– Позвольте мне пару слов? Ребята, вы бы посмотрели на
свои лица! Как будто крушение всех сокровенных планов… Ничего подобного! Писать
баймы и книги – много общего, а я видел, что все новички обычно замахиваются на
нечто глобальное и… с треском проваливаются под лед. Профессионалы трезво
взвешивают свои силы. И хотя сил и умения у них намного больше, но они выбирают
небольшой участок для действия. Зато их мир получается цельным, упругим,
компактным. Новичок, ошалев от свободы, тащит в свой роман героев с мечами,
драконов, принцесс, пришельцев из будущего и космоса, динозавров, сумасшедшего
ученого, вампиров и бледных мутантов, машину времени и оживших фараонов… а это
не есть гуд. Сейчас я хочу поздравить вас с взрослением. С переходом в
профессионалы! Да, вы переходите в этот момент, когда беретесь сосредоточить
все силы на выгодном для вас участке и сделать полноценную байму…
Скоффин буркнул мрачно:
– Мы еще не отказались от полноценного мира.
Кирич возразил с непривычной мягкостью:
– Огромный – не значит полноценный. Слишком огромный
начнет распадаться на куски. Делайте Средневековье, а все остальное, как верно
сказал наш шеф, можно будет добавить в аддонах, если такое желание еще
останется. Зато основная игра получится более ударной!
Николай сказал с тоской:
– Но сколько работы коту под хвост!
Я возразил:
– Не так уж и много, давай по-честному. Все выкладывались
в средневековый мир, а на остальные эпохи у нас все больше эскизы да идеи. И те
довольно смутные. Ребята, мне тоже тоскливо… Как будто сам себе обрезал крылья!
Но, что делать, мы делаем виртуальный мир, но сами живем по законам рилайфа,
увы.
Поступили в коммерческую продажу первые образцы «электронной
бумаги». Цены кусаются, да и разрешение пока слабое, но я прикинул наши
возможности: идем пока, тьфу-тьфу, с опережением своих же завышенных
обязательств и сроков, пока еще горим на работе. Переговорил, сторговался,
убедил пока передать нам на правах лизинга, и через неделю специалисты
торжественно доставили и заклеили большой участок стены этой электронной
бумагой.
Слабое разрешение, увы, не компенсируется увеличенной
площадью экрана, зато можно, не вставая из-за стола, рассматривать свое
творение и на большом экране. Все-таки у нас байма некст-ген, к моменту ее
выхода уже у многих будут экраны повышенной емкости. Правда, все предпочли все
же свои настольные дисплеи, а на стену выводят только спорные моменты, когда
решение принималось либо после жаркой дискуссии, либо после моего
унтер-пришибеевского окрика.
Дольше всех разглядывал стену в электронной бумаге Николай.
– А помнишь, – сказал он неожиданно, –
двушки?
Я не понял, переспросил:
– Двухкопеечные, что ли?
– Нет, двести восемьдесят шестые.
– А-а-а… я застал их, застал. Экраны размером с
почтовую открытку, да еще и предохранительные сеточки перед ними, чтобы
спасаться от жесткого излучения, сумасшедшие скорости в три мегагерца, дискеты
на семьсот килобайт…
– А игры помнишь?
– Это диггеры да шамусы?
– Ну да. И арканоиды всякие. Помнишь, как играли? Все
ночи напролет…
Николай заулыбался мечтательно, сказал медленно:
– Мечется шарик под твоими пальцами, что-то там
сшибает, а ты переживаешь так, как не переживешь за наводнение, что вчера
затопило треть Индонезии… Что там эти сто тысяч утонувших, когда у тебя не
получается перескочить с шестого лэвела на седьмой! Сердце колотится, адреналин
стекает в туфли, ни о чем другом и думать не можешь, а все о том, как пройти на
этот седьмой лэвел…
Скоффин с подозрением наблюдал за ним из-под прищуренных
век.
– Это ты к чему?
– Да так просто…
– Старый ворон так просто не каркнет, – возразил
Скоффин. – Что ты хотел этим сказать?
– Не знаю, – ответил Николай. – Разве что
напомнить самому себе, что такое вот у нас, человеков, восприятие. Можем всю
ночь переживать из-за какой-то фигни, что никакому здоровому скоту и в голову
не придет. Шарик мечется, а ты переживаешь…
Скоффин хмыкнул.
– Я знаю и других придурков. Раскрывают книгу с
какими-то черными закорючками на листах, вдруг начинают то хмуриться, то
смеяться, то слезу пустят…
Николай возразил:
– Ну не скажи. Здесь другое…
Он осекся, на него смотрели насмешливо, но дружелюбно.
– Насколько другое? – спросил Аллодис.
Николай улыбнулся, махнул рукой:
– Ладно-ладно. Мы сейчас беремся эксплуатировать ту
самую способность человека видеть то, чего не видит ни одно живое существо,
помимо человека. Как из закорючек, точек и всяких нуликов создается в мозгу…
именно в мозгу, а не на экране!.. яркая картина иного мира, где человек захочет
бывать чаще, чем… чем…
– Чем у Лариски, – подсказал ехидный Скоффин под
смешки остальных.
Николай смутился лишь на миг, но, истинный запорожец, тотчас
же принес личное в жертву и продолжил развивать мысль:
– Да, чем в нашем привычном и поднадоевшем мире. Мы
должны предложить ему нечто большее, чем простую стрелялку, бродилку, качалку
лэвелов… И, страшно подумать, мы вроде бы это сможем сделать…
– Почему страшно?
– Не знаю, – ответил Николай со вздохом. – Я
ж местами интеллигент, всегда чего-то боюсь, кого-то подозреваю этими местами…
Просто как вспомню, что из простой баймы не вытащить подсевших на нее…
– Не бери в голову, – сказал Скоффин
авторитетно, – я ж говорил, что меня точно так же не могли вытащить из
книжек. И ничо, не сбрендил.
Николай смолчал, но я видел в его глазах несогласие. Баймы –
не книги, говорил его взгляд. В книге виртуальный мир разворачивается перед
тобой, но ты не участвуешь в нем. А в байме можешь вмешаться, спасти тонущего
или убить топителя, дать денег сиротке, защитить женщину… Две большие разницы,
даже три, как говорят теперь. А люди не все сильные. Среди умных и чутких как
раз больше слабых и очень поддающихся. И поддающих.
Глава 5
Начинаем подбирать людей на вспомогательные, так мы их
назвали, хотя на самом деле это и есть основная, хоть и рутинная работа. Каждый
разрабатывает свою часть, в планы нашей фирмы не посвящаем, но ребята понимают
насчет коммерческой тайны, за работу держатся, лишних вопросов не задают, в
чужие ящики не заглядывают.
Для них сняли соседнюю комнату у постепенно разоряющихся
соседей, увы, успех сопутствует не всем, не всем. Хорошее предостережение всем
нам.
Открыл дверь, в офисе, помимо наших, двое парней с баночками
пива сидят на краю стола Ворпеда, ржут, что-то рассказывают весело и с
шуточками. Я прислушался от двери, один, блестя живыми глазами, хохотал и
ликующе рассказывал, как едва не завалил зачет, но вывернулся и сдал. А потом
шел на экзамен, не зная ответ ни на один вопрос. И что уже заканчивает
медицинский, а на лекции ходил разве что на первом курсе, да и то в первые
месяцы.
