпрямилась, вот уж не отступит, зря
надеюсь, я распахнул дверь, Габриэлла отважно переступила порог. Я сам ощутил,
какой в квартире густой запах кофе, скоро плавать можно, с кухни доносится гул
мужских голосов. На лице Габриэллы проступило изумление.
– Ну ты извращенец… Групповуха?
Она вошла и остановилась на пороге комнаты, мило улыбаясь
ошалелым мужчинам.
– Меня зовут Габриэлла. Интим не предлагать. А то
соглашусь ведь…
На нее смотрели, вытаращив глаза, все еще в том нашем мире,
я сказал поспешно:
– Габриэлла вызвалась сбегать в булочную и купить нам
булочек. А также все прочее, что нужно голодным здоровым мужчинам для завтрака.
Габриэлла изумилась:
– Как? Вы еще не завтракали?
– Да, – ответил я злорадно, – а если учесть,
что кормить мужчин – первейшая задача женщины…
Я повел ее к лифту, подталкивая в спину, она упиралась и
хмурилась для виду, все-таки никакой соперницы в моей постели не оказалось, а
кормить молодых сильных и явно некапризных мужчин вообще-то любит любая женщина
с нормальной психикой и здоровыми инстинктами.
Когда я вернулся, Ворпед переспросил почтительно:
– Как зовут?
– Габриэлла, – буркнул я.
– Габриэлла, – повторил он с мечтательным видом
поэта. – Да, это не Клава…
Скоффин посмотрел на него с насмешкой в глазах:
– Что, фантазии не хватает спошлить? Тогда ты не
русский.
– Сам ты еврей!
– Вернемся к байме, – предложил я, – хотя,
конечно, перерывчик пора, пора… Но мы не на чужого дядю пашем, так что
поработаем, поработаем. Дети ко всему более восприимчивы, они первыми начали
осваивать и компьютеры… я имею в виду, в массовом порядке. Сперва, конечно, в
области игр. Постоянно канючили у прижимистых родителей денег на новый диск с
играми, тогда на один сидюк помещалось по две-три игры. Помню первый диск, где
игра была одна-единственная – знаменитый Warcraft-2.
– Первая? – усомнился Скоффин, он всегда
сомневался, как и во всем.
– Опровергни, – предложил я и продолжил: – Но это
было лет пятнадцать тому, когда появились игры на первых персоналках. Со дня
выхода знаменитого «Принца Персии», где впервые появился рисованный человечек,
прошло пятнадцать лет…
– Даже больше, – поправил Скоффин. – Принц вышел
в девяностом.
– Даже больше, – согласился я. – Семнадцать
лет. За это время мы повзрослели, стали сами зарабатывать. И уже не канючим
денег на игры, а покупаем их сами. А так как у взрослых деньги есть, к тому же
распоряжаемся сами, то…
Я сделал паузу, Секира тут же воспользовался приглашением:
– …значит, нынешнее поколение баймеров уже в состоянии
тратить реальные деньги на игры. И немалые. Володя абсолютно прав, надо спешить
оседлать волну! Кто это сделает, тот и сорвет все банки. И снимет все сливки.
Скоффин сказал скептически:
– А на худой конец попадем в Книгу рекордов Гиннесса,
как самые неудачливые… Я готов рискнуть.
Кулиев предостерег:
– Прошло то время, когда игры делались одиночками на
коленке. Сейчас это требует очень больших денег!
Николай потер лоб, вздохнул так тяжко, словно тащит на себе
экскаватор, сказал раздумчиво:
– А с чего тогда Китай, который без выгоды шагу зря не
сделает, вдруг вложил в развитие онлайновых игр три миллиарда долларов?
Китайское правительство… вдумайтесь, правительство!.. открывает по стране
десятки новых игродельных студий, нанимает лучших программистов, дизайнеров,
сценаристов… Я вот что скажу, ребята. Я всю ночь размышлял, мыслил и даже
думал, голова у меня – во, видите? Как тыква-рекордсменка. Берусь и буду вкалывать
только в том случае, если буду уверен, что успеем выпустить свою байму, даже
супербайму, до того дня, как Китай выбросит на рынок свои онлайновые,
разжиревшие на правительственных дотациях.
Ворпед принес последние разогретые булочки. По лицу видно,
что все слышал, раздумывал и решение принял не с бухты-барахты.
– Я тоже. Всю ночь просчитывал.
– И я, – буркнул Скоффин. – А то потом нам в
этом море ловить будет нечего. Китай даже мелкую рыбешку выгребет. Кто не
успел, тот опездол.
Секира все порывался вскочить и дать клятвенные заверения,
что вот прям завтра положит им готовую байму на стол, только дайте деньги
сейчас, мы все успеем и все сделаем, но Аллодис придержал его и сказал тягучим
голосом: