Секира возразил:
– Извини-подвинься! Мораль общества и так ниже пояса.
Только и слышу: секс и насилие, насилие и секс!.. да еще деньги любой ценой. А
что тогда в играх? Только зарегился – и мочи всех?
Как всегда, не договорившись, повернулись ко мне. Я как раз
рассматривал официантку, она принесла блинчики с мясом и наклонилась так, что я
видел в глубоком вырезе платья небольшие острые груди с широкими коричневыми
кругами.
– Ваша милость, отвлекитесь на минутку…
– Да трудно, – пробормотал я, – мне, как
феодалу, показывают больше, чем вам.
Официантка улыбнулась поощрительно жадное внимание молодых
парней льстит, ушла, демонстративно двигая из стороны в сторону тугим
бесцеллюлитным задом и даже ухитряясь приподнимать ягодицы разом и по одной,
явно не последняя в фитнес-группе.
Скоффин вздохнул.
– Да, ради этого стоит быть боссом…
Николай хмыкнул.
– Так только ради этого и становятся, чудак! А все
остальное – тлен.
– Верная мысль, – заметил Аллодис. – Скинем
шефа и сами станем ими?
Скоффин вздохнул еще тяжелее.
– Эх, если бы в шефы так просто… В семнадцатом всех до
единого скинули! До сих пор от той пьянки голова трещит…
Я провожал взглядом официантку, пока она, обернувшись с
понимающей улыбкой в дверях кухни, не исчезла.
– Баймы, – сказал я в затруднении, – да, это
новый мир. Что хорошо и… плохо. Мы не можем ссылаться, мол, при Пушкине было
вот так, потому и мы должны делать вот так. У нас нет прецедентов, а то, что
есть, – это так, фотографии Люмпена. Или братьев Райт, не помню. Но Секира
прав: в баймах человек не стесняется в той степени, как он связан даже при
нашей свободной морали, где секс и деньги, деньги и секс… В баймах он еще…
откровеннее. Потому с одной стороны надо давать возможность воевать вволю,
убивать и грабить…
– Кого?
Я отмахнулся:
– НПСов, к примеру. Ими можно заселить целые области. А
для любителей хардкора – схватки с себе подобными. Кроме того, нужно облегчить
всякие телесные контакты. Скажете, такого в баймах еще не было? Так и байм не
было, а пока только онлайновые игры!.. Да, к тому десятку движений, что есть в
самых продвинутых играх, нужно разработать не меньше сотни наших собственных.
Из них не меньше половины… гм… эротичного свойства. Ну, начиная с поцелуев и
легкого петтинга до полного совокупления.
– И кач нужно затруднить еще больше, – сказал
Скоффин и тоже оглянулся на дверь в кухню. – Или продлить лестницу.
– Лэвелов?
– Ну да. Усложнить и растянуть не от нуля до
восьмидесяти, как в Линейке, где больше всего ступеней, а… скажем… до ста!
Девушка, сменив передник, появилась за барной стойкой.
Аллодис фыркнул:
– Сто? Где восемьдесят, там и сто. Думаю, в шестом
приложении они сами повысят кач до ста. Или до девяностого лэвела. Нет уж, если
замахиваться, до сразу на сто пятьдесят – двести! А в аддонах еще повысим.
Николай не утерпел, сходил к барной стойке, якобы
рассчитаться, чтобы девочек лишний раз не гонять к нашему столику, вернулся,
развел руками:
– Эх, пришлось отказать такой красивой женщине…
Ворпед ахнул:
– Да ты что? Да как ты мог?.. Ну, Коля, ты и свинья,
просто свинтус гигантус! А можно я сбегаю?
Он начал подниматься, Николай сказал печально:
– Иди, попытайся. Она просила сделать за нее курсовую
по изменению текучести при сверхнизких температурах.
Ворпед сел, вид обалделый, пробормотал:
– А она сперва показалась такой красивой…
– Женился на красивой, – посочувствовал
Николай, – оказалась – умной. И такие несчастья бывают, что делать. Ладно,
чем красивее женщина, тем быстрее пролетают время и деньги, а работать надо…
Он опустил пустую чашку на стол, за ним начали подниматься
остальные. Я уже видел по их лицам, как все бегом возвращаются в Реальный Мир.
Поднимаясь по ступенькам в офис, я напомнил:
– Не забываем, что делаем байму, ориентируясь на три
основные группы населения…
– Три? – переспросил Ворпед и в растерянности
поморгал добрыми глазами. – Я думал, всегда делят на две. Богатые и
бедные, добрые и злые, худые и толстые, жадные и щедрые…
– Не перебивай, – сказал Скоффин ехидно. –
Когда хотят умность свою показать, добавляют еще среднюю категорию.
Я поморщился:
– Разговорчики в строю! Я говорю о трех группах
баймеров. Сейчас все уже… или почти все имеют возможность баймланить. И что же?
Три четверти баймеров остается верны неонлайну. Мы много говорили об этом, но
ни разу не была названа еще одна, думаю, самая главная причина. Кто-то может
назвать ее?
– Жадные, – предположил Николай. – За онлайн
платить надо.
– А те, – спросил я, – у кого анлимитэд?
– Дураки, – выказал догадку Секира. – Ничего
не понимают. А вот мы – умные.
Мы прошли по коридору к дверям своего офиса, у окон по всему
коридору стоят молодые женщины с сигаретами в пальцах. Пускают дым и с
интересом посматривают на молодых мужчин, которые так уверенно о себе, что ах
какие умные… У каждой в глазах: надо было проверить, насколько вы умные. А если
еще и богатые…
Я первым вошел в офис, остановился посреди комнаты.
– Вон наш Зомлер, – напомнил я всем, – пришел
в онлайн с великим азартом, помните? Начал мочить монстров, собирать луты,
выполнять квесты… и вдруг – бросил. Я так и эдак возле него, пока не выяснил,
что его несколько раз замочили сами игроки.
– ПэКа? – спросил Николай с недоумением.
– Да, Player Killer'ы. Им уже скучно, квесты пройдены,
все монстры для них что мыши, вот и развлекаются тем, что мочат других игроков.
Для кого-то это самое то: стараются накачаться так, чтобы бить других. Это ж
самое интересное, как они считают, а вот для Зомлера это показалось настолько
отвратительным, что он бросил играть. А таких, как он, треть игроков, если не
больше…
– Больше, – подал голос до этого молчавший
Кулиев. – Больше. В игры вообще играет больше тех, кто в реальной жизни не
преуспел. Так что таких, как ты, сказали, не меньше половины.
Я кивнул:
– Вполне возможно. Так что будет если не
ориентироваться на них, но очень сильно принимать во внимание. Потому карту
разобьем на три игровые зоны…
– Зоны?
– Территории, – поправился Кулиев.
– Острова?
Кулиев подумал, сказал с той же неуверенностью:
– Может, и острова…
