– Пойдем, – сказал я.
– Куда?
– В зал ваших магов, – объяснил я. – Туда,
откуда они могли тебя телепортировать в мир демонов.
Она застыла, пораженная, в глазах мелькнул испуг.
– Ты об этом знаешь?
– Я же паладин, – объяснил я с усмешкой. – Я
знаю многое о мире демонов.
Высокое строгое здание Гильдии Магов приближалось, но у
входа Азалинда остановилась.
– Зачем? – спросила она с подозрением. –
Зачем тебе наш зал?
Я ответил честно:
– Я хотел бы, чтобы маги отправили и меня с тобой. Ты
же знаешь, я великий воин. Я всегда сумею тебя защитить.
Она отшатнулась:
– Нет!
– Не сумею?
– Нет, – повторила она, дрожа всем телом. – Я
не хочу… не хочу, чтобы ты там дрался.
Я поинтересовался:
– А если на тебя нападут там?
Она отчаянно помотала головой.
– Нет! Там… на той стороне… Нет, я не хочу, чтобы ты
там обнажал меч.
– Почему?
– На той стороне, – прошептала она, – хороший
демон. Я не хочу, чтобы ты причинил ему вред… Или убил. И не хочу, чтобы он
причинил вред тебе. Он невероятно силен!
Я сказал гордо:
– Я великий воин! Ты видела, как я бил мобов. Я убью и
демона.
Она произнесла решительно:
– Тогда я попрошу магов, чтобы тебя ни за что туда не
пропускали.
– Как ты верна этому демону, – сказал я печально,
вздохнул: – Хорошо, пригласи магов.
По ее зову в зал вошли пятеро, всем лет по пятьсот, сухие и
ровные, как сосны. Старший сразу сказал, что меня никто в мир демонов
отправлять не станет, это слишком дорого, ману приходится копить всем магам
эльфийской деревни и города несколько недель, но у меня уже приготовлены
аргументы: я выложил золото и указал поблизости источник маны, что находится
совсем близко под землей, не придется даже рыть глубокий колодец, это даст им
маны в десятки раз больше, чем затратят на мою переправку в мир демонов.
Все это время Азалинда стояла бледная и трепещущая, а когда
мы сторговались, с плачем принялась умолять магов не отправлять меня в тот мир,
ибо я – святой паладин, рыцарь церкви, сразу же начну там битву с демонами, а
этого делать нельзя…
Маги заколебались, я вытащил меч и положил на стол.
– Я оставляю его здесь. Какие вам еще нужны
доказательства?
Старший из магов спросил строго:
– Но зачем тебе в мир демонов, если не для битвы?
– Паладины не только дерутся, – ответил я
уязвленно, – я вообще-то еще и разговаривать умею. Даю слово паладина, что
не стану там драться!
Несмотря на протесты Азалинды, нас поставили в центре круга,
прозвучали нужные слова, вспыхнул свет, я увидел свою комнату и себя в
надвинутом на лоб шлеме, полностью закрывающем лицо. Я там с таким напряжением
всматриваюсь в полутемный зал, где все еще совещаются маги, что вообще-то пора
провериться у окулиста, не садится ли зрение.
Азалинда дрожала, глаза огромные, умоляющие. Я подошел к
себе, сидящему, произнес громко:
– Ну что, для нашей дорогой Азальки… скажем правду?
Азалька, ты извини, я сейчас исчезну. А Владимир тебе все объяснит.
Я в кресле откликнулся:
– Азалька, не пугайся…
Я снял шлем, сверкающий доспехами Даниил исчез с легким
хлопком. Поднимаясь, я сказал Азалинде с раскаянием:
– Ты прости, но я должен тебе многое рассказать. Мы
частые гости в вашем мире, но там мы должны менять свое обличье. Я выбрал себя
личину паладина и назвался Даниилом…
Я собирался рассказывать долго, но Азалинда со счастливым
плачем ринулась мне на шею. Я рухнул в кресло, усадил ее на колени, гладил по
золотым волосам, она плакала и смеялась одновременно, держала мое лицо в
ладонях и жадно всматривалась, теперь не просто находя черты Даниила, а видя
одно и то же лицо.
Глава 8
Я уговорил ее остаться со мной на ночь. Весь вечер водил по
необъятному коттеджу, на фиг мне столько комнат, залов, кладовок, как будто
живу в Средневековье, где нужно делать запасы на случай осады.
Восторг вызвали разве что бассейн и удивительная ванна с
подогревом, гидромассажем и прочими девайсами, да еще в бильярдной я объяснил
смысл игры, но когда Азалинда взяла в руки кий и сделала пару ударов, я понял,
что играть с нею не буду, ни один мужчина не любит срамиться перед женщиной.
Наибольший интерес, понятно, вызвала кухня. Все-таки
настоящая женщина, если с нашей мужской точки зрения. Ненастоящая сперва
постаралась бы точно определить, сколько смогу и сколько буду тратить на ее
содержание, буду ли покупать дорогие вещи и позволю ли взять абонемент в
дорогой фитнес-клуб, где массаж, педикюр, маникюр и достойное для нее общество…
Азалинда с упоением училась обращаться с кофемолкой,
соковыжималкой, тостером и программируемой плитой, а также духовкой, вытяжкой,
подсветкой и прочими наворотами. При этом со всеми ними щебетала, а эти умные
вещи, как мне показалось, внимательно слушают и в свою очередь проникаются к
ней симпатией.
– Про холодильник не забывай, – напомнил я. –
Вся еда… ну, почти вся хранится в нем. Вот эти два белых шкафа…
Она потянула на себя ручку.
– Великая Табитс! Какое дивное колдовство в вашей
стране демонов!
Я убрал верхний свет, оставив приятный боковой, что создает
полуинтим, Азалинда изумилась и этой мелочи, ведь ни факелов, ни свечей, ни
даже светильников, воздух дивно чист и свеж, я указал на кондиционер и пояснил,
как им управлять.
Она заметила, что я все чаще поглядываю на спальню, в
открытую дверь видна роскошная кровать, нежный румянец окрасил бледные щеки, я
услышал прерывистый шепот:
– Ты будешь мною разочарован…
– Почему?
Она уткнулась лбом мне в грудь и прошептала совсем тихо:
– Я девственница. Тебе со мной будет неинтересно…
Я обнял, поцеловал сверху в макушку, где золотые волосы
разделяются на пробор.
– Азалинда… Ты даже не представляешь, как я счастлив.
Да, и мы, демоны, можем испытывать такое чувство. Просто в нашей современной
жизни это бывает все реже и реже.
– Почему? – спросила она, не поднимая головы.
– Имитаций много, – объяснил я. – А все
имитации проще и доступнее.
Я обнял ее за плечи и повел в спальню. Она настоящая,
стучало в груди. Настоящая, что бы там ни вякал мозг, этот разросшийся отросток
спинного, который в последнее время слишком много на себя берет. Она настоящая.
Более настоящая, чем абсолютное большинство женщин, давно переставших быть
женщинами, а только сохранивших их половые признаки.
