Всякий раз он опережал нас, потому что еще нужно вытащить из
кармана калькулятор, а он, поморщив лоб, выдавал нужную цифру чуточку раньше.
Думаю, эта постоянная работа мозга даже над такой ерундой, что легко делает
калькулятор, позволяет держать мозг в прекрасной спортивной форме и даже без
крепчайшего кофе работать сутками, не теряя ясности мышления.
Странно, но именно он работает там, где совершенно не
требуется математического дара: рисует скины заказанных нами профессий и
классов. Я к его столу подхожу гораздо чаще, чем к Скоффину или Аллодису: у тех
непонятные руны на черном фоне, он же дос, а здесь все весомо и зримо, как у
Маяковского, плюс безразмерные каталоги, натасканные со всего инета, воины
собраны от питекантропов, которых реконструировали каким-то макаром, и дальше
все хеттские воины, месопотамские, египетские, гиксосы… До Древней Эллады и
Рима листать сто тысяч альбомов, а до собственно рыцарского вооружения никогда
не добраться, если просматривать все.
Но Ворпед во всем собранном богатстве ориентируется как рыба
в воде, легко и быстро делает наброски, на каждый класс не меньше сотни
движений, что называются основными, а задумано еще по тридцать-сорок добавочных
на каждого…
За моей спиной остановился Николай и, так как я рассматриваю
молча, сразу сказал предостерегающе:
– Эй-эй, слишком красивыми рисуешь рыцарей!.. Где ты
видел такие пропорции? Только у Шварценеггера и Тимоти Зана?
– Ты еще Колмена не видел, – буркнул Ворпед.
– А что с ним?
– Его фигуру я приберег для берсерков.
– Тем более, – сказал Николай авторитетно. –
Слишком эффектны. Все ломанутся в рыцари, и что за байма получится?
Ворпед ухмыльнулся, сказал злорадно:
– А чего тебя не взяли в клан «Прайд»?
Николай сразу помрачнел. В самом деле новички обычно в любой
игре берут класс человека с мечом, с удовольствием развиваются, а потом
приходит время вступать в кланы, и тут оказываются, что в кланы их не берут:
своих меченосцев девать некуда! Вот если бы хилеры, бафферы, спелсингеры,
торговцы, искатели, охотники, крафтеры, фермеры, лесорубы…
Сложность обычно в том, что соло качать легко на низких
уровнях, а дальше волей-неволей приходится идти в клан, но в любом клане
количество членов ограниченно, там предпочитают укомплектовывать равномерно:
один танк – два дамагера, три хилера и три баффера, два гнома-спойлера, один
крафтер, три лучника, два некромансера, четыре охотника… И хотя во всех баймах
по-разному, но обычно в клан требуется всего один-два рыцаря для танкования, а
приходит проситься человек сорок-семьдесят… Вот и приходится рыцарям заводить
другого чара, уже такого, который востребован обществом…
– Ладно, – буркнул Николай недовольно, – если
удастся создать саморегулирующую систему, то флаг в руки. А если нет?
– Создадим, – мирно ответил Ворпед. – Я тут
спихнул заказ моим знакомым художникам, им подработка кстати, ребята клянутся,
что сделают все в срок и как в аптеке. Но ты еще не видел другие классы…
Он расстелил по столу листы, и Николай ахнул. Я помалкивал,
уже видел эскизы. Если бы Ворпеду немножко больше честолюбия, выживаемости в
этом мире, где даже свободные художники топят друга, чтобы вскарабкаться по
трупам выше, он стал бы звездой, но художник – это тот же предприниматель,
подверженный спадам, крахам, падениям, дефолтам и форс-мажорам, а Ворпед предпочитает
жить без усилий и риска, что значит – на минимальной зарплате на бюджетной
должности. И если бы не наша затея, его талантище никогда бы не развернулся с
такой мощью.
Вечером дважды звонила Кларисса. Родители ее, увы, дома,
однако отпускают с подругами к однокласснице: та живет в настоящем особняке,
представляешь, у нее собственный мерс, бриллиантовые серьги, а вместо шкафа с
одеждой целая комнатка! Так что цени, я отказалась, чтобы провести эту ночку с
тобой, свинья равнодушная…
– Еду, – сказал я наконец. – Ты где?
– Уже час мерзну на углу под вывеской, где ты меня за
сиськи хватал! Там девица намалевана с широким ртом… Если не будешь здесь через
десять минут, отцом моего ребенка станет кто-то другой!
– Ух ты, – сказал я, – обожаю современные
отношения…
Через четверть часа я остановил машину у перекрестка,
Кларисса подбежала, сама открыла дверцу и со вздохом облегчения рухнула на
сиденье рядом.
– Пришлось выйти раньше, – объяснила она
сразу, – я же вроде бы с подругами поехала? Вот и пришлось их проводить и…
ждать тебя, бесчувственный.
– А чего не поехала? – спросил я.
Машина плавно набирала скорость, дорога бросается под
колеса, мы с мягким шелестом начинаем обгонять другие машины, что женщинам
такого типа всегда нравится.
Она отмахнулась.
– А чего я там не видела? Как включу жвачник, все эти
богатые, что тоже плачут… бриллиантами. Когда-то и у меня будет особняк! С
собственным бассейном.
Я поглядывал в зеркало на ее милое, еще детское лицо, с
нахмуренными бровями и пухлыми сочными губами, которым не нужны никакие
впрыскивания силикона или боттокса.
– Мечтаешь?
– Будет, – отрезала она твердо. – Ты видел
фотографии Памелы Андерсон, когда она еще школьница? И вообще до того, как
начала делать те операции?.. Самая обычная девчонка!.. Но у нее была цель, и на
что она только не пошла, чтобы ее достичь!
Я сказал тепло:
– Ты молодец. Большинство девчонок просто плывут по
течению. А у тебя цель…
– Я добьюсь, – отрезала она все еще
сердито. – Я не буду рохлей, как мои одноклассницы.
Она не демонстрировала, как будет добиваться цели, но и не
скрывала. Если лет пятьдесят тому, когда «ни поцелуя до свадьбы» и новобрачная
должна быть обязательно девственницей, женщине достаточно было просто лечь, как
получала преимущества над остальными своей доступностью, то теперь, когда все
спохватились и пустили в ход это оружие, чтобы не давать соперницам
преимущества, для победы нужно потрудиться больше, чем просто раздвинуть ноги.
У Клариссы дивное сочное тело: уже созревшее, но и абсолютно
юное, что продержится недолго, если не принимать меры. Когда-то просто наличия
такого тела было бы достаточно, чтобы всего лишь доступностью к нему вскружить
голову любому мужчине. Но, дитя начала двадцать первого века, она владеет и
техникой секса, доведенной до совершенства… хотя какая женщина, желающая с
помощью своего тела урвать какой-то кусок от жизни, ею не владеет… она уже
успела прочесть все нужные книги по мужским комплексам, фобиям, полной или
частичной импотенции, постоянно чутко прислушивается к тебе, стараясь уловить,
что говоришь искренно, а что чувствуешь в этот момент, чтобы начать делать
именно то, что ты хотел бы на самом деле.
Я свалился с нее, тяжело дыша и приходя в себя, она
великолепна, а Кларисса со словами «Да ты жеребец, прямо всю меня замучил!»
соскользнула с постели и побежала голенькая в ванну, а потом я услышал, как на
кухне зажужжала кофемолка. Я пью кофе постоянно, даже перед сном, а Кларисса –
идеальная женщина, если она как-то почуяла, что я хочу кофе… а еще я к кофе
всегда беру пачку печенья…
