– Ведут, – согласился он, – в этом и
проблема. Но наша задача не только бить по пальцам за каждую накорябанную на
стене букву, но и постараться помочь им побыстрее вырасти.
Кирич схватился за голову, когда впервые увидел список
кланов в топ-списке, начал кипятиться, жаждал вообще перекрыть малограмотным
доступ, Ворпед, наш признанный миротворец, мягко и мудро урезонивал:
– Дорогой, рубль в кармане дурака тот же рубль, что и в
кармане умного. А дураков намного больше. Потому мы должны думать в первую
очередь о том, как привлечь в игру как можно больше дураков.
Кирич всплеснул руками:
– Как вы можете такое говорить?
– А что?
– Это… это цинично!
Ворпед вздохнул.
– Это называется иначе.
– Как, простите за грубое слово?
– Рыночные отношения, – объяснил Ворпед
грустно. – Реальный взгляд на мир. Широта кругозора. Общечеловечность и
демократия. Или вы против демократии?
Кирич всполошился:
– Как можно? Я сам демократ!
– В самом деле? – спросил Ворпед с
сомнением. – А у вас фашистского билета нет в дальнем ящике стола? А то со
своими высказываниями ну чистый и вылитый фашист!.. Только фашисты называют
дураков дураками, а мы, демократы, мать нашу, должны называть их людьми
нестандартно мыслящими. Даже незашоренными.
Кирич сказал с отчаянием:
– Но они же… неграмотные! Воинственно неграмотные! И не
хотят учиться! И, главное, другие, глядя на них, тоже…
Ворпед сказал со вздохом:
– Дорогой Петр Васильевич, а вдруг в этом и есть
сермяжная правда? Вдруг в этой неграмотности великое будущее? Вон уже и Тони
Блэр, разговаривая с избирателями, держит руки в карманах, будто урюпинский
казак. А почему не в самом деле – долой правила этикета? Если мне захотелось
почесать свои фаберже, то почему я должен терпеть, когда закончу разговор с
женщиной? Вон Тони Блэр чешет да еще с каким остервенением чешет!.. Надел
темные очки, чтобы глаз его никто не видел, и – чешет прямо перед телекамерами,
аж штаны трещат! А если ему можно, потомку англичан, то почему нашим нельзя по
две-три ошибки в слове? Главное, значение угадывается, вот и ладно… Скоро,
может быть, вообще будем писать формулами.
Аллодис отодвинулся от монитора вместе с креслом, глаза красные,
воспаленные, все еще исхудавший, с бледной, даже болезненно-желтой кожей.
Оглядел всех так, словно только сейчас увидел, после многолетнего перерыва,
удивленно присвистнул.
Скоффин строго сказал, не оборачиваясь:
– Не свисти, денег не будет! Ты ж не гаишник.
Аллодис воскликнул весело и с удивлением в голосе:
– Денег? Каких тебе еще? Еще не врубился, что мы уже
миллионеры?.. Или почти?
Задвигались кресла, и хотя все на колесиках, но слышно, как
все разом отъехали от столов и развернулись в строну Аллодиса. Тот широко
улыбался. Николай почесал в затылке.
– Он прав. Если взять цифры на сегодня… а завтра будет
еще больше…
– …то можно сворачивать работу, – продолжил
Скоффин трезво. – То, что мы и хотели. Повкалывать, не щадя живота своего…
зато потом отхватить куш! И почивать. И – дорогие машины, особняки, рестораны,
бабы…
Они смотрели друг на друга, как будто вырванные из долгого и
неспокойного сна. Я слышал вздохи, смешки, шуточки, наконец Ворпед сказал
весело:
– Мы так мечтали об этом моменте, но когда настал, даже
не заметили!
Кирич произнес негромко, но все услышали и повернули к нему
головы:
– Я все ждал, когда кто-то вспомнит. Это поворотный
пункт.
– Поворотный? – переспросил Аллодис. –
Вообще-то мы собирались на этой стадии разбежаться. Аддоны сможет клепать
нанятая команда, как делают все разработчики. А мы собирались уйти в великий
загул! И наконец-то оттягиваться, балдеть уже на большие деньги.
Сердце мое сжалось, дыхание остановилось в зобу. Я с великим
щемом ждал, но наступила тишина, наконец прозвучал голос того же Кирича:
– И что?
– Что «что»? – переспросил Аллодис. – Пойдем
или нет?
– Да.
– Пойдем, конечно, – отрезал Аллодис с железной
уверенностью. – Правда, я лично чуть-чуть позже. Этот аддон почти готов,
смешно отдавать в чужие руки, чтобы изговнякали. Другое дело, когда кто-то
будет делать с нуля, я не виноват в их промахах. А выпустим аддон… я сразу же
завеюсь на всю лето в Испанию… или во Францию… куплю особнячок на берегу моря…
солнце, бабы…
После паузы заговорил Скоффин:
– Я тоже чуть задержусь. А аддон нужно закончить и
выпустить самим, и еще тут кое-какие мелочи довести до ума. Зато потом
оторвемся за все эти бессонные трудовые ночи… Я в такой загул уйду, что небо
содрогнется!
Глава 2
Как-то просто и до обидного буднично я погасил последние
долги, снова купил две машины. На этот раз не потому, что нужны, а как бы
утверждаясь, что на этот раз не утонул, что снова стою твердо и в состоянии
покупать дорогие автомобили, как признак процветания. Правда, не самые дорогие,
взял мерс последнего выпуска и самый новенький и навороченный «форд». Ручная
сборка мне ни к чему, я не помешан на автомобилях, просто у мужчины, который
стоит на своих ногах, машина должна быть.
Так же буднично и как-то серо растет сумма на банковском
счету. И очень быстро. Раньше я бы на ушах ходил, а сейчас абсолютно спокойно
выслушал льстивое сообщение банковского клерка, а мысль, лениво отметив факт
роста доходов, тут же ушла в более привычную и приятную обстановку лихорадочной
подготовки второго аддона.
Сегодня Ворпед сказал смущенно:
– Знаешь, шеф, что-то со мной происходит. Все мои мысли
о нашей байме. Засыпаю, она у меня вертится в голове, а просыпаюсь с первой
мыслью о ней, проклятой… Не говоря уже о том, что и во сне я все еще там, там…
– Так это же здорово. Во сне идеи приходят.
Он взглянул еще смущеннее:
– Да знаешь, я там не столько конструктор, как жилец.
Фигня, конечно, но я только и думаю, как повысить лэвел, как выбить доспех
покруче, как накачать нашу мастерицу, чтобы крафтила доспехи следующего уровня.
Понимаешь, мы уже достигли пятьдесят второго, когда можно носить доспехи и
оружие класса В, а малышку начали качать поздно…
– А чего так?
– Да спохватились поздно. Сперва все взялись за мечи…
ну, кто-то за посохи магов, пошли всех крушить, ломать, а когда уже прошли
первые двадцать-тридцать лэвелов, вдруг вспомнили, что доспехи высшего класса в
магазине не купишь, надо выбивать из монстров куски и самим из них мастерить, а
мастерить могут только специально обученные кузнецы…
