Я смотрел, как у всех загорелись глаза, творческая энергия
бьет ключом, все полны идей. Жаль, что сейчас и так утро. Эту тему лучше бы
поднять поздно вечером, когда все измученные непосильным трудом готовились бы
расползаться по домам, а кто-то устраивался бы на диванах… сразу бы откуда и
силы бы взялись, сна ни в одном глазу, обсуждали бы и чертили эскизы до утра.
Николай сказал задумчиво:
– Только эта… нельзя, чтобы этим могли заниматься все
время. Настоящие герои, понятно, трахнут раз-другой и пойдут мобов гонять, а
чокнутые будут устраивать оргии прямо на городской площади…
Скоффин прервал мстительно:
– Ты чего? За это штраф!
Николай просиял, ничуть не обидевшись:
– За городом пусть трахаются, как хотят… ну там в роще,
пустыне, в горах или в некрополе каком, а вот если в городе, то сразу же –
штраф! Им это прибавит риску, мы не автоматом будем накладывать, а только если
поймаем. И такой штраф, чтоб мало не показалось, а если поймаем, народу веселье
и кайф, а нам в казну денежки…
– И само совокупление, – вставил Секира
деловито, – нужно сделать не таким уж доступным. Если и в реале не всегда
так уж и все тебе на тарелочке, то и здесь нужны рамки! Мы ведь реал копируем,
так? Словом, за один трах должна тратиться вся мана – это раз.
Восстанавливаться должна раз в пять медленнее, чем обычно. Нет, лучше в десять.
– Во-во, – поддержал Николай. – Чтоб не
слишком, не слишком…
Секира сказал скромно:
– Ну, это у кого как восстанавливается…
– А ты, малолетка, молчи! Только перед зеркалом и
умеешь.
– Я те дам малолетку…
Я подумал, сказал нерешительно:
– Осуществление возможно…
– Спасибо, шеф!
– И подать это надо будет как борьбу за чистоту нравов.
Всякие безобразники нарушают правила приличия, трахаясь и на улицах, а
городские власти бдят, пресекают! Вот если подать под таким соусом, то
протащить такое сумеем…
Ворпед вмешался:
– Стоп-стоп, штрафы и потеря маны – мало. Чтобы снять
вчера одну в баре, пришлось и за выпивку заплатить, и конфет ей купить, и на
такси вез в ее спальный район к черту на кулички, и там уже за бутылкой коньяка
бегал…
– Это если низколэвельная, – добавил Скоффин,
загораясь. – А если хай, то расценки иные… Чтобы снять красотку
шестидесятого лэвела, надо купить ей цветы сперва…
Аллодис буркнул:
– У меня сто восемь видов мечей, а вот цветы не
предусмотрены. Это куда их?
– Заведешь новый раздел, – посоветовал
Скоффин. – Добавь слот в инвентаре. Или пару, чтобы и колечко какое туда
же.
– Двумя слотами не отделаешься, – протянул
Николай. – Эти существа пострашнее мобов. Тот с тебя одну вещь дропнет, и
то не всегда, а женщина расколет до самой задницы и всего до нитки… Меня на той
неделе одна раскрутила и на шампанское, и на шоколад, и на стразы…
– А это еще что?
– Это такая блестящая фигня, что приклеивается на голое
тело.
– Пирсинг, что ли?
– Пирсинг – прошлый век, – сказал Николай
авторитетно. – Кожу прокалывать, то да се, это же дикари Полинезии и этой,
как ее, где не счесть алмазов в каменных пещерах… А стразы приклеил – ходи
сколько хочешь. А потом можешь отклеить и сменить. К тому же можно приклеить,
скажем, на плечо целую ленту этих стразов. Вот моя и восхотела такую ленту…
Одну на плечо, другую на пузо. Как самурай, от одного бока до другого. А пока
это новинка – дерут страшно!.. Словом, не слоты, а отдельную панельку надо.
Если, конечно, интимную жизнь планируем делать похожей на реальную.
– Планируем, – вздохнул Аллодис. – Теперь
вижу, почему в других баймах ее нет вовсе… Эх, кто предложил эту дикую идею?
– Да ты и предложил!
– Не-е-е-ет, меня спровоцировали. Меня, как буриданова
осла, привели к валаамовой ослице, а там я и брякнул… Это все шеф наш так умело
руководит, ребята! На нас отрабатывает приемы, как страной рулить, когда
президентом изберется.
Некоторое время работали молча, потом к моему столу подошел
Ворпед.
– Не будет ли, – спросил он страшным
шепотом, – диспропорции?
– В чем?
– В соотношении полов, – объяснил он.
До меня еще не дошло, в нашу сторону оглядывались Секира и
Скоффин, и они не врубились, судя по их лицам, я спросил с нетерпением:
– Давай не говори загадками. Мы уже знаем, что ты
гений, а мы дураки да еще круглые и набитые.
– В некоторых играх, – сказал он
педантично, – многими женскими персонажами играют мужчины. Причины разные…
Кто потрусливее, тот надеется, что женщин будут меньше обижать, а кто хоть с
маленьким сдвигом, то… понимаете. Уникальная ситуация в Л-2, там женские чары
настолько хороши, что многие мужчины играют ими только потому, что те безумно
эротичны и даже сексуальны. Ничего такого в байме нет, но просто как они стоят,
бегают, танцуют, приветствуются и прощаются, садятся на отдых… Все поняли?
– Нет, – ответил я.
– Я имею в виду, – сказал он терпеливо, словно
разговаривал с детьми из школы для дебилов, – одно дело – бегать красоткой
и стрелять из лука, другое – когда тебя за сиськи хватают, на четвереньки
ставят. Поневоле себя пидорасом почувствуешь. Нет, количество игроков, играющих
женщинами, резко сократится. Если кто и станет из мужиков играть за девку, то
уж точно повернутые…
Кулиев спросил осторожно:
– А в самом деле, не станет ли женщин в игре меньше?
Николай сказал браво:
– А что, останутся одни женщины, настоящие,
неподдельные!
Скоффин бросил от своего стола:
– Диспропорции не будет совсем по другой причине.
– Какой, объясни.
– Снисхожу. Это когда-то играли только мужчины. В любые
игры – мужчины, и только мужчины. Но мы все начинаем первыми, так было и с
играми, куда сейчас толпами пришли женщины. В онлайновых сейчас пять к восьми,
неплохая пропорция? Когда мы выпустим Реальный Мир, будет десять на десять. Так
или не так, шеф?
Я отмахнулся:
– Так-так, но это все семечки. Главная проблема любой
баймы – чем занять хаев. Вот над этим подумайте! Пока лоу, игрок старается
прокачаться выше, исследовать карту, побывать во всех городах, а если их
слишком много, то в самых интересных, ведь туристы тоже не все места на Земле
посещают!.. Но вот наконец-то купил, выбил или скрафтил доспехи, заимел оружие
топ-класса, а лэвел приблизил к самой планке… Что дальше? Уходить из баймы?
Я видел нахмуренные лица, никому не хочется, чтобы уходили
игроки, это же кошельки с деньгами, путь даже тощие. Аллодис пробормотал:
