Или вот Ворпед, ему пока только восемнадцать, он пристроился
работать в компьютерном клубе, сумел так наладить работу, что прибыль превысила
все ожидания инвестора, после чего его поставили начальником. И первое, что
сделал, – это написал программку, что автоматизировала работу до предела,
а сам с бутылочкой пива уединялся у телевизора. Нет, футбол или хоккей не
смотрит, до такого дна еще не рухнул, просто жвачник сумел приспособить как
монитор и постоянно шарил по инету. Нам говорит, что тем самым учится, самая
благородная отмазка лодырей: когда-то ведь надо начинать отдавать то, чему
научился? Вечный студент – это трутень, пустоцвет.
Я налил кофе, отхлебнул, в голове сразу начало проясняться,
будто проглотил пузырек тирозина. Уже другим взглядом обвел помещение: все
балдеем, все хорошо вот так с банками или бутылками пива в руках, с корюшкой,
таранькой, умело зажаренными сухариками…
Мне хотелось сказать как-то легко и без лишних эмоций, но
как-то само собой прозвучало горько и безнадежно:
– А в самом деле… Неужели нам осталось только ждать,
что в пролетающем небе самолете откроется багажный отсек и выпадет
инкассаторская сумка с миллионом долларов? Не выпадет, ребята. Не выпадет. А
если выпадет, то упадет под ноги другому. Давайте признаемся, что ничего нас не
ждет. Слишком уж заботились о нас бабушки, носочки надевали до шестнадцати лет,
носик вытирали. Карманные деньги у нас всегда были… из родительского кармана.
Вот и не умеем сами зарабатывать.
Секира сказал с неудовольствием:
– Умеем. Мы как раз не дураки. Потому и сбились в компанию,
что родственные души. Но вот стержня, ты прав, ни в одном… Слишком многие из
нас… эти, отличники.
Я возразил невесело:
– Я как раз был двоечником. И за хулиганство чуть не
вылетел… Но вот и я на мели, хлебалом щелкаю. Только и разницы, что мы не перед
жвачником, а по сайтам шарим. Но по каким?
– Ну хоть не порнушным, – сказал Скоффин,
защищаясь.
– Да и порнушные смотрим, – признал я
безжалостно. – У каждого куча закладок. У меня десяток, у вас меньше? Да,
смотрим и новости из мира нанотехнологий. Смотрим, кто какие движки создает,
какие проги пишут. Ну и что? Чем мы лучше блондинки, что в инете ищет выкройки
для Барби и сплетни про Бритни Спирс?
– Мы развиваемся, – ответил Скоффин упрямо.
И хотя я знал, что со Скоффином спорить бесполезно, он
никогда не отступит, будет находить сотни доводов, но сказал хоть и ему, но не
для него:
– До какого лэвела? Пока все на свете не узнаем?.. Нет,
ребята, надо судьбу ломать. Если сумка с миллионом долларов не падает к ногам,
то надо сцепить зубы и заработать этот миллион. Другие как-то могут? У нас есть
головы, а еще самый главный стимул: в зеркало смотреть противно. Вся беда, что
не можем сцепить зубы. Не можем сжать кулаки. Вообще не можем напрячься: все
время расслаблялись и расслаблялись. И теперь уже не млекопитающие, а
безвольные медузы. Даже грузчики вытирают ноги.
Кулиев криво улыбнулся:
– Эх, как по тебе кофием шарахнуло! Может быть,
все-таки пивка? Успокоишься…
– Нет, – огрызнулся я. – Вообще с пивом
завязываю. Мне уже двадцать восемь, а все еще говно на палочке, ничего не стою.
Дни рождения отмечаю, орел! Дожил, значит! А не потому, что сделал что-то. Не
знаю, как вам, а мне хреново. Если не удастся что-то с вами замутить, буду
ловить шанс соло.
Они посматривали, отводили взгляды. Внезапно Секира сказал
со странной усмешечкой:
– Я уже начал к наркоте присматриваться. Сам знаю, что
дорога в один конец… но хоть с ветерком, с кайфом! А тут только и того, что
дорога длиннее и тоскливее. Но если что-то решим, я пока отложу… Честно говоря,
уже купил и героин, и элэсдэ, и даже модную в этом сезоне белуху. Ты ж знаешь,
я все достану… Присматриваюсь, с чего начать. Ты что предлагаешь?
Я сказал с нажимом:
– С наркотой пока погодить. У нас редкий случай:
совпало время, место и наши возможности!.. Если упустим шанс, судьба второго не
даст. Почему нам не попытаться создать вещь, на которой заработаем и вырвемся
из нищеты? Я говорю о компьютерной игре. Онлайновой, конечно. Байме. Во-первых,
мы все работаем с прогами. Умеем писать, умеем придумывать навороты. Сколько мы
карт и модов напридумывали и запустили в мир от нефига делать? Сколько
ню-патчей к самым защищенным играм? Во-вторых, мы все в этих мирах погрязли.
Знаем, что это такое и какая это прилипчивая зараза. Знаем, какие деньги
вкладывают потребители. Третье, самое главное – мы ничего лучше не умеем…
Скоффин сказал желчно:
– Самое главное не третье, а четвертое.
– Что? – спросил я с настороженностью.
Он вздохнул, опустил бокал с недопитым пивом, бросил
короткий взгляд в сторону кофеварки.
– Мы все прижаты к стене. Отступать дальше некуда.
Некоторое время в комнате царило тягостное молчание. Только
Кулиев время от времени прикладывал к губам баночку с пивом, но мне показалось,
что именно прикладывает, а отхлебывать перестал. Юрист и сын юриста, он
предельно осторожен в выражениях и оценках, никогда ни с кем не спорит, никого
не критикует, полная противоположность Скоффину, и сейчас тоже выжидает. Но по
тому, как насторожился, можно догадаться, что и его задело.
Я сказал уже с безнадежностью:
– Хорошо, признали, что сейчас ничего не значим. Но так
и оставим?.. Или же попытаемся вырваться из этой трясины?
Кулиев спросил с удивлением:
– Ты что предлагаешь? Предпринимательство? Торговать
шмотками? Или яблоками на рынке?
Я покачал головой.
– Смотрите, сейчас уникальная ситуация. Во-первых, мы
все технически подкованы, мозги у нас на месте, только силы воли нет. И еще
работать не любим. Правда, никто не любит, кроме психически больных, но мы же
видим, как народ вкалывает? И видим, что Гейтсу никто не подарил его миллиарды:
своим умом и трудом заработал. Примерно на том же, чем занимаемся и мы.
Во-вторых, в мире сейчас бурно начинает развиваться совершенно новая отрасль…
не для нас, для мира – онлайновые игры. Эту необъятную целину только начали
ковырять детской лопаткой, а спрос на продукцию в тысячи раз превышает
предложение. А в-третьих, что самое главное, мы в самом деле настолько прижаты
к стене безденежьем, настолько устали от этой нищеты… что я даже не знаю! Одно
скажу: второй раз такой шанс может не выпасть.
Скоффин хотел что-то возразить, я видел по его лицу, как это
иметь возможность возразить и удержаться, но вдруг осекся, начал осматриваться,
вглядываться в наши устало-разочарованные лица. Пока он думал, Секира
проговорил с неловкой улыбкой:
– Владимир прав, спрос на онлайновые просто бешеный, а
мы как раз умелые программисты… Может быть, не самые лучшие в мире, но мы
умелые, в меру беспринципные, в меру играющие с законом, что немаловажно для
любого успеха… Это совпадает. Да и безденежье – прекрасный стимул. Но я что-то
не понял… ты предлагаешь, чтобы мы вот так сели и написали компьютерную игру?
Да ты хоть представляешь реально, во сколько это обходится? И по времени, и по
деньгам?
